И что ты можешь знать, что могли знать все они? Я боролась за себя. И не только.

– Да. Я крикнула. Так бывает. Я не понимала, за что он так.

Следователь закашлялся и отпил чаю из старенького граненого стакана. Потом отвернулся и вытер губы салфеткой. Раздавленный лимон распался на нити – кусочки и они плавали по всему стакану мутной пеленой. Рути-и-ина.

Впрочем, он, наверное, счастливый человек. Хотя даже и не подозревает об этом. Его тень мала и почти не видна. Ты живешь и не замечаешь ее. Никто не замечает.

– Вы закричали. “Хватит. Уходи”. После чего потерпевший споткнулся и выпал из окна.

– Да. Так и было.

Сергей очень удивился. Да, это, наверное, самое хорошее определение. Сергея пронзило удивление. Ведь он так привык, что я только молчу. Или поворачиваюсь и ухожу. Иногда бывает плачу, но ему не показываю. Хотя теперь надо говорить показывала, ведь он умер. Но боль еще живет. Ее боль, не его.

– Вы так спокойно об этом говорите. С вами все хорошо?

Я смотрю прямо в глаза этому мужчине. На такой вопрос ответить очень трудно. Может быть, со мной совсем не хорошо. Даже не так, со мной все было нехорошо с самого начала. Но это не твое дело, следователь Виталий. Отвожу взгляд первой.

– Да, нормально.

Некоторое время следователь продолжает, молча, рассматривать меня в упор и я чувствую, как внутри нарастает отвратительное чувство вины. Сама не знаю, что должно произойти, но не хочу, чтобы это произошло. Мужчина наливает воды и протягивает мне, а я как дура не понимаю, продолжаю смотреть в его глаза, и теперь уже следователь не выдерживает.

– Подпишите здесь.

Вот как просто. Впрочем, разве может быть по-другому? Главное сейчас не заплакать прямо здесь и не испортить все. Поспешно хватаю стакан и делаю глоток. Большой глоток теплой и удивительно невкусной воды. Мне становится лучше.

– Я свободна?

Он забирает подписанный протокол и прячет его куда-то в приоткрывшиеся на мгновение темные глубины канцелярского стола. Потом смотрит в мою сторону, уже совершенно равнодушно.

– Пока свободны. Экспертиза установила, что господин Завадский умер от разрыва сердца. О землю ударилось уже мертвое тело.

Рената, судя по всему, сейчас уже дойдет до кипения в своем стеклянном аквариуме. И совершенно зря. Пускай она и попросила приехать сегодня к концу рабочего дня. Но формально я по-прежнему в отпуске. И более того, завтра уезжаю в давно обещанную мне Венскую клинику. Заработала.

Стараясь оттянуть неприятное начало разговора, еще раз выглядываю из-за угла и вижу, что начальница уже больше не вышагивает по кабинету, а усевшись в свое суперкресло, отвернулась к окошку, начав очередную бесконечную телефонную беседу.

Моя начальница классная баба. И пускай она, как говорится, фрукт не первой молодости, но остается в свои годы настолько стильной и подтянутой, что мужики, редко попадающие на наш этаж, сразу приобретают вид котов у дверей мясного магазина. Войти хочется, а боязно.

А мне с ней легко. И на работе, и когда отлучаюсь из офиса. А отлучаюсь я, бывает на несколько дней. Другие морщатся по делу и без дела, хотя тоже, бывает, занимаются не своими, так сказать прямыми обязанностями. Ну, уж так судьба распорядилась. Я это так называю, потому что так проще.

Во всяком случае, никогда не спрашиваю, чем они там занимаются, вне офиса, пускай их тень иногда и становится длиннее. И гаже. Вам кажется странным такое слово? Но оно подходит как ни одно другое.

Но вообще-то все они неплохие люди. Со своими причудами и странностями. Иногда после работы можно с ними поиграть в бильярд. Конечно, я не очень хорошо играю. Чаще всего я просто попадаю по шарам. Или не попадаю. Но я благодарна мальчикам из отдела сопровождения за то, что научили меня этой игре, ведь раньше я не понимала в чем радость от пуляния шаров.

