Время – второй час, в тени было сорок семь градусов.
Глава 6
А Горохов пошёл дальше. Шёл из тенька в тенёк, стараясь не торчать на солнце подолгу, кругом почти никого не было. Проехал один электрический грузовичок, подняв пыль. У одной вонючей лавки двое мужичков выгружали банки с саранчой – утренний улов. И всё, больше людей на улице не было.
И тут, наверное, от жары ему стало тяжко, словно воздуха перестало хватать. Он остановился у стены одного дома, присел на корточки, достал флягу. Вода во фляге едва ли не горячая, но это всё равно вода, она всегда ему помогала.
Он сделал десять маленьких глотков и подышал. Нет, на тепловой удар, не похоже. Голова не кружится, ясная, вроде. Перед глазами картина чёткая. Наверное, это последствия ранения. Он сжал и разжал пальцы на левой руке. Вот ещё один повод для беспокойства. Такое впечатление, что отлежал руку. Пальцы слабые и подчиняются плохо. Он ещё выпил воды.
Закрыл флягу, огляделся. На другой стороне улицы приземистый дом без окон, а на нём два мощных кондиционера и неброская вывеска.
«ГубахаБанк».
«Эти везде хорошо живут: два кондиционера, шутка ли? Вся крыша в солнечных панелях. Только вот на такие кондиционеры никаких панелей не хватит, значит, электричество на стороне покупают, значит, процветают. Стоит заглянуть, там прохладно».
Горохов встал и, хоть и чувствовал себя не очень, пошёл быстро, чтобы не задерживаться на солнце.
Да, чёрта с два. Бронированная дверь заперта. Рядом с косяком кнопка. Тут тени нет. А солнце жарит немилосердно. Он давит на кнопку.
– Добрый день. – Доносится приятный женский голос из динамика, который он сначала не заметил. – «ГубахаБанк» рад, что вы пришли, не сообщите цель вашего визита?
Он подёргал дверь. Нет, заперта. А ещё он не видел микрофона и не знал, куда говорить, поэтому решил говорить погромче.
– Моя фамилия Горохов, я геодезист. Я хочу обналичить чек.
– Вы не клиент нашего банка?
– Нет, я приезжий.
Молчание. Тишина. Она там думает, а он стоит на солнце, когда в тени уже давно за пятьдесят.
Наконец голос слышится снова.
– Мы рады, что вы посетили нас. Прошу вас пройти в тамбур.
Наконец-то замок на двери щёлкнул, дверь засипела, оторвавшись от герметичного уплотнителя. Он вошёл в прохладное помещение.
«Ничего себе, не хуже, чем в Соликамске».
Боже, как тут хорошо. Градусов двадцать семь не больше. Ещё и воздух увлажнён.
– Прошу вас оставить всё оружие в корзине, что справа от вас. А также снять головной убор, маску и очки, – раздался всё тот же приятный голос.
Справа корзина, он кладёт туда дробовик, достаёт револьвер, тоже кладёт его туда. Потянул из ножен тесак…
– Это можете оставить. – Говорит голос.
Тут камеры, конечно.
– Прошу снять головной убор, снять респиратор и очки, встать у окошка в двери и замереть.
Он всё сделал, как его просили.
– Благодарим вас за понимание. Прошу вас, входите.
Он вошёл в небольшой зал. Там за красивой стойкой стояла редкой красоты молодая женщина. Белая рубаха, самая белая, что он видел за последние два года. Изящная, высокая блондинка с зелёными глазами, крашеными ногтями и яркими губы, судя по ней, она на солнце отродясь не бывала. Проказа? Да она о ней даже и не слышала, наверное. Женщина улыбалась ему:
– Добрый день, «ГубахаБанк» рад вас приветствовать, если у вас есть медь, алюминий, свинец или другие ходовые товары, мы примем их без ограничений, расценки на стене справа от вас.
«Очень уж ты красива, неестественно красива для здешней дыры, а не из тех ли ты девиц, что я уже сегодня видал в столовой? Да и говоришь ты так же».
Она говорила приглушённо, и он смотрел на неё, вернее, любовался ею и не сразу понял, что между ними толстенное стекло, настолько стекло было чистым. Он даже потрогал его, а она посмотрела на него строго: «Не надо трогать стекло».
