Федя снял с нее все так быстро и ловко, что она и не заметила, как стояла перед ним уже голая. А он целовал ее живот, ребра, поднимаясь все выше к груди. Настя, наконец-то, смогла дотронуться до его волос, плеч, шеи… Федор так и остался перед ней на коленях, продолжая ласкать ее губами, языком, пальцами. Когда он сначала лизнул сосок, а потом втянул его в себя, она ахнула и выгнулась дугой у него в руках. Ноги подломились, и Федя аккуратно положил ее на мягкое покрывало, проводя руками от шеи до самых щиколоток.
Потом он встал над ней и начал раздеваться сам: джемпер отлетел куда-то в сторону от свечей, молния на брюках поползла вниз… Настя смотрела, не отводя глаз, как перед ней обнажается ее любимый мужчина, являя себя во всей красе. Она ведь так и не видела его мужское достоинство, а теперь вот… стало даже интересно, как ЭТО может в ней поместиться? Настя закрыла глаза.
– Не бойся, – с улыбкой сказал Федор, – я постараюсь, чтобы тебе не было больно.
– Пусть будет… Это же ты… Только можно – без…? Я хочу в первый раз ощутить тебя. У меня неопасный…
– Можно… Тебе все можно.
Он присел, разведя ей ноги в стороны, провел кончиками пальцев по бедрам, животу, видя, как она вздрагивает от его прикосновений.
– Ты такая красивая… горячая… Настя, не хочу, чтобы ты помнила тот раз. Забудь. Закрой глаза – я здесь с тобой впервые.
– Забыла. Не помню. Есть только сейчас.
Настя почувствовала его поцелуи на своих коленях, потом выше… прямо совсем близко от…
– Ах…
Горячий язык проник внутрь, нежно поглаживая и толкаясь чуть вперед.
Она раскинула руки в стороны, вонзая пальцы в покрывало, тем самым показывая, что нет запретов для него. А Федор не мог остановиться: он ласкал все горячее, быстрее, добавил к языку палец, понимая, что Насте будет тяжело принять его в первый раз, и ее надо расслабить и подготовить. Она начала дрожать, постанывая и шепча:
– Федя, Федя, как хорошо!.. пожалуйста, сделай что-нибудь, или я сгорю…
Он не стал доводить ее до оргазма, лучше потом, после, если не получится в процессе. Все-таки в первый раз…
Настя открыла глаза в тот момент, когда его член уже чуть проник в нее. Федор смотрел на нее, не отрываясь. Она выпустила покрывала и положила руки ему на бедра, слегка сжав пальцы на его упругих мышцах.
– Да, хочу этого. Не останавливайся…
Ему не надо было говорить дважды: движения вперед-назад раздвигали стенки, давая возможность протискиваться глубже. Он закусил губу изнутри до боли, чтобы останавливать себя и не рвануть сразу, на всю длину.
«Нет, так нельзя. Ей будет больно… Нельзя так, как тогда…»
Наконец, он почувствовал преграду. Толкнувшись несколько раз несильно, заметил, как чуть поморщилась Настя.
– По-другому никак, Настена…
И, закрыв глаза, толкнулся резко и быстро вперед, чувствуя, как проходит дальше. Она тихонько вскрикнула, замерла, словно прислушиваясь к своим ощущениям… Федору казалось, что он держит на своих плечах весь мир, так ему было тяжело эти несколько секунд. Он ждал, чувствуя, как по позвоночнику ползет капелька пота. И вдруг Настя сама шевельнулась ему навстречу, потом еще и еще. Он выдохнул и отпустил себя.
