Блэр, как всегда, заседал в своем кабинете, читал корреспонденцию, заполнял платежные документы, а тем временем внизу кипела работа. Мисс Митчел наняла слуг, пригласила из города музыкантов. Все готовились к балу. Однако Сара не могла понять, отчего ее хозяин, от природы не питающий к подобным мероприятиям светлых чувств, вдруг соизволил организовать вечер танцев, пригласив притом почти всю округу.

Но, несмотря на это, экономка была рада. Хотя бы посмотреть на то, как проходят балы в Империи – уже удовольствие. А то уж почти год жизни в четырех стенах, что было непривычно и тяжело даже для такой нелюдимой особы, как она.

– Сара! – донеслось из кабинета хозяина.

– Да, сэр, – она лишь качнулась и вот, уже стоит напротив его стола.

– Подготовьте фрак и себе подберите надлежащее платье.

– Все будет сделано.

– Много ли народу ожидается?

– Почти все ответили согласием, разве что два семейства были вынуждены отклонить приглашение по причине нездоровья и срочных дел.

– Аксеновы будут? – тут же нахмурился, сложил руки и прислонил два пальца к губам.

– Да.

– Это хорошо. Можете идти, мисс Митчел.

Когда экономка покинула святая святых, Элвин откинулся на спинку кресла, принялся тереть глаза. До сих пор он продолжал корить себя и ругать, но то был глас разума, а вот сердце томилось в ожидании скорой встречи, можно сказать, судьбоносной.

К пяти часам начали прибывать первые гости.

На прием пожаловали не только благородия из Кольского, но и из соседних сел, даже небольших уездных городков. Все же за полгода работы и жизни в губернии Блэр разжился немалым количеством нужных знакомств. Помещики и местные графья везли своих старших дочек, как-никак бал. Глядишь, и сыщется достойный жених, а кто знает, может, и сам граф обратит внимание на родное чадо. С теми же мыслями в первую очередь ехал господин Аксенов, а подле него сидела Катерина с глазами полными печали. Как и повелел дядюшка, девушка нарядилась в свое лучшее платье – атласное нежного кремового цвета с турнюром и изящным не слишком глубоким декольте. Тонкие ручки украсили белоснежные лайковые перчатки. Прическа соответствовала образу, такая же воздушная и в то же время естественная, Катя приподняла и заколола на затылке локоны, оставив несколько прядей свисать вдоль линии скул. Открытую шею венчала тонкая жемчужная нить. Однако пока вся эта нежнейшая красота была сокрыта от взора пальто. Сам же Мокий Филиппович надел новенький фрак, купленный вскоре после прибытия. Наряд придал ему лоску, Аксенов понимал, что сегодняшний прием может в корне изменить его жизнь, потому и проявить себя нужно было с самой лучшей стороны, а, как известно, встречают по одежке.

Катя все смотрела в окошко, ветер трепал шторки, в бричку залетала дождевая вода, к тому времени прилично стемнело, из-за чего рассмотреть здешнего пейзажа толком не удалось. А скоро послышалась музыка.

– Наконец-то, – пробормотал Мокий Филиппович и не забыл посетовать на медлительность повозки.

Бричка вкатилась в ворота и еще какое-то время ехала по дороге, усыпанной битым камнем. Музыка звучала все ближе и ближе. И вот, повозка остановилась, тут же дверцу открыл лакей.

– Добрый вечер, сударь, сударыня – поклонился мужчина в ливрее.

Первым делом взору предстал особняк графа. Роскошный дом стоял на цокольном этаже. Лестницы, обнесенные балюстрадой, подходили к парадному входу сразу с трех сторон, толстые колонны поддерживали своды крыши. Дом шел этаким полукругом, левое и правое крыло загибались в направлении заднего двора, образуя по форме подкову. Напротив парадного входа устроился фонтан с немалым бассейном, вода в нем все еще была, хотя сама конструкция уже не действовала.

– Какие виды, – не переставал изумляться Аксенов, – какие виды, Катенька. Это же истинное произведение искусства, а не дом. И какие чудо архитекторы только над ним поработали.

– Да, красиво, – ответила усталым голосом.

– Нет, Катя… не красиво, а восхитительно.

