И для его сомнений были все резоны. Потому что мерзкий и неприятный Цзинь, которого они знали все эти месяцы, выглядел странно. С воткнутым в середину груди Звёздным Камнем, его кожа побелела, сам он перекрасился в блондина, а на его руке периодически то возникала, то пропадала когтистая кожаная перчатка. И при этом он… разговаривал сам с сбой? Но голос, которым он отвечал сам себе был взрослым. И никак не походил на голос Цзиня.

– Эм… мы немного ошибались насчёт Цзиня, – постановил Шин, – он не плохой-плохой, как те бандиты, чей бизнес мы регулярно ломали, а те наивно приходили ломать нам ноги… Мечтатели… и не плохой-плохой-плохой, как Чудовище Узумаки… А просто плохой. А возможно... где-то… местами он… нет, не хороший, а неплохой… Понимаете, о чём я? – совсем запутался в своих умозаключениях Шин.

– И наши планы будут?... – поторопил его Сай.

– Всё также… Почти… Отбираем Звёздный Камень, спасаем от демона, даём пинка под зад…

– Понял-принял, – отозвался Сай. – Я засяду в стороне. Считайте меня своим козырем в рукаве.

И достав из рюкзака накидку из чакропроводящей ткани, Сай накинул на себя простейшее маскировочное дзюцу, и направился к одному ему ведомой точке для засады.

– Я в лобовую атакую его… их… с Силой Юности, – приступил к изложению плана Шин. – Аки, Кен – с флангов. Кио, Рио и Нэо – тыл. Вяжем ему руки-ноги, колем снотворное, и тащим к сенсею. Он справится… Ему не впервой.

Ребята кивнула в знак того, что всё поняли и готовы начинать.

Цзинь

Окружившие с четырёх сторон Цзиня «герои» вдруг притормозили, и с удивлением в глазах посмотрели на то, как тот вытащил из ножен клинок, пару раз со свистом взмахнул им и… перерубил им металлические перила лестницы, на которой и происходила эта маленькая сценка.

А затем откуда-то из-под потолка прилетели шесть сюрикенов, посланные меткой рукой Сая, и стоящий с мечом в руках Цзинь… развеялся?

– Опять гендзюцу! – хлопнул рукой по лбу Шин, – и мы опять купились!

Никто не ответил, но в воздухе повисло невысказанное: «Кроме Сая!».

Это же время

– Приходите же скорее в себя, тупицы! – хлестал по щекам своих миньонов Цзинь. – Там вашего босса хотят избить, ограбить и даже… – тут он сглотнул комок в горле, – сожрать его душу.

Насчёт доброты и всепрощения своего бывшего учителя у Цзиня не было ни малейших иллюзий.

– А? Что? – начали подавать признаки жизни Тупица и Жирдяй.

– Это пилюли прорыва на уровень Возведения Основания, – достал из кармана пару алхимических пилюлей Цзинь.

Это был результат работы его жизненного принципа «Ни дня без плевка в суп Героев». И в рамках этого принципа Цзинь следил куда именно те ходят культивировать. Ответ был прост – в Запретный лес. И там было гигантское дерево способное небрежно отшлёпать взрослого медведя из этого леса. И резонно рассудив, что Ци в таком умном и сильном дереве будет самой качественной, Цзинь прихватив двух тупых, но сильных подручных и, проведя целую войну с тем деревом, сумел раздобыть охапку листьев и пару небольших веток. Подручные потом день отлёживались в школьном лазарете. А полученные пилюли Цзинь забраковал. Было у него предчувствие, что хоть и пилюля получилась, но ничего хорошего из этого не получится. Не в смысле, что будут плохие последствия. Скорее Цзинь просто по-человечески опасался, что станет сильным, тупым и драчливым. Прямо как Жирный Тупица и Тупой Жирдяй.

Но сейчас его осенило, что такие тупицы, как его подчинённые, какую-то другую демоническую родословную… вроде той, что выбрал Цзинь… тупо не осилят из-за дефицита мозга. А если они от принятой пилюли обрастут мускулами… ну, что ж… это его подручных даже обрадует…

А затем Цзинь спихнул своих подчинённых в чан с зелёной жижей. И свои слова он сопроводил грозным напутствием:

– Делайте что хотите! Хоть весь чан этой Ци съешьте! Но чтоб через четверть часа были на стадии Возведения Основания! А иначе я вас с того света достану! И кошмарами замучаю! – сверкнул на прощанье алыми глазами Цзинь.

