Когда думаешь, о человеке постоянно, ничего удивительного, если, в конце концов, тебе явится его тень.

(Айрис Мердок)

Способности, приобретаемые знатоком практической магии, сами по себе не могут быть ни хорошими, ни плохими. Они будут всего лишь выражением тех или иных сторон натуры мага.

( Рейвен Гримасси)

Не люблю клубы. Странно, не люблю место, где никогда не бываю. Ну, почти никогда….

Может быть, мне не нравится эта музыка? Заставляющая сердце биться все быстрее и быстрее, пока, кажется, что остается только торопливо метнуться за ним в попытке удержать. Нет, я ничего не имею против транса и рэйва. Иногда, когда дома сижу на подоконнике и рассматриваю звездное небо. Полет, полет, он так тянет за собой….

Мелькание разноцветных огней, заставляющее зажмуриться и погрузиться в себя. Глубже, туда, где можно не думать и даже не ощущать ничего кроме вибрации звука. Свет, свет там самое желаемое то, что поможет найти место без тени, без теней.

Наверное, это из-за людей. Марлена права, я просто не люблю «человеков». Не мужчин или женщин, здесь их просто невозможно различить, среди вспышек стробоскопов, меня пугают силуэты. Не люблю, когда они рядом, сжимают кольцами невидимого боа, стискивают неясной толпой. Из тяжелого смешения ароматов невозможно выбраться, он окружает, затягивает, не позволяет дышать, как болотная яма, спрятавшаяся под красивыми цветочками. Не люблю когда эти неясные пятна, привидения порожденные грохотом, непонятные сгустки пытаются коснуться, пытаются заговорить, задержать, словно запятнать, отметить еще одну жертву этой магии безумия. Хотя, возможно, я просто не люблю мельтешения теней.

К счастью, мне редко приходится бывать в таких местах. Интересно, о чем будут шептаться в офисе, если кто-то все-таки заметит коллегу здесь. Я нервно повела обнаженными плечами, возможно наряд не совсем подходящий, хотя мне же безразлично? Мне безразлично.

Нет, никто меня здесь не увидит. Самый лучший, самый дорогой клуб на побережье, сюда попадет не всякий. И я вот, значит не всякая. Только в этом черно-белом антураже, среди вспыхивающих то здесь, то там ослепительных и мрачных квадратов, я еще не могу понять, какой из этих цветов мой.

Кажется, даже один приторно-сладкий коктейль слишком сильно на меня подействовал. Я плыву сквозь белый туман, стараясь не коснуться острых углов, внезапно выступающих из жгущих нервных вспышек. Надо торопиться, такси уже наверняка ждет, водитель с удовольствием считает дополнительные минуты, капающие прямо в бумажник металлические кружочки ночного тарифа.

Но сначала я должна сделать то зачем пришла. Неоновая подсветка превращает лица, сидящих за столом, в странные инопланетные маски. Свет – тень, свет – тень. Я теряю равновесие, упираясь в это пульсирующее сияние, и чуть не падаю прямо под ноги, сидящей за столиком компании.

Может быть, они засмеялись, а может, и нет. Мало ли что происходит вокруг и эта странная девушка, скорее всего, просто перебрала, впрочем, как и большинство людей вокруг. Парень в середине с трудом поднимает голову и попытался сосредоточиться на моей персоне, но ему это дается с трудом. Во всяком случае, веки он разомкнул всего на мгновение, но и этого вполне достаточно. Прижавшись к груди здоровяка, девушка что-то пытается шептать на ухо, но мужчина явно находился в другой вселенной. Его тень застилает все вокруг и укрывает с головой сидящих рядом. За этим столиком и за другим, за следующим, тянется дальше и дальше мне под ноги. Тени всех остальных почти исчезли, слились с этой искрящейся словно черная река под луной пелериной. Одна за другой, один за другим.

Конечно, и в этот раз все было верно, правильно. Словно некое разочарование, печаль неудовлетворенности пробежала холодком по спине. Я не знала, как относиться к этому чувству. Я ждала? Чего же стоило ожидать, ошибки? Но они не ошибаются. Только не они.

– Марек, пускай она уйдет. Маречку, смотри какие у нее зрачки, во все глаза. Наверно, наркоманка.

