Кстати, я провёл кое-какую проверку на вероятного шпиона в наших рядах. Как? Очень просто. Поначалу несколько раз у костра упоминал Зачари, зорко отслеживая эмоциональный окрас.

К слову сказать, поначалу меня всё пытались спровадить к собственному большому костру. Мол, благородный не должен снедать с простыми рубаками, но я наплёл, что мне скучно, и я хочу послушать про их былые подвиги. Так что теперь за общим костром каждый вечер кто-нибудь обязательно рассказывает о своих похождениях.

Ко мне долго присматривались, всё-таки не привыкли простые люди к обществу аристократа, но потом вроде как расслабились. А мне только того и надо. Потом стал ненавязчиво проверять каждого, прицепляя щупальце к отросткам на их ауре. Опять же, пришлось повозиться с моими нитями, так как они после того инцидента оставались тонкими и короткими. Удлинил. Оставил тонкими, и по одному на каждой руке сделал длинными, чуть ли не в два метра.

В общем, могу заверить, что предателей среди этих пятидесяти воинов королевства Хонор не обнаружено. Понятное дело, меня это мало успокоило, но хотя бы перестал постоянно оглядываться себе за спину.

– Я отдохну немного, – привалившись к стволу дерева, лениво посмотрел на то, как Жанжак – это наш полевой повар – накидывал кашу в миски, грозя одному из рубак половником и смачно при этом покрывая его матом.

Бефур просто кивнул, пару секунд потоптался на месте и, сдвинув свой рогатый шлем набок, пошел в сторону общего костра.

Прикрыв глаза, привычно перешёл на магическое зрение, прислушиваясь при этом к окружающему эмоциональному фону. Кстати, заметил, что чем сильнее становится моё тело, тем лучше я могу управлять своими странными способностями. Нити могу видеть теперь даже самые крохотные. Своими же управляю почти в совершенстве. Могу запросто заплести полуметровую веревку из нитей магии толщиной всего с волос за пару минут. Это, я вам скажу, очень много стоит.

Разделять людей по эмоциям научился уже давно. Дальность моей восприимчивости составляет сейчас примерно метров двадцать. Ну, десять хорошо ощущаю, а дальше уже похуже, но всё-таки чувствую. Научился с легкостью заглушать общий шум, выделять кого-то одного, или же вообще полностью убирать.

Немного передохнув, сжал и разжал пальцы на руках. Болят. Кажется, что ещё немного и кожа попросту слезет с ладоней. Но и тут я нашёл интересное лекарство. Зелёные нити. Не знаю, что именно они значат – у меня, кстати, они тоже зелёного цвета, – но если схватиться больными руками за одну такую нить, то раны на руках проходят быстрее, а боль довольно быстро утихает. Я так полагаю, это что-то вроде лечебной магии, мажет, какая-нибудь магия жизни или что-то в этом роде. Хочу сказать, что после того, как я просёк фишку, жизнь стала не такой уж плохой, да и Аболье уже не казался дьяволом во плоти.

– Милорд?

Ко мне подошёл совсем молодой воин, имени которого, сколько бы я ни пытался, так запомнить и не смог. Уж больно заковыристое. Имена в этом мире и так странные, а уж у него…

– Слушаю, – я поднял голову, не забыв при этом выключить магическое зрение.

– Ужин.

Парень переминался с ноги на ногу, явно ощущая себя неловко. Вот странные люди. Наверное, когда-то и у нас на Земле так раболепно относились ко всяким баронам и графам. Поглядишь на меня, мальчишка мальчишкой, а смотрят и относятся так, словно могу заживо сожрать и не поперхнуться.

– Да, иду, – поднялся, только сейчас замечая, что на дворе уже ночь. Странно, дождя давно нет, хотя до этого моросил так, что и надоесть успел. Хотя всё-таки прохладно.

Поёжился. А ведь ещё нормально. Чем дальше будем забираться, тем быстрее будет падать температура. Не удивлюсь, если моё баронство сейчас всё занесено снегом. Вот удивительно, ещё несколько месяцев назад я был обычным русским мужиком, а сейчас гляди, баронство. И ведь так привычно, словно и правда тут всю жизнь прожил. Не иначе память Наяля так на меня повлияла.

Жанжак был отличным поваром. Готовил просто и сытно. Самое то, без излишеств.

В очередной раз послушав байки следующего на очереди рубаки о том, как он степняков бил, все разбрелись кто куда. Ну, кто спать, а кто и патрулировать.

