– А теперь с вами, – Блэр взял огромного зверя на руки. – Мисс Митчел, вам поменьше бы сдобы есть. А то раздались не на шутку.

Катя проснулась в спальне залитой солнечным светом. Белоснежный тюль на огромном окне слегка колыхался от ветерка, что проникал в приоткрытую створу. Девушка села, какое-то время прислушивалась к себе, к ощущениям. Потом словно что-то вспомнила, и тревога уступила место обычному состоянию. Она спрыгнула с высокой кровати, ноги тут же утонули в мягком ковре. В комнате было уютно, тепло, в воздухе витали ароматы лаванды. Нежно-голубые обои в мелкий цветочек прекрасно смотрелись, как и лепнина на потолке, расписанном местами витиеватым узорам. Отдельного внимания заслуживала широкая кровать из светлых пород дерева с гродетуровым балдахинов в цвет обоев. Мебели здесь было в достатке, что уж говорить, и оттоманка в ногах кровати, и кофейный столик с парой стульев у окна, и будуар. Но главным достоянием был камин, облицованный белыми глазурованными изразцами. Сейчас в нем тлели угли.

Обойдя всю спальню, Катерина до конца вспомнила события вчерашнего вечера и ночи, точнее то, что ей велено было сохранить в памяти. Девушка остановилась напротив зеркала будуара, посмотрела на себя. На ней красовалась не привычная рубаха до пят, а странного вида пижама. Такой она еще не встречала – короткая свободная рубашка с кружевами на груди и спине, отчего просвечивало обнаженное тело и полупрозрачные панталоны. Вот только беда, Катя никак не могла вспомнить, как же она переоделась. Сама ли? Или помогла мисс Митчел?

Но от мыслей отвлекла дверь, коя удачно скрылась за ширмой. Катя осторожно почти крадучись подошла к ней, дернула за ручку и та без малейшего скрипа отворилась. Вот уж удивлению не было предела, девушка оказалась в ванной комнате. Тут была глубокая ванна из чугуна с золочеными ножками, выполненными в форме львиных лап, а еще ватерклозет и рядом с ним странное изобретение напоминающие клозет, но очевидно иного назначенья.

– Вы уже проснулись? – раздалось у Кати за спиной, отчего она подпрыгнула на месте.

– Я же не одета, – немедля прикрылась руками, ведь за ней стоял не кто иной, как сам граф. – Прошу вас, покиньте комнату.

– Через несколько дней мы станем законными супругами, к чему излишнее жеманство, – подошел еще ближе.

У Катерины сердце вмиг зашлось.

– Ваше Сиятельство, умоляю… мне крайне неловко.

Но Блэр не думал отступать, он подошел еще на несколько шагов и теперь дышал девушке в затылок, руки положил ей на плечи. Тогда у бедняжки задрожали колени.

– Катерина, скоро мы с вами разделим ложе. И вам бы уже перестать меня бояться, иначе все будет не так естественно, как мне бы того хотелось.

После его слов она развернулась и посмотрела в глаза с такой болью и горечью, что Блэр даже растерялся.

– Поймите, я не перестану вас бояться. И не начну любить, ибо вы вероломно вторглись в мою жизнь, воспользовались жадностью и корыстью дяди, попросту купили меня. Разве после этого возможны хоть какие-то добрые чувства? А сейчас вы снова толкуете о возобладании. Неужели вы настолько бессердечны?

– Вы правы, – коснулся ладонью ее лица, на котором все еще виднелись ссадины, – я бессердечен. Возможно, понимание сего обстоятельства упростит вам жизнь в этом доме.

И вновь он тонул в ее глазах, усиленно искал в них что-то, вспоминал и тонул…

– Одевайтесь и спускайтесь вниз. Завтрак уже ждет. А через два часа мой кучер доставит вас домой.

– Вы замерзли, – Катя дрожащей рукой накрыла его руку и медленно убрала со своей щеки.

– Нет, не замерз, – улыбнулся без особого желания.

Блэр покинул комнату, а Катя ощутила пустоту, в душе похолодело. Каждый раз, когда граф смотрит на нее, будто видит кого-то другого, а значит, она служит лишь напоминанием, чьей-то тенью. Да и после вчерашней поездки внутри засело странное чувство.