– Будь по-вашему.

– Ну, что за упаднические настроения? – Мокий Филиппович уже начал сердиться, ибо племянница своим состоянием грозила попортить все планы. – Поживее, голубушка надо быть, ты же танцевать приехала. Смотри, сколько благородных людей пожаловало, молодежи…

Внутри особняка все оказалось еще лучше, огромные пространства, много света, без вычурности, во всем присутствовала английская сдержанность. Бальная зала вместила всех прибывших, а гостей насчитывалось под две сотни человек. Слуги сновали туда-сюда с подносами в руках, дамы со спутниками вальяжно прохаживались, разглядывали старинные полотна, что висели на стенах, бюсты известных английских общественников и политиков.

Лакей принял верхнюю одежду у Аксеновых и удалился с нею в гардеробную. Катя тут же поежилась, все-таки в доме было довольно прохладно.

– Добрый вечер, ваше благородие, – перед ними возникла женщина в строгом платье темно-синего цвета. – Добро пожаловать в имение графа Блэра.

– Благодарю, – расплылся в улыбке Аксенов.

– Пройдемте за мной, я провожу вас в залу.

Она внимательно осмотрела прибывших, но особое внимание уделила юной гостье. Сара женщиной была проницательной и дальновидной, а услышав вопрос хозяина о неких Аксеновых, притом в голосе Блэра прозвучали какие-то особые нотки, экономка смекнула, что затея с балом возникла неспроста. Катя ей показалось самой обычной. Милая девушка из семьи среднего достатка, одета скромно, видно, что платье долгое время висело в шкафу, отчего не все кружева успели расправиться. Однако скоро мисс Митчел заприметила особенность, Катерина явно не желала здесь находиться, тогда как прочие молодые особы разве что не подпрыгивали от радости, оказавшись в доме графа.

Все трое оказались в просторной бальной зале, под потолком висело несколько хрустальных люстр, большие окна украшали гардины синих оттенков, подхваченные золочеными шнурами с объемными кистями на концах, полы с необычным рисунком блестели и переливались, все же до сего дня балов здесь не устраивалось. В конце залы заседали музыканты. Вдоль стен расположились столы, за коими уже заседали гости.

Катя с дядей устроились как раз за одним из столов, слуги тут же подсуетились, принесли вина для Аксенова и морсу для юной особы. Взгляд девушки блуждал от гостей к убранству дома, а потом остановился на фигуре, мужчина в черном фраке стоял у входа в залу. К нему то и дело подходили господа, кланялись, представляли своих жен и детей.

– А вот и сам граф, – засуетился Мокий Филиппович, хотел уже было встать и пойти поприветствовать хозяина усадьбы, однако тот опередил.

Блэр направился прямо к их столу, а поравнявшись, поклонился. Ему не было никакого дела до Аксенова, все внимание досталось исключительно Катерине.

– Могу ли я пригласить вас на танец, сударыня?

Девушка только открыла рот, как дядюшка выпалил:

– Конечно, она будет танцевать, ваше Сиятельство.

– Это так? – Элвин снова обратился к гостье.

– Да, – и уставилась в пол.

– Лестно слышать.

Теперь-то у Аксенова не осталось никаких сомнений в том, что Блэр имел виды на его племянницу. Главное, чтобы Катерина не проявила характеру и не обидела графа.

Элвин же откланялся, до начала танцев оставалось времени совсем немного, а поприветствовать всех еще не успел. Катя смотрела ему в спину, граф шел спокойно, руки заложил за спину, иногда останавливался, чтобы поклониться даме или пожилому господину. Фрак на нем смотрелся изумительно, костюм идеально подчеркнул подтянутую фигуру. До сего момента девушке не удавалось его рассмотреть, все ж встречались они на улице и граф всегда был в плаще. А тут…

– Дядюшка, – обратилась Катя к родственнику, – а вы не знаете возраста графа?

– Он солидный мужчина в самом расцвете лет, – молвил с улыбкой.

– Может быть тридцать пять, сорок? Или вообще все сорок пять? – бубнила себе под нос. По лицу Блэра сложно было судить о возрасте, однозначно лишь то, что он давно не молодец.