Я, естественно, спать. Даже если бы захотел, никто не позволил бы мне стоять на охранении. Благородный, не положено. Именно так сказал Аболье, закрыв этот вопрос раз и навсегда. Собственно, я сильно и не сопротивлялся. Их тут полсотни человек, так что ничего страшного, если один человек немного пофилонит.

Забравшись в одну из телег, над которой была натянута непромокаемая ткань, стал вспоминать карту, которую изучил уже вдоль и поперёк. Хм, завтра мы должны будем выйти из леса и к вечеру дойти до следующего селения.

Прокрутив в голове то, что нужно будет купить в первую очередь, и пересчитав мысленно деньги, незаметно для самого себя заснул. Ничего мне не снилось. Кажется, как попал сюда, так каждый день устаю так, что на сны попросту не хватает сил.

Утром проснулся из-за шума. Лагерь собирался. Нехотя вылез, тут же ощущая, как холодно на улице. За ночь под своеобразным тентом пригрелся.

– Завтрак, – всё тот же парнишка с труднопроизносимым именем сунул мне в руки миску со свежей кашей и ломоть хлеба.

– Погодь, – тормознул я его. – Как, говоришь, тебя зовут? – всё-таки надо выучить имя. Я так понял, его, в силу возраста, более-менее близкого к моему, поставили человеком, смотрящим за моими ежедневными потребностями. Как бы личный слуга, но юноша воин, так что скорее нечто вроде оруженосца.

– Ханельлион, милорд.

Хм, вроде не трудное, так почему же я его каждый раз забываю?

– Буду звать тебя Хан, не против?

Пока разговаривали, я вовсю уплетал весьма наваристую кашу. Всё-таки надо Жанжака свести с Аделаидой. Будет у меня отличная пара поваров.

– Нет, милорд, – Хан поклонился. Вышло неуклюже, отчего он смутился и, кажется, даже покраснел. Видно, парню непривычно. Годков ему не больше восемнадцати, зато телесами его бог не обидел. Эх, нет в мире справедливости.

С тоской поглядел на опустевшую миску.

– Хватит гнуть спину. Вон уже Бефур поглядывает. Пора выступать.

Хана сразу же будто смело. Только тут стоял, а уже седлает лошадей на другом конце поляны.

Минут через пятнадцать мы все были верхом. Дорога, проходящая через лес, была узкой, как раз её хватало, чтобы прошла телега, так что мы все вытянулись в цепочку. Только рядом со мной ехало четверо. Ветер в лесу вроде бы попритих, но зато стало еще холоднее. Зверья никакого не было видно, что неудивительно – всё-таки нас немаленькая такая толпа, как ни старайся, а всё равно шумим.

Натянув капюшон посильнее, включил зрение и стал осторожно прихватывать редкие зелёные нити. При этом я старательно пытался понять принцип, по которому они ускоряют мою регенерацию. Было непонятно. Это то же самое, что взять в руки шерстяную нитку и ждать, пока из нее что-то там выйдет.

Возился я часа два, потом выключил зрение, ощутив лёгкую боль, которая, впрочем, почти моментально прошла. М-да, не сравнить с тем, что было в первый раз. Помнится, у меня тогда чуть глаза не вытекли.

Но всё-таки пришлось, зажмурившись ненадолго, потереть что есть силы лицо. Проморгавшись, оглянулся по сторонам. Кругом лес, узкая дорога, ветер как-то незаметно стих, что очень хорошо, так как поднадоел уже. Вроде бы всё как обычно, но что-то внутри меня будто бы натянулось, зазвенело, словно струна.

– Бефур, – я позвал Аболье, который ехал рядом со мной.

– Милорд? – голос ни капли не сонный.

Я остановился, вынуждая застопориться всю колонну.

– Что-то не так.

Что не так, я понять не мог. Опираться на эмпатию смысла не было, я чувствую не так далеко пока что. На зрение? Даже в таком полулысом лесу можно хорошо схорониться.

Да и было это что-то другое. Что-то такое неуловимое, едва заметное, тонкое, будто сотканное из прозрачной паутины полотно.

Пока я щурился, вглядываясь в окружающий нас лес, Бефур жестами отдавал распоряжения. Воины не зря ели свой хлеб. Все действовали быстро, чётко и безмолвно. Меня тут же стянули с лошади и уволокли в кусты, прикрывая со всех сторон. Я же не обратил на это никакого внимания, так как у меня почти получилось ощутить. Но чувство пропадало, стоило отвлечься, поэтому я даже дышать перестал, замирая на месте.