- Пора, дурачок. В деревню твою пойдем. Бычка спасать. - сказала ведьма, да так ласково, будто не дураком обозвала, а похвалила.

  Собралась Ярина в один миг. Повязала волосы черной тканью да взяла соломенное лукошко. Накидала трав из садика, пару бутылочек разноцветных, красный платок с бахромой и зачем-то у кошки клочок шерсти отрезала. Та недовольно промяукала, верно, что-то бранное на своем наречии. Ведьма же ей блюдце с молоком вынесла и требухи отварной положила. Авось и кошачий язык понимала. Матька аж прислушался, не замурлычет ли в ответ.

   Напоследок парень обернулся на дверь домика, не решаясь разбудить Иолая, но желая попрощаться. Ничего. Они еще увидятся! Непременно увидится. Матька найдет способ прийти сюда вновь.

   Сколь долго он искал жилье ведьмы вчера, столь быстро они шли нонче. Ярина вдобавок умудрялась то травку оборвать, то ягодку, то корешок в котомку сунуть. Лишь у речки притормозили. Матька размышлять не стал, ведьму на руки подхватил, через брод перенес. Сударыня все же. Нечего ей ноги марать.

  - От чего недуги всяческие случаются? - спросил Матька по пути.

  - Злобные духи немощь приносят. Главное их увидать, спугнуть. Кому травку нужную покажешь, сбегает. А кого по три месяца наговорами пугаешь, живой водой обжигаешь, а не уходит... Иной раз вырезать приходится.

  - А как увидать?

  - Скосив глаза на недужного смотреть нужно, не прямо. Тут-то страхолюд и выглянет. Надобна в этом деле сноровка знахарская

  - Зачем они пакостничают? - не унимался Матька.

  - Разно бывает. Кто шуткой хворь считает, веселится. Кому кровушка для жития необходима, - терпеливо разъясняла ведьма. - Кто от злобы лютует. Порой недоносок, что мертвым уродился, живых детей душит. Али девка, что умерла, любви не познав, к молодцам ходит, обнимает, леденит, с собой зовет.

  За разговорами незаметно в Запрудье и пожаловали.

  Деревня встретила их тишиной, мужчины и большая часть женщин работали в поле, дети разбежались, кто силки на зайцев ставить, кто удить рыбу к Синявке. Даже собаки лениво лежали, высунув языки, изнывая от жары.

  Матька сразу повел ведьму к дому старосты. Во дворе играл с кошкой младший сынишка Лидки, заводила и главный проказник в деревне. Вид он имел крайне опечаленный. Матьку одолело любопытство:

  - Оська, а че ты тут один?

  Тот удрученно ответил, не поднимая головы.

  - Неделю со двора нельзя... Мамка наказала, ягоды, на пирог приготовленные, съел.

  - Как бабка-то моя, не потеряла?

  - Мамка вчерась ходила с пирогами, - мальчонка, поднял голову и с открытым ртом уставился на Ярину, - а этось всамделешная ведьма?

   - Самая настоящая! - с гордостью ответил Матьку, будто всамделишность ведьмы была его личной заслугой. - Сбегаешь к бабке? Скажи что, я привёл сударыню, как велено было.

   Дверь дома распахнулась, на крыльцо вышла Лидка, вытирая рушником руки от теста, грозно проворчала:

  - Беги уж, оголтелый, Матрене скажи, что Матька вернулся.

   - А ты, дурень, что встал? Угольку-то совсем плохо! Аль забыл, зачем послали? - продолжила, обращаясь уже к Матьке. И сразу сменила интонацию на услужливую. - Сударыня ведьма, рады приветствовать в Запрудье. Проходите, проходите сюдась.

  Разношерстной компанией они потопали в хлев. Впереди Лида, показывая дорогу, за ней Ярина, за ними увязался Матька, что дюже хотел за лечением посмотреть.

  Скотник старосты по размерам был больше чем вся ведьмина избушка. Двухэтажный, с широкими перегородками для животных и с чердаком для хранения соломы. В первом стойле была свалена утварь: попоны, вилы, ведра, косы, совки для зерна. Прочие пустовали. Пахло, как и во всяком другом сарае, за которым тщательно следят и постоянно чистят: душистым сеном, животным мускусом и сухим навозом. Только вот примешивался тонкий аромат гнильцы.

  Бычок лежал в дальнем загончике. Грудь его учащенно вздымалась и опадала, шерсть блестела от пота, на уголках глаз запекся гной. Заметив Матьку, Уголек жалобно замычал, попытался привстать на ноги, бухнулся обратно, не удержавшись. За полметра ощущалось, как жар палил от его тела.

  Ведьма внимательно осмотрела зверя, заглянула в уши, потрогала хвост и бока. Жестом показала Матьке, чтобы помог перевернуть быка. Пощупала брюшину, от чего Уголек совсем по-человечьи застонал.

  - Лихоманка укусила. Они летом по лесам, лугам бродят, крепких статью ищут, чужой силы жаждут. Зверем крохотным обернулась, бычка цапнула, вот его и лихорадит. - сказала Ярина, вытаскивая из котомки бутылочки, мисочку, из которой киса молоко пила и клочок шерсти.