1

Суби՛н откинулся в кресле, поглядывая на ноги Хены՛ и помешивая отвратительный кофе из автомата. Она оживленно обсуждала что-то с Мин Хо, улыбаясь и кокетливо поправляя волосы, Субин не в первый раз замечал это, и научился контролировать негативные эмоции хотя бы внешне.

Он понимал, что проигрывает Мин Хо и во внешних данных, и в профессиональных достижениях. Это было довольно очевидно для всех, кто брался сравнивать таких разных сводных братьев, и для него самого. И потому, он довольствовался тем, что засматривался на красивые, длинные ноги Хены, незаметно сжимая пах под столом и мечтая. Мечтал о том, что когда-нибудь и ему упадет на голову то самое журналистское дело, за которое получают награды и вследствие которого он выведет на свет ложь крупной корпорации или действия подкупных чиновников. О, да, он бы отстаивал свои заявления в суде и на телевидении, апеллируя к свободе слова и размахивая конституцией. У него брали бы интервью, а люди подписывали петицию в интернете, если бы власть все же решила его задержать. И потом, выйдя победителем и став национальным героем, он бы согласился на трепетное приглашение Хены поужинать, где улыбался бы открыто и при том застенчиво, словно все это и не его заслуги вовсе, но при том твердо предложил бы проводить ее домой, или же подняться к нему в номер, зависит от того, где бы они ужинали. Ну а потом он бы наконец сделал с ней все то, что хотел и что не разрешала ему Ынбу՛ль – его периодическая подружка.

Тоненький голосок в его голове, подозрительно похожий на голос психолога, к которому Субин ходил скорее по привычке, раз в неделю, но не так давно забросил, говорил: даже твои мечты слизаны с жизни твоего брата, будь оригинален и придумай свои собственные! Но Субину не в первой было от него отмахиваться.

То самое дело Мин Хо упало на него спустя три года по приходу в журнал. Не то чтобы это было разоблачение года, скорее констатация жестокого обращения с животными на скотобойнях, подкрепленное кадрами и видеозаписями со скрытой камеры, где Мин Хо лишь призывал людей задуматься и не потакать подобному производству. Тысячи веганов по всей стране, а помимо них и просто неравнодушные, откликнулись, общими усилиями-таки закрыв бойню.

Субин помнил, как смотрел интервью Мин Хо на телефоне, сидя в мясном ресторане и вгрызаясь в бургер размером с его собственную голову. Ему мясо нравилось, он не собирался от него отказываться. И он бы пережил успех Мин Хо, правда, если бы тот принял его спокойно и забыл, но нет, тот до сих пор приходил на работу победителем и даже не платил за обед. Коллеги хвалили его, и главный редактор, по совместительству родная мать для Мин Хо и приемная для Субина, не скрывая слез гордости, поздравила его на планерке. Субина тошнило от этого, и от того, как после поздравлений Мин Хо, взгляды коллег и родственников так или иначе оборачивались к нему, сравнивая и оценивая.

Последней каплей стало то, что Ынбуль, лежа после секса, такого себе, если честно, – Субин слишком загрузился всем этим парадом лицемерия на работе, – выдала:

– Смотрела интервью твоего брата, он молодец.

–Вот пусть он тебя и трахает! – Процедил сквозь зубы Субин, злобно топая пятками в сторону кухни. Он знал, что это самое глупое, что он мог сказать, но он злился, и эта злость хотела выйти наружу.

Субин, в общем, трезво оценивал себя и свои журналистские способности, совсем плох он не был: когда учился, у него были хорошие оценки, но даже там преподаватели напоминали о том, что стремиться надо к высотам уже окончившего университет старшего брата. Но сейчас, он сам не предложил бы себе крупные дела, отчего становился еще унылее. Поэтому еще больше раздражали убийственно вежливые подачки со стороны Мин Хо, который «делился» интересными делами, ведь у самого «времени не хватало». И вот сейчас направленные на него щенячьи глаза сводного брата говорили: держи еще одну подачку, Субин-и¹, не профукай!

