Завладев артефактом, она тут же метнулась к выходу. Рольф и Ральф шарахнулись от неё в разные стороны, чтобы освободить ей дорогу. Проскочив мимо них, Гертруда понеслась на цыпочках по узкому коридору и молила о том, чтобы не выдать себя скрипом половиц. Миновав следующий зал, она выдохнула с облегчением, перевела дыхание и перешла на обычный шаг. Теперь, можно было не переживать, что стук её каблуков привлечет чье-нибудь внимание – обычная посетительница… и не более, того.

– Хм. «Не пряха», – вспомнила она слова старухи и злорадно усмехнулась. – Вот и посмотрим, кто из нас – не пряха…

Пол дела сделано. Осталось лишь выбраться из музея. А там уже вряд ли, кто-то сможет ей помешать…

Первым учуял странный запах Антрацит. Ощутив, как в носу защипало от дыма, он зашевелил усами, недовольно поморщился и чихнул. Покрутив головой, кот принялся озираться в поисках источника огня. И тут увидел… До него дошло, что случилось нечто непоправимое.

На том месте, где Аристарховна только что оставила веретено, теперь ничего не было. Антрацит приник к полу и произвёл более тщательный осмотр. Если оно не упало и никуда не закатилось – значит оно исчезло. А если так, то скорее всего – его похитили. Вопиющая наглость. Но это еще пол беды… Вторая половина беды была в том, что оборванная нить от веретена, сейчас лежала на полу и представляла собой своеобразный бикфордов шнур. По оборванному куску нити, к оставшейся пряже перемещался тлеющий огонёк, оставляющий за собой струйку едкого дыма. Еще немного, и он доберётся до конечной цели. А там уже всё… Если займётся пламя, его будет не остановить. Музей построен из деревянных брёвен. А такие дома при пожаре полыхают, как спички. И как правило, спасти их невозможно.

Кот не мешкая ни секунды, вцепился когтями Аристарховне в подол, и стал трепать его что есть мочи, и при этом, верещать пуще пожарной сирены.

– Ты чего там, буянишь? Валерьянки что ли перебрал? – старуха присела на корточки и попыталась его успокоить. – Ну, чего там у тебя? Да, не ори ты так. Успокойся. Показывай, что случилось…

Антрацит перестал мяучить и тут же бросился на дым. Растопырив когти, котяра принялся молотить лапами по тлеющему огоньку. Но тот, не гас и настойчиво продолжал двигался вперёд.

– Батюшки, это что же такое тут творится, – до Аристарховны стало доходить, что тут произошло, и она почувствовала, как начала закипать от гнева.

Не теряя драгоценных мгновений, она в два прыжка оказалась воле табурета, и подхватила с пола конец, тлеющий нити. Держа его двумя пальцами, на расстоянии вытянутой руки, Аристарховна крикнула мастерицам:

– Бабы, вода у кого-нибудь есть?

– У меня была, но я ее выпила, – не понимая еще в чём дело, виновато призналась Настёна.

– А у меня и не было, – промычала Алевтина и развела руками.

– Ясно. Как всегда… – похоже, что Аристарховну ответы сотрудниц не удивили. – Вот опять, всё приходится делать самой…

С решительностью циркового огне глотателя, она сунула конец тлеющей нити в рот. Её челюсти плотно сомкнулись, щёки втянулись внутрь, зрачки расширились, а глаза округлились… – того и гляди, сейчас выпрыгнут из орбит. Из ноздрей, как из турбин, вырвалось две струи белёсого пара. Аристарховна, подобно фокуснику иллюзионисту потянула за шнурок… – и из губ, свёрнутых трубочкой, показался черный обслюнявленный кончик.

– Вот и всё, – старуха выдохнула остатки пара. – Благодарственной грамоты от пожарников не надо. Можете сообщить директору, что я согласна на небольшую премию. Хотя бы, в размере трёх месячных окладов. Если будет жмотиться, намекните ему, что пожар обошёлся бы ему значительно дороже. Кстати, о пожаре… Признавайтесь, чьих это рук дело?

Она нахмурилась и с пристрастием стала присматриваться к каждому из всех, кто здесь был. Алевтина с Настёной не в счёт. Им ни к чему, пакостить в собственном доме. А вот гости… эти вполне могли быть к этому причастны. Мальчишки любят озорничать, но держаться уверенно и спокойно. Похоже – что не они. Этот лысый… – вряд ли. Потому как, стоял со мною рядом. А вот, эта его расфуфыренная дамочка… Кстати, где же она? Что-то её не видно. Куда, плутовка, подевалась?