– Мы всё сделаем, босс! – клятвенно заверили приспешники своего босса.

И проглотив по пилюле, нырнули на дно чана. И начали поглощать Ци. И в этот момент они о-о-о-очень сильно хотели быть крепкими, сильными и быстрыми, чтобы защитить своего босса. Босса, с которым они столько прошли за эти годы…

Четверть часа спустя

– Ну, вот ты попался! – торжествующе выдал Шин, подходя к загнанному в угол Цзиню.

[Свист!]

Это прилетевший откуда-то из-под потолка сенбон воткнулся Шину в ягодицу.

– Ай! – вскрикнул от боли мальчуган.

И призрачный Цзинь растворился, в очередной раз оказавшись гендзюцу.

За эти четверть часа Цзинь уже раз двадцать то отправлял своих преследователей в тщетные погони за своими иллюзорными копиями. Притом всех в разные стороны. Было также пару раз, когда ребята набрасывались друг на друга, думая, что пытаются скрутить Цзиня. Но вовремя прилетевшее с потолка метательное железо, посланное Саем, ломало иллюзию.

Сай

– Ну сколько можно? – простонал Сай, глядя на полотно нарисованной им картины.

На метровом холсте была изображена вся фабрика. И если напрячь зрение, то можно было увидеть, что холст не статичен. И некоторые фигурки, нарисованные на нём… бегают друг за другом? И время от времени фигурки начинали бегать совсем уж нелепо. Тогда Сай с печальным вздохом решительным мазком кисти рисовал посреди картины сюрикен, и тот стремительно уменьшаясь, летел к какой-нибудь совсем уж хаотично бегущей фигурке. И на картине было видно, как после попадания фигурка подскакивала на месте, прижимала руку к «поражённой» филейной части и грозила куда-то в пространство кулаком.

– Я понимаю… у Цзиня преимущество – он начал учиться гендзюцу ещё до того, как пробудил свою демоническую родословную… – вздохнул Сай, – Но вы и без нынешних возможностей должны были скрутить его как котёнка… а уж сейчас и подавно… Когда же вы наконец вспомните про эти ваши Семь Мудрых Вещей?

Цзинь

Эти четверть часа дались Цзиню с огромным трудом. Не каждый день он оставался один против восьми противников. Вообще-то, года два с хвостиком. В те далёкие времена он стремительно переместился из ранга «отпрыска почтенной и богатой семьи» в ранг «чуть выше дерьма дикого культиватора». И как оказалось, на дне социальной лестнице очень плохо. Потому что оказавшиеся там бродят по пояс в слезах и крови тех, кто там оказался. А ещё там периодически проплывают трупы тех, кто там оказался. Потому что жизнь малолетних неудачников, по прихоти судьбы, оказавшихся там, ничего не стоит. И если какой-то взрослый культиватор стадии Возведения Основания отправит их на тот свет, то все единодушно скажут: «Поступок достойный культиваторов древности. Ибо культиватор должен быть безжалостным».

И сейчас, впервые за долгие годы, оказавшись без прикрытия в виде собственной надменно-пафосной физиономии, да массовки за спиной, Цзинь выкручивался как мог. И на чистой наглости изобретал такие заковыристые иллюзии, о которых он и не догадывался, находясь в спокойной обстановке.

Но это ещё не было самой большой его проблемой. Семеро героев были для него лишь «цветочками», а вот «ягодкой» на этом «торте из проблем» был его так называемый учитель. Фредди сидел внутри его души и никуда уходить не собирался. Ну, разве что после его смерти. И отнюдь не от старости, и в окружении внуков. Отнюдь… По замыслу Фредди смерть Цзиня должна была состояться здесь и сейчас. И она должна быть ох какой мучительной.

И в рамках этого плана, Фредди ломал душевную стойкость Цзиня. Всё для того чтобы к моменту нанесения Финального Удара воля Цзиня была сломана вдоль и поперёк. И сам он представлял бы один дрожащий от страха комок нервов.

И поэтому время от времени реальность вокруг Цзиня показывала разные… фокусы? Вот он бежит от Шина, отправляет того в иллюзию, делает поворот за угол и вот он уже бежит по общей казарме, где содержались такие как он… бесполезные слабаки… а навстречу выходят подростки лет тринадцати-четырнадцати. И на их физиономиях злобное предвкушение издевательства над одиноким десятилетним, и откровенно скажем, тщедушным Цзинем.