Тогда Горохов взглянул на стену справа от себя. Там был лист с расценками на металлы.
«Ну, конечно, вот откуда у них деньги, хотя кто им по таким ценам будет продавать цветнину – непонятно».
Цены на всё были почти в два раза ниже, чем можно было продать в Березниках.
– У меня нет металлов на продажу, – наконец ответил он.
И тут он увидал у стены кулер. Бак полный воды и изящный стакан рядом.
Он отошёл от стойки со стеклом, от красивой женщины, взял стакан и стал наливать в него воду. Вода мало того, что была бесплатной, так она ещё была и холодной.
Он с удовольствием выпил стакан и стал наливать ещё, хотя неданно пил. Нет, не от жадности, просто ему стало сразу лучше, как он только выпил холодной воды.
Выпив второй стакан, он снова подошёл к стойке:
– Извините.
– Ничего страшного, – ответила женщина и улыбнулась, – мало, кто останавливается на двух стаканах.
Да, ему сразу стало легче. Он перегрелся. Это после ранений он такой слабый стал, раньше он весь день на солнце проводил и только ближе к вечеру начинал чувствовать приближение теплового удара, а сегодня… Точно, после ранений ещё не восстановился.
А красавица с дежурной улыбкой всё ждет, когда он начнёт говорить о деле.
– Понимаете, я был ранен в дороге сюда, потерял все вещи, а потом ещё был обворован тут, пока лечился… – говорит он.
Она понимает, она кивает, она улыбается ему.
– Короче, я хотел бы выписать чек.
Она всё кивает и заканчивает мысль за него:
– Вы хотите выписать чек, и что бы мы его обналичили?
– Да. У меня в Березниках счёт, там есть деньги. Если я выпишу чек, вы его примете?
– Примем, конечно. – Говорит она.
– Ну, слава Богу, а то у меня осталось полрубля. – Говорит он радостно.
– Но обналичить сразу мы вам его не сможем, – продолжает красавица.
– Не сможете? – Радость Горохова сразу поубавилась.
– К сожалению, нет, мы должны проверить подлинность чека, вы же понимаете, – она всё так же улыбается, даже отказывая, она будет ему улыбаться. – Придётся подождать недельку.
– Недельку?! – Восклицает геодезист. – Но вы же можете проверить чек по телетайпу сегодня.
– Нет, к сожалению, телетайп уже год как не работает. – Отвечает красавица.
– Не работает? – Горохов делает вид, что не знал этого.
– Уже год или даже больше. Говорят, что под Усть-Игумом сняли кабель.
– А «релейка»?
– Уже полгода не работает, с тех пор как казаки разгромили Александровск и радиорелейную станцию там, связь так и не восстановлена. – Её улыбка начинает его раздражать. – Но вы не волнуйтесь, по средам у нас почтовый дрон летает в Соликамск, если его не собьют, он вернётся в понедельник. Вам следует подождать всего недельку.
– Если его не собьют, всего недельку подождать? – Мрачно переспрашивает Горохов.
– Да. – Отвечает она.
– Простите, а как вас зовут?
– Людмила.
– Людочка, – он начинает говорить вкрадчиво, теперь он тоже ей улыбается, – а нельзя ли как-нибудь ускорить процесс. Понимаете, у меня прожить неделю на пол рубля вряд ли получится, тем более что я два рубля должен за лечение. Я бы был очень вам признателен, очень.
– Конечно, можно, – тут же соглашается красавица, – мы можем послать курьера, это займёт всего три дня и будет стоить семь рублей. Вы готовы понести такие расходы?
Он помрачнел, ему очень захотелось назвать её «дурой», поинтересоваться, в своём ли она уме, но вместо этого Горохов говорит:
– Нет, я буду ждать дрон. Давайте бумагу и ручку, я выпишу чек.
– Можно ваше удостоверение? Я внесу вас в реестр.
Горохов отдал ей документы через узкую щель в стекле.
– Сию минуту, – да, её улыбочка начинает его уже раздражать.
Он написал чек на пять рублей, оставил его девице. Перед уходом спросил у нее, где контора вододобытчиков.
– Точно не знаю, кажется, в пяти километрах отсюда. В южном направлении… Я точно вам не могу сказать, не была там ни разу.
«Кто бы сомневался».