Антрацит не дал ей додумать мысль. Он опять начал мяукать и ворчать, требуя обратить на себя внимание.

– Ну, что ещё? – повернулась к нему старуха.

Кот уселся возле табурета, мяукал и тыкал мордой в пустое место.

– Ёшкин кот, леший меня забери, – разразилась Аристарховна в сердцах. – Бабоньки, нет, ну вы это видели… У меня веретено пропало. Пока этот разодетый хлыщ заговаривал нам зубы, его подельница выкрала моё веретено. И поджёг, полагаю, тоже она устроила. Видать, хотела замести следы.

Мастерицы с недоумением посмотрели на барона. У них в голове не укладывалось, как такое могло произойти. С виду, такой благородный и видный мужчина. А на деле – аферист, каких свет не видывал. Людвиг заметил их смятение, но сохраняя невозмутимость, держался с присущим ему достоинством.

– Здесь какое-то недоразумение, – сказал он с обезоруживающей улыбкой, не забывая, про воздействующий на мастериц иностранный акцент. – Мы туристы, а не злодеи. Не нужно поднимать паники, раньше времени. Давайте во всём спокойно разберёмся. Уверен, мы всё сейчас выясним, и ваша пропажа обязательно найдётся.

– Найдётся, как же. Держи карман шире, – обречённо проворчала Аристарховна. – Ты лучше ответь нам, куда подевалась твоя краля? Вы даже представить себе не можете, что вы натворили. И какие теперь это может иметь последствия…

– Не переживайте, – убедительным тоном сказал барон. – Тут у вас слишком душно. Гертруда пожаловалась мне, что ей стало дурно, и она отошла подышать свежим воздухом, – он посмотрел на часы (ему нужно было выиграть для неё ещё немного времени, чтобы дать ей возможность беспрепятственно покинуть стены музея). – Полагаю, она скоро вернётся. И я, попросил бы вас, держать себя в руках и подбирать выражения. Такая солидная женщина, а ведёте себя, как невоспитанная особа. Не забывайте, что на вас смотрят дети.

Он был настолько галантен и убедителен, что Алевтина с Настёной опять поддались его чарам. От своих беспочвенных подозрений им стало стыдно, и они почувствовали себя неловко. А может и впрямь, старая чудит? Сама задевала куда-нибудь веретено и позабыла. А теперь ищет крайних. И кроет всех, почём зря. Не хорошо, как-то с иностранцами получилось.

– А ну-ка, клуши, все внимание на меня, – Аристарховна вовремя усекла этот момент, и энергично замахала рукой у них перед глазами, желая рассеять морок, напущенный бароном. – А то, пустил вам тут пыль в глаза. А вы, и рады-радёхоньки, оплыли, как восковые свечки. Да вы посмотрите на него – самый, что ни на есть, настоящий жулик. Клейма негде ставить. Только, не оборвыш с большой дороги, а жентельмен в дорогом костюме. Или я не права? Ишь, как глазоньки у него забегали…

– Аристарховна, ты думаешь, он действительно того?

Алевтина хоть и очнулась от наваждения, но всё ещё не верила.

– Чего, того? – переспросила старуха.

– Ну, в том смысле, что он причастен к краже…

– А вот это мы сейчас и выясним, – Аристарховна подбоченилась и решила взять управление в свои руки. – Алевтина, стереги этих гавриков. Глаз с них не спускай. А ты, Настёна, дуй сивкой-буркой к директору, и веди его сюда. Да, немедленно… Если будет упираться или отговариваться, скажи мол – пожар… Тогда, точно примчится, как миленький. А далее, не твоя забота.

– А что, ты будешь делать? – поинтересовалась Алевтина.

– А, я? – Аристарховна бегло огляделась, прикидывая что-то себе в уме. – Я отправлюсь на поиски злодейки. Чую, не успела она ещё далеко уйти. Может быть даже, ещё в музее. Ох и не поздоровиться же ей, когда я её найду.

Старуха взяла прислоненную к печи метлу. Взвесила инструмент в руках, и одобрительно кивнула. Прокрутив ей в воздухе пару извилистых восьмёрок, она взяла её на перевес, словно карабин с примкнутым штыком, и уверенным шагом зашагала к выходу.