***

Утром следующего дня пожилая дворфийка-лекарша вместе с ученицами и стражниками привычно остановилась на поляне, совершенно не подозревая о присутствии вампира, засевшего на дереве. Выслушав указания наставницы, все ученицы разделились на несколько групп, и, прихватив по стражнику, разошлись в разные стороны. На поляне осталась только сама травница и один из сопровождающих. Ускорившись, Мист бесшумно спустился с дерева и отточенными ударами вырубил обоих, после чего, приподняв дворфийке веки, проник в ее разум, не испытав никаких затруднений – псиоником дворфийка не являлась и защищать себя тоже не умела.

Вампир оказался на небольшой поляне, со всех сторон окруженный светящимися клочьями тумана, в котором мелькали размытые картинки и образы. Закатив глаза, Мист осмотрел весь этот бардак: вчерашний день граничил с воспоминаниями двадцатилетней давности, детская радость от первого правильно сваренного эликсира плыла рядом со скукой от участия в заседании городского совета, а умение петь путалось с названиями трав. Первым делом вампир обернулся самой травницей, не желая оставить свои следы в ее сознании, затем стер ей недавнее воспоминание с ощущением удара, и только потом начал продираться сквозь туман, высматривая известный дворфийке язык. Спустя несколько непозволительно долгих минут, вампиру удалось найти целых два, и он тут же осторожно скопировал их к себе в голову. Следом за ними отправились и знания о местных травах, случайно замеченные вампиром совсем рядом, но после этого он остановился, размышляя о том, как ему найти ответы на свои вопросы в таком беспорядке и не оставить при этом следов. Полминуты понадобилось вампиру, чтобы выработать дельную стратегию поиска, однако именно в этот миг, внешний барьер просигнализировал об атаке. Чертыхнувшись, Мист резко вернулся в реальность, испытав секундное головокружение. Нарушителем его спокойствия оказался дворф-стражник с полубезумными глазами, назойливо тыкающий копьем в кровавый барьер. Ускорив восприятие, вампир выиграл себе еще несколько драгоценных секунд, за которые успел немного порыться в полученных знаниях, после чего вышел из этого состояния.

– Ты уже звал подмогу? – спокойно спросил он внезапно появившегося стражника на чистом дворфийском.

Тот ошалело посмотрел на него и помотал головой.

– Ты к… – попытался произнести он, но вампир, убрав барьер, шагнул вперед, перехватил копье и, притянув к себе дворфа, уставился ему в глаза. Секунду спустя стражник погрузился в крепкий сон под воздействием гипнотического взгляда вампира.

Просканировав местность, Мист недовольно прищурился. Потревоживший его дворф не был с группой лекарши изначально, а это значило то, что он прибыл сюда из города. Наверняка не просто так, а с каким-то посланием, поэтому вампиру нужно будет разобраться с ним в том числе. Недовольно цокнув, Мист метнулся к оглушенному ранее стражнику и быстро стер ему ощущение удара, после чего осторожно прислонил к дереву. Лекаршу он аккуратно усадил возле куста – сама, мол, присела отдохнуть и не заметила, как задремала. Подхватив тело гонца, вампир создал над поляной очередной глаз, а затем полетел в сторону города, стараясь держаться на уровне крон деревьев. Убедившись, что он убрался достаточно далеко, Мист проникнул уже в разум гонца, скопировал себе его память за предыдущие пару часов, после чего стер дворфу последние десять минут, которые тот помнил. Немного попетляв по лесу, вампир вернул гонца на поляну, видом которой теперь заканчивались его обрезанные воспоминания, после чего неслабо приложил и так бессознательное тело о толстую ветку одного из деревьев. Хмыкнул, вампир даже слегка посочувствовал особому «везению» этого дворфа, а затем аккуратно уложил его в траву, при этом мимоходом слизнув несколько капель крови, выступивших на разбитом лбу. Кровь дворфа на вкус оказалась вполне ничего, не хуже людской, так что вампир мысленно отметил, что при определенных условиях ему будет чем себя побаловать. Ну, а голодная смерть ему и без того не грозила – чисто ради пропитания ему подходила абсолютно любая кровь, в том числе и животных. Убедившись, что невезучий дворф скоро придет в себя, Мист полетел обратно в свой лагерь, попутно наблюдая за тем, как одна из вернувшихся групп учениц будит наставницу – стражник к тому времени очнулся сам и усиленно делал вид, что уж он-то бдел все это время. Полчаса спустя на поляне появился и гонец, сверкая огромной шишкой на лбу, которую лекарша, дав ученицам время посмеяться, убрала за полминуты. Гонец, как уже знал вампир, принес весть о крупной группе хищников неподалеку, замеченной проезжавшим караваном. Впрочем, лекаршу и стражников эта новость не особо встревожила – они и так прекрасно знали, что эти леса могут быть опасны. Мист же только довольно ухмыльнулся – для него эта информация была весьма полезной.

