Конечно низкий рост, не проблема. И не такой уж Тейт низкий, просто сутулый, никакой выправки, типичный книжник. По-восточному узкие глаза, острый нос тоже можно отбросить, в деревнях парни и подурнее встречаются. А вот с кожей беда... Болел чем-то в детстве? Бугристая, в сизых глубоких рытвинах, такую и трогать страшно. Да и рот странно перекошен, грустно провисает левой стороной. Зато зубы как на подбор - белые, ровные. Крысеныш... Как есть крысеныш.

  Еда оказалась горячей и вкусной, как обещалось. Ребрышки с поджаристой и проперченной корочкой истекали мясным соком при укусе. Зразы с картошкой и грибами, присыпанные свежим лучком, прямо-таки таяли во рту. Да, в походе можно и забыть вкус настоящей пищи!

  Тейт ел неторопливо, особого интереса к блюдам не проявляя. Скорее приглядывался, прислушивался к тому, что происходит вокруг них. Черты его еще сильнее завострились, он повел носом, будто принюхиваясь, чем окончательно для Вилтона закрепил за собой кличку "Крыса".

  - Надо уходить. Драка будет.

  Вильтон встряхнул головой, сгоняя хмель. Атмосфера изменилась. Две компании за смежными лавками не просто гудели, а переругивались друг с другом. Ввязываться в трактирную склоку не хотелось. Кинув трактирщику оплату за ужин, они забрали ключи и памятная девица повела их наверх показать комнаты. Перед дверью Вильтона она притормозила и дождавшись, когда Тейт зайдет к себе, прижалась к рыцарю всем телом, обхватив руками за шею и легонько прикоснувшись губами.

  - Приду позже. Дождись! Я Мила. - шепнула она и убежала вниз.

  Она ему понравилась, эта девушка простая и бесхитростная в своих желаниях. Ей ничего не было нужно, только провести время с мужчиной, оказавшимся по нраву. Завтра он не вспомнит ее имени, а она никогда не узнает, как зовут его. Но сегодня у них была ночь на двоих. И часы, проведенные в ее объятиях, он забыть уже не сможет. Нежность кожи, мягкость груди и живота, запах сирени от волос. Как длинные пряди вились локонами у вспотевшего от страсти лица. Как расширились ее зрачки, когда он начал выцеловывать тонкие пальцы, один за другим. Это навсегда останется в его памяти.

  А после Мила дремала в постели, уютно завернувшись с головой в одеяло. Он же успел протрезветь и согнать сон.

  В полуоткрытое окно смотрела луна, напоминая о временах жизни в монастыре. Ночами он часто смотрел из оконца кельи на звезды, воображая дальние странствия и опасные приключения, тогда будущее было окутано надеждами и романтикой. Все послушники тогда грезили сражениями и путешествиями.

  Мальчишки не думают, о том как ноги стачиваются до кровавых мозолей в первый день же пешего похода. Или как натирают поводья еще нежную кожу рук, к вечеру не чувствуешь задницы, а бедра и икры сводят судорогой, если двигались на конях. Не думают о вони немытых тел, человеческом и лошадином дерьме, о ночевках на голой земле и тухлятине вместо еды. Им видятся рассказы из легенд, баллады о воинских славе и почете.

  А о чем, интересно, мечтают послушники других орденов? Книги и Пути об алхимических опытах и исцелении страждующих? Щита и Света о том, как будут бродить по весям и селам, неся слово Единого? Или блистать на дипломатических миссиях в свите короля? За все время обучения Вильтон никогда не пересекался с Ищущими и Защитниками, те обучались отдельно. Постоянно поддерживали связь между собой лишь высшие чины орденов.

  Однажды, в ту пору Вильтону едва исполнилось четыре, отец привез с восточных берегов необычный подарок. Музыкальную шкатулку с крошечным ключиком. Стоило завести, как начинала играть печальная мелодия, хрупкая металлическая птичка раскрывала рот и поднимала ажурные крылышки. Если присмотреться, можно было увидеть как двигаются механические детальки, шестеренки, стучат молоточки, вращаются цилиндры. Он мог часами играть с ней и следить за работой механизма.

  Устройство храмовой системы можно было сравнить с той шкатулкой. Жесткая структура, где каждая деталь на своем месте и поддерживает общую работу.

  Мальчиков забирали в семь лет. Из каждого рода по вассальной клятве призывался третий сын. Если детей меньше или нет сыновей, откупайся, чем хочешь - можешь отдать бастарда или беспризорника с улицы, главное оплати долг за покровительство Единого. Также храмовые службы постоянно прочесывали городские и сельские приюты в поисках талантов, воспитанников не хватало, из ста поступивших выживала лишь половина, особенно ценили детей с магическим даром.

  После начинался отбор. В течение трех недель в центральном столичном храме проводились испытания. Проверяли силу будущих послушников, способности к магии, ум. По результатам распределяли в три монастыря, орденов Меча, Книги и Щита. Иначе их называли Разящие, Ищущие и Защищающие.

  Орден Меча и Звезды, куда отправился и Вильтон, занимался военными действиями, а также внутренней и внешней разведкой.

  К книжникам относили будущих ученых, алхимиков, лекарей, бытовых магов, штабистов и мелкий секретариат. Что опаснее, в ведении ордена Книги и Пути была разведка внутри Храма - их Смотрящие занимались пресечением вопросов инакомыслия среди самих храмовников.

  Защищающие - дипломаты и пропагандисты, исповедники и священнослужители, артисты, художники, певцы...

  Как вышло, что он ни ххырга не знает о жизни других орденов, кроме общеизвестных фактов?