Через пятнадцать минут девушка спустилась вниз. На первом этаже все было более или менее знакомо, она быстро нашла обеденную залу. Граф сидел за столом, читал утреннюю газету и пил кофе. Катя скромно встала в дверном проеме и все не решалась войти.

– Не мнитесь, сударыня, – произнес, не отрываясь от страниц. – Проходите, здесь не кусаются.

Катерина тогда набрала в грудь побольше воздуха и прошла, затем села за стол, место выбрала подальше от Блэра. А через минуту в залу пожаловала мисс Митчел с подносом в руках.

– Доброе утро, сударыня, – она поставила перед Катей тарелку овсяной каши, затем пашотницу с яйцом и чашку горячего чая.

– Доброе утро, – позволила себе улыбнуться девушка, все-таки Сару она была рада видеть. Но когда женщина уходила, Катя заметила хромоту. Странно, вчера вроде бы все было в порядке.

– Как спалось? – граф отвлекся-таки от газеты. – Кошмары не мучили?

– Нет… не мучили

– Это хорошо. И когда же будет готово платье?

– Портной сказал, потребуется приехать через пару дней на примерку.

– Примерки не будет. Уверен, платье сядет по размеру.

На что Катя опустила голову:

– Как вам угодно, граф.

– Почему вы не едите? Решили голодом себя заморить? – его голос стал резче, грубее. – Я, конечно, сторонник изящных форм, но отнюдь не сторонник голодных обмороков и костлявости.

– Нет аппетита.

– И почему же, позвольте поинтересоваться? – взгляд потемнел, на скулах заходили желваки.

Катя не выдержала, она вскочила с места, хотела было убежать, но граф поднялся следом:

– А-ну, стоять! – проорал на всю залу. – Немедля сядьте на место и возьмите в руку ложку! В этом доме вы будете делать то, что я велю!

– Но я пока не ваша жена! – взвизгнула девушка в ответ. – И не смейте мне указывать! Мне до глубины души противно ваше присутствие, любезный граф! Вы черствый истукан, жестокий и ненавистный! Глаза б мои вас не видели! И уж лучше умереть с голода, чем жить с вами под одной крышей, – снизила голос, ибо слезы подкатили.

На столь ярую тираду Блэр отреагировал весьма неожиданно, он взялся руками за спинку стула и через мгновенье резной красавец уже летел в стену, а пролетел он в двух вершках от головы Кати, затем удар и стул разлетелся в щепки, ну а в стене образовалась приличная вмятина.

– Сумасшедший изверг, – пролепетала побледневшая девушка и побежала на улицу.

На грохот немедля пришла Сара. Женщина застала графа, который всеми силами пытался сдержать гнев и не сломать еще что-нибудь, но через пару минут все же пришел в себя.

– Распорядитесь о карете. Пусть извозчик отвезет ее домой немедленно.

– Будет исполнено, – и она уже развернулась, как Блэр спросил.

– Как ваша рана?

– Почти зажила.

– Замечательно.

И покинул залу.

Катя тем временем стояла на улице. Мисс Митчел вышла к ней, как водится, с теплой шалью.

– Прошу, накиньте, – поднесла шаль.

– Благодарю, – Катерина набросила ту на плечи.

– Сейчас вас отвезут домой.

– Скорее бы. Помните, – Катерина посмотрела на Сару, – вы говорили, что граф человек чести и меня не обидит. Я так понимаю, вы имели в виду исключительно денежную сторону вопроса, ибо в остальном у меня большие сомнения.

– Сударыня, я не знаю, что вам ответить. Не с чем сравнить, увы. Кто знает, может, если вы смиритесь…

– Опять смирение…

– Платье доставят послезавтра, – Сара сложила руки на талии таким образом, чтобы прижать место ранения, боль еще не утихла, – к вам в усадьбу.

– Надеюсь, лошади по пути заболеют, повозка растеряет все колеса, а извозчик с горя запьет, – пробурчала Катя, чем вызвала искреннюю улыбку экономки.

– Даже если все произойдет именно так, вы все равно станете женой мистера Блэра. На деле ему совершенно не важно, что на вас будет. Платье и званый обед, это лишь в угоду вам, сударыня. Чтобы этот день запомнился как нечто светлое.

– Что бы ни выдумал ваш хозяин, в день церемонии я буду чувствовать себя как на собственных похоронах.