– 

Мистер, с вами все в порядке? – спросил оракула подошедший мужчина.

– 

Не знаю. А вы как думаете? – ответил Зант.

– 

Я думаю, что нормальные люди с киосками не разговаривают и не расцарапывают себе лоб до крови, – ответил незнакомец, протягивая платок.

– 

Спасибо, – сказал Зант, вытирая лоб.

– 

Вам бы к психологу сходить, а то недалеко и до беды, – участливо сказал мужчина.

– 

Вы понимаете, мне в голову влез какой-то мотылек, который портит мне всю жизнь! – также участливо признался оракул.

– 

Тогда вам надо к спиритисту.

– 

Так я и есть спиритист.

– 

М… В таком случае к психиатру, – сказал мужчина и стал потихоньку уходить.

– 

Да вы не бойтесь, я только говорю людям правду и этим самым порчу им и себе жизнь, – прокричал Зант вдогонку.

– 

Да-да, – ответил в ответ мужчина и скрылся.

– 

Да! Докатился! От меня скоро все шарахаться будут. Что же делать?! – сказал Зант, медленно вставая и сжимая платок в руке. Он подошел к лавочке и обреченно плюхнулся на нее.

– 

Что, не по себе? – сказал кто-то сбоку, сидящий на той же лавочке.

Рядом сидел незнакомый старик, его длинные седые волосы развевались на легком ветру. Такая же седая борода опускалась на облачение, похожее больше на древнюю тогу. Он смотрел куда-то вдаль, а руки лежали на посохе, очень похожем на кадуцей.

– 

Да. Всё как-то не так… – начал Зант.

– 

Всё зависит лишь от тебя, – сказал старик.

– 

От меня?! Но этот чертов мотылек…

– 

Мотылек здесь ни при чем, – спокойно перебил его старик, – все дело только в тебе.

– 

Не понимаю, – признался Зант, глядя на старика.

– 

Ты помнишь тот день, когда первый раз оказался в салоне спиритиста?

– 

Вот! Это мистер Бенджамин, ему нужна помощь, он не может встать со стула. Его нога. Она, кажется, распухла, – отрекомендовал врачам бедолагу сэр Хайди-младший.

– 

Разрешите взглянуть?… Да. Это серьезно, мы немедленно отвезем вас в госпиталь. Вы можете облокотиться на меня и сесть на носилки?

– 

Да, – ответил Бенджамин.

– 

А ты помнишь, кто привел тебя в этот салон? – спросил старик.

– 

Как вы умудрились так повредить ногу? – спросил врач.

– 

Не помню, – ответил Бенджамин.

– 

Это был мотылек. Ты пошел за ним, а он словно играл с тобой. Манил тебя, – напомнил старик.

– 

Бенджамин, мне казалось, что вы полезли за какой-то бабочкой, – попытался уточнить сэр Хайди-младший.

– 

Да. Вспомнил. Точно! Это был мотылек, – подтвердил Бенджамин.

– 

Этот мотылек и есть твой поводырь в мире спиритизма, – сказал старик.

– 

Но кто вы?! Откуда вы это знаете? Я никому об этом не рассказывал, – пролепетал изумленный Зант.

– 

Я и есть этот мотылек, – спокойно произнес старик, по-прежнему глядя куда-то вдаль.

Онемевший Зант, не моргая, смотрел на старика.

– 

Меня зовут Аолу.

Зант застыл словно статуя, и пожирал глазами собеседника.

– 

А тебе надо научиться различать цвета и буквы,– улыбнувшись, заключил старик и посмотрел на оракула. Глаза Аолу были полны света и доброты.

Зант моргнул и почувствовал, как слеза скатилась по щеке. Тело заныло, требуя покоя. Оракул запрокинул голову и лег на скамейку, глядя в бесконечно синее небо.

– 

Да. Мистер Бенджамин, лежите так, через двадцать минут мы подъедем к госпиталю, – сказал врач и отвернулся, глядя на дорогу.

– 

Цвета и буквы… что все это значит? – спросил он, подняв голову. Но старика уже не было.

– 

Что со мной? – спросил Зант сам себя.

Странное дело, но в мечтах Бенджамина всегда появлялся некто свыше, безмерно мудрый, как третье лицо, участвующее в его размышлениях. Он никак не мог объяснить это, просто мчался в своих мыслях куда-то вдаль, ведомый лишь фантазией. Недалеко от павильона с гигантским махаоном на крыше играли дети.

– 

Это мой меч! – кричал один, вцепившись в прут от ветки клена.

– 

Нет, мой! Я первый его взял! – кричал второй.

– 

Ну и что. Ты его уронил, значит, теперь он мой! – не унимался первый.

– 

Неправда! Он случайно упал! – подхватывал тут же второй.

– 

Ну-ка, хватит! Отдайте мне сейчас же. Раз вы ссоритесь, значит не получит никто! – вмешалась подошедшая мать, отнимая несчастный предмет раздора.

"Вот так и мы", – подумал Зант, – "часто, ссорясь и заигрываясь, терпим лишения. И притом так и не понимаем, почему это произошло."

– 

Бенджамин! Вы можете облокотиться на меня? Мы приехали? – спросил подошедший врач. За стеклом огромный госпиталь горел окнами холодного белого света.

– 

Да, конечно! – ответил он и поднялся. Нога ныла и пульсировала.

После некоторых бумажных формальностей его поместили в небольшую палату на две койки. Вторая койка была не занята. "Отлично, – подумалось ему, – значит, мне никто не будет мешать". Тем временем Зант уже вышел из парка и добрался до своего дома. Плюхнувшись в мягкое анатомическое кресло, он все думал: "Цвета и буквы… Что же это? Как это понять?" Солнце уже село, на небольшой город опускался вечер. Ночь потихоньку брала бразды правления в свои руки, и оракул только сейчас почувствовал, как смертельно устал. Зевнув, он встал и отправился на кухню. Лежащая на столе газета приковала его внимание. "Изучаем цвета и буквы» – гласил заголовок рекламы дошкольного учреждения. Зант медленно подошел к столу и сел, не сводя глаз с рекламы.

– 

Так это что же получается? – заговорил он сам с собой.

– 

Я, по его мнению, в детском саду, что ли, нахожусь?

Вдруг сзади, из дальнего конца комнаты, послышалось шуршание крыльев бабочки. Оракул, оглянувшись, резко бросил туда взгляд. Звук прекратился. "Никого. Наверно, показалось," – подумал он, поворачивая голову, но вдруг резко остановился. За столом сидел старик.

– 

Как вы здесь оказались? – спросил Зант.

– 

Я всегда был здесь, – ответил старик.

– 

Здесь? В комнате? – переспросил ошарашенный оракул.