Очнулся в своей кровати. Сначала не понял, где это я и что со мной такое, а потом вспомнил, попытался встать, но тут же со стоном повалился обратно.

Моя голова! Ощущение, словно я ею гвозди заколачивал.

– Очнулись, милорд? Вот, выпейте, станет лучше.

Тут же ощутил около губ жесткий край чашки. И откуда только Матильда знает, что именно у меня болит и от чего нужно давать лекарства?

– Что случилось? – прохрипел. Нет, я помню, что свалился во дворе, и кто-то меня поймал, но хотелось бы выслушать версию, так сказать, официальную.

– Бодор принёс вас со двора. Вам ещё рано, милорд, перетруждаться. Ваше тело не полностью поправилось.

Ага, значит, перетрудился. Ну, в принципе, так и есть. Не терпится глянуть, что вышло.

Подождал минут тридцать, пока голова не прошла, и глаза перестало так сильно печь. Не обращая внимания на причитания травницы, оделся и решительно двинулся во двор. Мне нужно знать! Это важно. Полежать можно и потом.

Около того куска стены, над которым я так упорно трудился, сидел Бодор, оказавшийся местным кузнецом. Рядом с ним лежала сломанная кувалда. Но даже если это меня и заинтересовало, то не так сильно, как кусок стены. Он был новым! Такое впечатление, словно его только вчера собрали. Никаких трещин, старого мха и выщербин. Гладкий камень, идеально уложенный друг на друга.

– Ага, – Бодор прищурил глаза и хитро так улыбнулся. – И кувалда ей совсем не страшна.

Огонь в камине потрескивал, и по комнате плыло тепло. Слабый свет от масляных ламп окрашивал стены в оранжевый цвет. Тени то и дело подрагивали, заставляя изредка обращать на них внимание. Не специально, нет, просто получалось само по себе. Едва уловимые движения отвлекали. Создавалось впечатление, что это не просто тени.

– Милорд?

Матильда вся сжалась на стуле, втянула голову в плечи и то и дело пыталась обернуться. Я же, как самый заправский экстрасенс, водил руками у неё над головой. И нет, я не пытался её загипнотизировать или же вылечить с помощью наложения рук. Всего-навсего хотел присоединить свои нити к тем жгутикам, которые то и дело образовывались на ауре в районе головы. Зачем? Ну, как это зачем… Это же неспроста. По-любому тут есть какие-нибудь полезные свойства.

В который раз жалел, что нет нормального учителя по магии. Да и сдаётся мне, что мои непонятные умения для местных также станут непонятными. Как бы не решили прибить за такие умения от греха подальше.

А ещё желательнее, чтобы надежнее, сначала хорошенько так, со вкусом попытать, чтобы узнать, нет ли кого ещё такого же «вредного» и «опасного», и как это так вышло, что я стал обладателем такого умения. Это я о худшем варианте.

Вполне возможно, что ничего подобного не будет. Но надо быть готовым и к такому сценарию.

– Не волнуйся, больно не будет, – буркнул, сосредотачиваясь и переходя на магическое зрение. Переключаться с каждым разом становилось всё быстрее, думаю, скоро не нужно будет сильно стараться. – Я так думаю, – добавил, наблюдая, как две зелёные нити взмыли в воздух и зависли над головой травницы, покачиваясь, будто две кобры. Меня уже перестало напрягать всё это, поэтому даже не обратил внимания.

Ага, вот они, эти странные жгутики. Небольшие, как я и говорил, всего в пару сантиметров. То появятся, то пропадут. Сосредоточился, и когда появился один сбоку, легко прикрепил к нему свою нить. Она была тоньше жгута, поэтому обвила его, будто дикий плющ дерево. А потом и вовсе воткнулась в центр, проникая внутрь на несколько миллиметров.

– Больно? Что-нибудь чувствуешь? – забеспокоился я. Всё-таки я не знал, что будет так. Вдруг то, что нить проникла в ауру, может как-то навредить Матильде. А я уже всё же привык к этой доброй женщине. Надо было экспериментировать на ком-то, кого не жалко. Что-то не подумал.

– Нет, милорд, я ничего не чувствую. А вы что-то делаете?