Вернувшись в свой лагерь, вампир начал готовится к отбытию. Все контейнеры отправились в огромную, вырытую им в земляном утесе, пещеру, охранять которую остались кровавые клоны, трупы-куклы и несколько десятков магических ловушек. Кровавый бассейн разделился на тысячи небольших частей, которые приняли форму птиц и поднялись на километр вверх. Этот фокус Мист придумал очень давно, убедившись, что птицы привлекают гораздо меньше внимания, чем кровавое пятно в небе. Надев на себя вторую перевязь с клинками, предварительно взятыми в одном из контейнеров, вампир подошел к увесистой сумке. В ней уже лежало несколько гранат, пара пистолетов, плеть, рунические свитки с маной, бытовые мелочи, а последним штрихом стала значительная часть черных колец и амулетов, сняв которые, вампир перестал походить на цыганского барона. Перекинув сумку через плечо, Мист подвигал лопатками, после чего завершил свой образ, закинув за спину свернутые шкуры и клыки убитых ранее хищников. Убедившись, что он не оставил за собой следов и эта часть берега ничем не отличается от остальной, вампир полетел обратно в сторону города.

***

20 Первого месяца тепла 3127 года, утро

Солнце только начинало прогревать землю, поэтому воздух еще оставался прохладным. Пожилая лекарша потерла ладони друг о друга, а затем продолжила осторожно обрывать листики, складывая их в небольшой тканый мешочек. Стоявший сзади стражник зевал, неловко прикрывая рот рукой в большой металлической рукавице. Внезапно он резко развернулся в сторону приближающегося шума и на всякий случай взял в руки копье, ранее мирно прислоненное к дереву. Травница выпрямилась и, нахмурившись, тоже повернулась в ту сторону. За деревьями можно было увидеть молодую дворфийку, которая бежала прямо к ним.

– Г-госпо-ша… Деррин! Там… звери!.. И чужак!.. Пой… демте! – хватая ртом воздух, произнесла одна из учениц, добежав до поляны. Стражник вопросительно взглянул на лекаршу и, заметив кивок, бросился в указанную девушкой сторону. Деррин быстро собрала свои мешочки, подождала минуту, давая ученице немного восстановить дыхание, после чего поспешила вместе с ней в нужном направлении. По пути она достала из сумки тяжелый металлический наруч, в который были инкрустированы два десятка сияющих лавандовым цветом камней, и закрепила его поверх рукава. Затем обернулась к ученице, немного отстающей от нее.

– Что за звери, и что за чужак, Риггита?

Молодая дворфийка старалась следить за дыханием в этот раз, поэтому ответила не сразу.

– Огневолки… против них человек… весь в черном… с мечами!

Дальше дворфийки побежали молча. Деррин недовольно хмурилась. Заставляли ее это делать, конечно же, не звери, которыми полнился этот лес, а тот факт, что, каким-то образом, человек оказался так близко к одному из самых отдаленных от границы с людьми дворфийских городов. После небольшой войны, которая отгремела несколько десятилетий назад и окончательно испортила отношения с соседями, граница официально была закрыта. Понятное дело, что из-за огромной протяженности никто не мог контролировать каждый ее метр, но регулярные патрули и систему магического обнаружения никто не отменял. Они помогли сократить разведывательные силы некоторых особо любопытных соседей практически до нуля, поэтому сейчас подобные вторжения были редкостью, тем более, здесь.