Но иногда на меня находит. Все уже знают, чувствуют этот момент, когда вместо меня начинает играть тень. В эти минуты шары вдруг начинают двигаться по странным траекториям, и одного необыкновенного касания бывает достаточно, чтобы выиграть партию. Как это происходит? Я не смогу объяснить. Возможно, тени действительно могут управлять друг другом, как они пытаются управлять людьми.

Рената уже несколько раз пыталась убедить меня, что все эти тени обыкновенная выдумка. Что я придумываю эти мрачные силуэты просто для того чтобы нарисовать для себя образ какого-то призрачного врага, странное темное облако скрывающего реальные лица людей. Я не спорю и соглашаюсь. Возможно это правда, ведь тени появляются редко, мелькают, где-то проплывая, касаясь, словно краешка сознания. Словно вдруг слышишь шаги за спиной, оборачиваешься, а там никого. Пустота, которая заставляет тебя бестолково озираться, чтобы, в конце концов, просто махнуть рукой.

Всему можно найти объяснение, так же как один человек объяснил движение шаров сложной формулой. Этот ученый придумал свои расчеты, как раз на основе игры в бильярд, но в некоторые мои дни он вряд ли смог бы создать свою теорию.

Рената говорит, что я избранница богини и когда-нибудь встречусь с повелительницей всего, чтобы получить награду из ее рук. Для меня эти слова ничего не значат, и я не понимаю, как моя начальница может верить в то, что Инанна когда-нибудь посетит нас, одновременно не доверяя моим словам о тенях. Я выполняю странные поручения, якобы оберегая нас всех, и в то же время не могу найти понимания ни у своей начальницы, ни у коллег.

Ну вот, она уже закончила свой разговор и теперь машет в мою сторону. Это ее особенность или как она иногда говорит, ее фишка. Когда меня представляли Ренате, еще в самом начале, то с серьезным видом было заявлено, что ее стихия – воздух, а так как воздух проникает везде, укрыться от ее всевидящего взгляда невозможно.

Теперь я уверена, что это правда, ведь даже движение паутинки в раскрытом окне не останется без ее внимания. Впрочем, как и то, кто чем занимается. И с кем.

– Кофе, кофе, кофеечек. Ника, дорогулечка, сделай нам кофе. Надо немножечко поговорить.

Все эти смягчения, мимимишные выражения были еще одной отличительной чертой этой женщины. Смешно было смотреть, как она обрабатывает очередного клиента, или разговаривает по телефону с крутым водителем фуры, заливая его потоком таких розовых словечек.

Я жду, пока кофемашина приготовит две порции напитка с воздушной пенкой. Я пью всегда со сливками, ну кроме тех случаев, когда пью какой-нибудь другой. На меня находит, так же как с бильярдом, только реже. А Реня пьет двойной черный. Такой адский напиток как раз соответствует ее обычному настрою. Такая темноглазая брюнетка в строгом костюме должна пить крепкий кофе, нет “кофеечек от чертика”.

Две чашечки, абсолютно одинаковые, черная ароматная жидкость уже нагрела белые стенки. Один кофе с сахаром, другой без. Я смотрю некоторое время в эту черноту и размешиваю сладкую начинку. Размешиваю и размешиваю против часовой стрелки. Потом включаю машину еще раз.

Рената сидит у окна, вытянув ноги, в красивых чулках и курит, стряхивая пепел в своего склонившегося в неприличной позе чертика. Курить в кабинете можно только ей, как впрочем, и одеваться на работу, словно на прием к ее необычным друзьям.

Поднос с тремя приборами ее нисколько не удивил. Мы играли в эту игру раз в месяц, не реже. Конечно, она угадывала всегда, иначе и быть не могло. Я знала, что она угадает, а она знала, что я знаю.

Это всегда был самый простой способ поднять настроение хозяйки кабинета, и я пользовалась этой возможностью. Пользовалась изредка, когда ситуация была неясной и хотелось попытаться перевести беседу в более непринужденную обстановку.

Собственно говоря, это удалось и на этот раз. Пани Рината не говоря ни слова, взяла с подноса чашку, с подслащенным напитком, оставив мне возможность выбора из двух других, одинаковых. Кажется, ее глаза сверкнули на мгновение, но потом она вновь повернулась к окну и медленно выдохнула облако сигаретного дыма.