Черное пятно зашевелилось, теперь оно казалось, так же всматривается в меня, как я секундой раньше изучала его очертания. Всматривается, словно готовится к прыжку. Но не сейчас, и надеюсь уже никогда. Девушка словно что-то почувствовала и уже почти истерила, пытаясь двумя руками приподнять и привести в чувство своего спутника.

Не надо задерживаться. Мне больше нечего здесь делать. Развернувшись, почти бегом направляюсь к выходу, стараясь по пути никого не коснуться. Люди расступаются, словно не понимая, почему это делают, и я успеваю добраться до выхода прежде, чем девушка за дальним столиком начинает визжать.

Апрель чаще всего это предвкушение всего самого лучшего, самого яркого. В воздухе невидимые семена чудесного уже вовсю парят в небесном сиянии. Всё вокруг готово раскрыться, впитать пульсацию проснувшихся ярких оттенков. А такой апрель как в этом году бывает очень редко, может вообще только раз в жизни. Пускай синоптики обещают, что скоро все это превратится в обыденность, но сейчас я не могу воспринимать этот день иначе как чудо.

Сегодня теплее обычного и все вокруг радостно воспевало эту необыкновенную щедрость ласкового весеннего светила. И пускай звуки вокруг только набирали щедрую силу, лихорадочно искали свой ритм, пускай еще несмелый. Но все уже наперегонки выбирали мелодию близкую настроению, как умели, отзываясь зеленью баллады, белыми лепестками клавиш, романтической пьесы, голубым вальсом кружащихся порывов ветра. Даже вчера еще серый цвет морской волны обрел необычную прозрачность, оставив тяжесть холода за горизонтом и намекая полушепотом саксофона, еще чуть-чуть и я разукрашу этот танцпол аквамарином.

Я же, ступая босиком по летнему песку Сопотского Пляжа, оставалась со своим вечным блюзом. Босоножки в руках, закатанные джинсы и связанная небрежным узлом белая блуза – сегодня я хотела, чтобы не ко времени такое замечательное внезапное солнце оставило свой яркий след на коже. Тепло должно было заполнить пустоту, изгнать остатки темноты, осколки почти забытого, затерявшиеся в самых отдаленных укромных уголках. И кажется, сегодня полуденному солнцу удалось справиться с этой задачей. Во всяком случае, блюз который сопровождал меня в этой прогулке, приобретал все более яркий ритм и кажется, я уже пыталась напевать эту мелодию, забывая время от времени обо всех этих людях, с таким удовольствием гуляющих по пляжу.

Интересно, смогу ли я так же как они стать совершенно беспечной и не думать о том, что произойдет не только сегодня-завтра, но и через несколько месяцев, может лет. Нет, какая же это ерунда. Все думают о будущем, только, наверное, по-другому, так как я раньше.

Но сегодня, затерявшись среди всех этих беспечно-веселых людей вырвавшихся из мартовского сумрака в тепло первого дня раскрашенного летними красками, дня щедро наполненного настоящим теплом и настоящим светом можно отбросить все мысли. Все всякие мысли. Можно просто впитывать жизнь как в детстве, подняв лицо к солнцу и закрыв глаза ладошками. Стоять и ощущать, как тепло лениво поднимается по венам. От пяточек, утонувших в невесомых, надышавшихся жара песчинок, прямо к сердцу.

Как обычно, туристы кормили пару лебедей, важно ступающих у самой кромки воды. Стая чаек нерешительно хлопотала рядом, то подходя чуть ближе, то взлетая, словно в страхе, то опускаясь на воду вблизи горделивой пары. А те продолжали принимать от людей дары с истинно королевской грацией.

Я некоторое время тоже стояла и любовалась царственными птицами, но они даже не косились в мою сторону, ведь в ладонях не было ничего, что могло бы их заинтересовать.

Согретая необычным для этого времени года теплом масса отдыхающих на Сопотском Моле лениво фотографировала эту сцену, также как и все остальное вокруг. Иногда, разомлевшим на первом в этом году, настоящем солнце, людям надоедали всевозможные селфи, и тогда мужчины пытались украдкой фотографировать уже совсем по-летнему одетых девушек. Кусочек чужого тепла, который останется только у них и будет жить своей особенной жизнью, может быть очень долго. Хотя возможно неудачливый фотограф, скривившись, сотрет кадр уже через несколько минут. Или наоборот, эту фотографию увидит кто-то другой и придумает целую историю о мужчине и девушке.