– должно быть много конструктора и много неструктурированных игрушек;

– утро должно начинаться кругом, где все приветствуют друг друга, где есть место «теплу»;

– коридоры (а в некоторых новых детских садах это огромные пространства, которые используются только для того, чтобы дети строем прошли по ним) должны быть местом повседневной жизни;

– дети должны иметь возможность играть с водой и песком.

По результатам проведённых исследований и в Москве, и в России могу сказать: все эти моменты редко где выполняются, хотя никаких формальных препятствий тут нет, даже в грозных СанПиНах. Всё это вопрос устаревших традиций, которые сами, конечно, не уйдут, а требуют креативных управленческих ходов.

Другими словами, «детский сад Тубельского» – это не уникальная авторская площадка, которую невозможно повторить (таким образом мы сразу подразумеваем её маргинальность – ну есть такое чудо, где-то чудеса бывают, но не у нас), а как раз то место, где выполняются государственные требования.

Это – норма, точка отсчёта.

Таким признанием мы не умаляем авторской сути этого детского сада. Например, Якоб Крузе (директор очень хорошего детского сада из Копенгагена) сказал, что если оценивать сад с точки зрения «детской перспективы», то его детский сад соответствует этому требованию на 70 %, а «тубельцы» – на 100 %.

Вот эти 30 % – про авторство: про «пушкинские» балы, про праздник фонариков или театр Ксенофонта Петровича; допустим, это именно то неповторимое лицо, которое странно было бы ожидать видеть у всех.

Но вот остальные 70 % – просто про соответствие современным требованиям: каким должен быть детский сад, чтобы ребёнок, проживая в нём детство, учился быть свободным в культуре, не утрачивая своей натуральной естественной свободы.

В группе утром обязательный минимум:

• надписать лист картона (например, «13 марта, пятница»). Это лист записей наблюдений за детьми – «облака».

• поставить вариться кофе,

• проверить-поточить карандаши, приготовить «календарики».

Примерно в это время (но иногда и раньше) начинают поступать смс-сообщения от родителей: «Доброе утро. Б. сегодня не придёт – ночью рвало, понаблюдаем пока»; «опаздываем, будем после девяти, идём пешком – глухая пробка!» и т. п.

Кофе готов, карандаши ждут – поехали! Издалека громко слышно Мишу-Матюшу (и брата их, Даню из другой группы) – входят в раздевалку и мама им предлагает с ходу игру: «Тихо, как мышки, чтобы Лена не заметила, что вы пришли». Сразу соглашаются, ползут проверить: «А там точно Лена?» Ужасно «удивляюсь», когда вдруг «обнаруживаю» их вошедшими в группу. Миша-Матюша довольны: «Ура! Не заметила!».

Ф. забегает, как вихрь, заглядывает, здоровается, сообщает что-нибудь животрепещущее.

М. очень долго выясняет с мамой, как нарисовать крокодила (или молоток, или…) для нашего ежедневного картонного листа («13 марта….»), потом сильно спорит, где этого крокодила приклеить…

Постепенно вползают в группу, разные-разные: один громко здоровается; другой пробегает мимо мыть руки; третий подбегает к окну – не пропустить папу и помахать; ещё один тихо, еле-еле слышно здоровается; следующий вообще не видит никого вокруг, кроме одного друга; ещё один здоровается несколько раз подряд: «Прррри-вет, Лена!» (он трррренирует букву… правильно – Рррррр!!!).

Начинается сказкотворение: рисуют, собираются в «двойные», «тройные» сказки, договариваются о развитии сюжетов, отстаивают право на свою «одинарную» сказку…

Обязательно к 9 часам найдётся несколько не успевших дорисовать-записать. Сейчас (к весне) уже примирились, спокойно это переживают, сами предлагают: «У меня будет без слов». А в начале года всякое бывало – крик, слёзы, «выпадание» из дальнейшей жизни на некоторое время. Беда…

Далее – выбор Сказочника. Тут разгул страстей, умоляющие глаза, сложенные ладошки, интриги (!) – написание двойных сказок….

Выбор определяет (у меня) звон колокольчиков. Говорю: «Тише! Не слышу, какое имя сейчас прозвенело…». Разочарованные стоны, радостные выкрики (даже танцы бывают) – и мы цепочкой за Сказочником «едем» в спальню, проводить утренний круг.

После круга завтракаем (я допиваю оставшийся (ещё тот!) кофе, а дети определяют состав каши или качество творожной запеканки; всегда есть варианты от «Мммм, обожаю!» до «вот это я не буду…».

Чуть не забыла: неотъемлемая часть утреннего «педагогического процесса» – подача данных о посещаемости и планирование посещения детьми сада в следующие дни. Иначе еду не заказать.

Это ежеденевная загадка: сколько детей придёт в группу через два дня? Дети, подождите, не до ваших сказок! Сначала приходит в группу ответственная по питанию и с ней мы обсуждаем то самое «планирование» (плюс количество детей на сегодня, конечно же). Чуть позже приходит медсестра. Она подходит к делу основательно, не спеша, садится, просит и меня присесть непременно рядом («Спину надо беречь!»), тщательно «фиксирует» в своем журнале «+/-», уточняет, кому уже необходимы справки от врача, между делом даёт указания Ире (няне), как подавать хлеб на завтрак, как убеждать детей съесть эту кашу…

Уф. Отметились, наконец. (Срочно необходим глоток кофе).

…Так как я пишу всё-таки про «13 марта, пятницу», то далее у нас приготовление угощения к вечерней Чайной пятнице.

– Внимание! Включаю убирательную музыку!

Опять разнообразие реакций: от «Ура! Сейчас будем готовить!» до банального «Не хочу убираться!». Уборку организуем по-разному: или даю нескольким ребятам «свой» участок, или прошу каждого убрать 5-8-10 вещей «убежавших» со своих мест, или «спасаемся от потопа»… В любом случае в результате в группе будет порядок.

Теперь помыть ручки – и за столы.