–Субин-ши², выручай! – Пропел Мин Хо , облокотившись на стол Субина, Хена прогарцевала и встала рядом. – Времени нет, вечером сдавать статью на завтра, не возьмешь интервью у полиции? Интересненькие тут дела, (кто говорит интересненькие, тебе сколько лет, шипел про себя Субин) убийство, возможно ритуальное, можно красиво оформить, и просмотры обеспечены! – Мин Хо выразительно щелкнул пальцами,а Хена, как верная ассистентка фокусника, захлопала, смеясь, призывая к тому же и Субина.

–Не знаю, с полицией как-то не получается договариваться у меня… – промямлил он, перебирая все подряд бумажки на столе. – Откуда ты вообще о подробностях знаешь? Ты ведь даже из офиса не вышел!

–Знакомый патрульный уже мне написал!

Субин устало вздохнул – про полицию это была правда, у него ни разу не получилось уболтать ни прокурора, ни следователя, ни даже патрульных, все как один отмахивались от него, как от надоедливой мухи, и Мин Хо это прекрасно знал.

–Да это ерунда! Бери напором, они сдадутся после пары попыток влезть в их личное пространство, – начал распинаться он. – Я один раз преследовал прокурора до самого дома и потом звонил в дверь, пока он не открыл и не пригласил меня на ужин, сказав, что так и надо работать, чтобы докопаться до правды! – Более киношной и клишированной фразы было трудно представить, тут и Хена вставила свои пять копеек о подобном опыте сталкеринга за знаменитостью, и да, ее коньком были сплетни про актеров и айдолов, а Субин в это время уныло отметил, что в штанах все сошло на нет.

–Ну так что, возьмешь? Вот, тут все написано!

–Да, хорошо, сейчас поеду, – пробубнил Субин, вставая.

–Спасибо братишка!

–Не за что, хён³.

Мин Хо расцвел и поторопился к лифту из редакции, отрепетированным жестом (Субин был в этом уверен) закинув сумку-портфель себе на плечо.

–А я и не знала, что вы братья, – донеслись слова Хена, Субин лишь хмыкнул, недовольно подхватывая кружку с уже остывшим отвратительным кофе.

2

Мей поднималась на третий этаж, волоча за собой правую ногу.

Часы показывали десять утра, телефонный звонок разбудил ее сорок минут назад. Бодрый голос диспетчера сообщил об убийстве, обращаясь к Мей, как к детективу.

–Но я сейчас отстранена от оперативной работы, – сонно напомнила она, оглядываясь вокруг в поисках воды, вчерашнего чая или упаковки фруктового пюре. Ото сна голос был хриплым и неприятным.

–Минуту, – пока диспетчер что-то уточняла, Мей смирилась с тем, что поспать больше не получится, пройдя на кухню, зависла у окна, слишком много снега в этом году, – зрачки болезненно реагировали на белизну. Сеул начал паниковать, когда показатели на столбике термометра опустились ниже минус семи по Цельсию, в начале этого ноября. Сейчас было минус десять и улицы замело, – самая снежная и холодная осень за последние несколько лет. Но снег долго не держался, превращая улицы в каши из грязи, которая тащилась в офисы, транспорт и дома.

–У меня есть распоряжение от капитана Чонина и старшего инспектора Кима, вы восстановлены в должности, но без права ношения оружия. Работаете в паре с детективом Муном, в отделе по особо тяжким преступлениям, у вас ведь район Содэмун, так?

–Да.

–Тогда все верно.

–Какой адрес?

Это был странный звонок. Первый выезд на дело за полгода, восстановление в должности очевидно потому, что ряды полицейских поредели: больше половины сослуживцев свалились с гриппом, подкосившим четверть Сеула, либо присматривали за родственниками, которые подхватили то же самое. По новостям передавали, что заражаются семьями, и рекомендовали пить профилактические средства, носить маски на улице и в людных местах, последних по возможности избегать.

Сборы прошли быстро, заварив литр кофе в термокружку, Мей запрыгнула в промерзший седан.

Холода застали ее врасплох еще и тем, что впервые в жизни тело неприятно реагировало на погоду, и помимо обычной боли в ноге, сопровождающей ее уже несколько месяцев, кости начало еще и ломить на ухудшение погоды.