– Не волнуйся, всё нормально, – успокоившись, продолжил, перед этим проверив эмоциональный фон Матильды. А то с неё станется обмануть меня, чтобы не волновать. Но нет, в эмоциях преобладало волнение, некоторая опаска, но боли не было.

Прикрепив и вторую нить, я стал прислушиваться к своим ощущениям. Что-то такое было на грани восприятия, но плохо улавливалось. Было похоже на шум прибоя, слышимый издалека. Вроде как он есть, но чтобы услышать, нужна полная тишина и концентрация.

Закрыл глаза, мысленно стараясь приблизить это ощущение. Эмоции Матильды стали острее ощущаться, будто до этого была какая-то тонкая преграда и вот сейчас её не стало.

Ещё, нужно ещё немного. Руки стали подрагивать от напряжения, но я не замечал этого, так как уже стал понимать, что я делаю.

В какой-то момент у меня возникло странное ощущение. Представьте, что вы давите руками на тонкую, но упругую преграду. Она не поддаётся, лишь прогибается, но всё же истончается понемногу. И вот в какой-то момент ваши руки проваливаются сквозь нее, проделывая в преграде дыру. Вот и я сейчас будто бы ухнул куда-то вглубь.

Мгновенно остановился, прислушиваясь к Матильде. Вроде с ней всё нормально.

– Как ты? – всё-таки спросил, отмечая, что по лицу течёт пот.

– Голова немного зашумела, милорд. Такое чувство, словно что-то щекочет в затылке.

В этот момент у меня перед глазами ярко вырисовался затылок и десятки муравьёв, ползающих на нём.

– Будто насекомые ползают? – уточнил я.

– Да, милорд, как хорошо вы описали это чувство. Именно, словно мураши ползают.

– Матильда, а ты когда-нибудь была влюблена? – спросил, уже догадываясь, что даёт мне проникновение нитей через жгутики в ауру человека.

Высокий, черноволосый, смеющиеся глаза и обаятельная улыбка. Картинки сменялись одна за другой. Быстро так, что иногда даже понять было сложно, что на них. Но некоторые моменты притормаживались, словно Матильда более тщательно смаковала именно эти моменты.

– Да, милорд. Давно это было, я была молода…

Травница говорила, а я смотрел историю её любви, будто в кинотеатре. Когда пошли откровенные сцены, осторожно вытащил нити. Всё, что надо, я узнал, а личная жизнь пожилой женщины пусть таковой и остаётся.

– Спасибо, ты мне очень помогла, – сказал, когда травница замолчала, выжидающе на меня посмотрев. – Сейчас не щекочет?

Женщина задумалась, обращая свой взор в себя.

– Нет, милорд.

– Это хорошо. Если что, зови, и скажи Аделаиде, чтобы приготовила поесть, что-то я проголодался.

Матильда коротко поклонилась и вышла из комнаты, а я повалился на кровать. Нет, когда там уже девчата постирают её, да и шкуры вонючие, сил уже нет.

Итак, что мы имеем? А имеем мы, господа мои хорошие, нечто очень интересное, нужное, но и опасное. Мало того что я могу ощущать эмоции, так ещё и память считывать. Об этом просто необходимо молчать.

Ни о чём подобном я в книгах, одолженных мне городским магом, не читал. Это не значит, что подобного в мире больше нет, но поостеречься всё же стоит. Вполне может быть, что способности эти принадлежат не Давье, а именно человеку с планеты Земля. А может, так вышло из-за слияния. Или же моё пребывание в этом теле распечатало какую-нибудь магию крови или магию предков.

Хм. Здравая мысль. Если подумать, то этот замок полон порванных старых плетений. А ведь кто-то когда-то их сплёл. Так что я не один такой весь из себя особенный в этом мире. Существуют ли подобные мне в этот отрезок времени или же нет, неважно, в любом случае болтать не стоит.

– Бодор, Митрон, подождите снаружи, – остановил я мужиков, которые в последнее время будто привязанные таскались за мной, стоило мне выйти во двор. Полагаю, это Матильда подсуетилась. Мол, раз лорд то и дело, будто сахарная барышня, хлопается в обморок, то за ним пригляд просто обязателен. Ну и ладно, я особо и не сопротивляюсь, ведь действительно никак не могу приспособиться и, занимаясь с плетениями, частенько переусердствую. – Он связан?