Стоя на вытянутых руках над ней, Федор любовался своей женщиной: его размеренные толчки внутри нее вызывали ответное движение бедер. Ритм ускорялся, стоны и вскрики, мольбы и признания – все смешалось в этом вихре ощущений и чувств. Федя понимал, что он близок к финишу, но не чувствовал того же у Насти. Тогда он встал на локти, остановив свои движения, обхватил ее лицо руками, целуя нежно глаза, брови, скулы, упорно обходя губы. Потом просунул руку между их телами и нащупал пальцами то волшебное место, что могло помочь Насте догнать его. Она вскрикнула, спазм сократил ее мышцы, вызывая неконтролируемые судорожные движения. А Федя еще и еще гладил, сдавливал этот бугорок. Настя сжала его мышцами так, что он чуть не взвыл. Снова встав на оба локтя, он уже не мог контролировать ни себя, ни ее. Всего несколько глубоких толчков, и Федор откинул голову назад с рычанием, прорвавшимся сквозь прикушенные до крови губы. Настя хваталась за него, будто боялась, что потеряет его в этом вихре. Она ощущала себя листочком, который сорвался с ветки, и его подхватил ураган, чтобы унести с собой в неведомые дали. И она готова была – с ним, хоть в бездну, хоть на вершину мира!..
Оргазм потряс и сокрушил их обоих. Федор рухнул рядом с Настей, сжимая ее в объятиях.
Как ни крути, а привычка вставать рано в институт или на работу остается навсегда.
Настя проснулась в шесть утра и не сразу поняла, где находится. Она была в кровати одна, где-то шумела вода…
«Я же у Феди! А мне к восьми на работу!» И она замерла, вспоминая минувшую ночь. Как-то сразу окатило жаром, и мышцы внизу сократились, вызывая болезненные ощущения. Настя осторожно села, прикрывая грудь простыней.
Она пыталась представить, как просидит сегодня весь день.
– Доброе утро, Настя. Выспалась? – совсем рядом сказал Федор
От неожиданности она вздрогнула. Повернула к нему голову и чуть улыбнулась.
– Доброе утро. Не очень. Не смотри на меня, я совсем не накрашенная.
Он присел на корточки рядом с кроватью. Взгляд был серьезный и пристальный. Настя насторожилась.
– Федя, что-то не так?
Не отрывая от нее взгляда, он сказал:
– Все так, стрекоза. Все так. Просто никак не решаюсь тебе сказать…
– Что?
У нее замерла душа, а сердце билось, как крылышки у колибри: часто-часто.
– Федя, что случилось? Пока мы спали, что-то произошло?
– Я не спал. Я просто лежал рядом с тобой. Вспоминал каждый день, что знаю тебя. Думал о наших ошибках. О том, что нам пришлось преодолеть, чтобы вот так, как сегодня, быть вместе. Ты такая нежная, маленькая… Я не мог уснуть – а вдруг, когда проснусь, тебя не будет рядом? Вот и караулил тебя всю ночь.
Она улыбнулась, от сердца отлегло.
– Я никуда не пропаду и не исчезну. Даже не надейся! Только скажи – я буду единственной? Если нет, то…
– Единственной, Настя. Мне никто не нужен, кроме тебя. Но только, чтобы и я не видел никакого кокетства. Ни с кем. А то хвостик у тебя шустрый.
Настя улыбалась, ей приятна была его ревность. Она кивнула в знак согласия.
– И еще. У меня тут есть кое-что для тебя. Я не силен в этом. Но мне именно оно понравилось. Такое же солнечное, как ты.
Федор протянул ей сжатый кулак, повернул его, и на раскрытой ладони оказалось колечко. Настя ахнула. Она часто заморгала, прогоняя набежавшие слезы.
– Оно такое красивое!
Федя взял ее за руку, поцеловал пальцы и спокойно произнес:
– Выходи за меня замуж, Настя. Я никому и никогда не говорил таких слов и уж думал, что не скажу. Но ты – самое светлое, что могло со мной случиться. И я не хочу отпускать свое персональное солнышко. Я люблю тебя. Оставайся со мной навсегда. Что скажешь?
В его спокойствии сквозила уверенность в принятом решении. Того же он ждал и от Насти – уверенности
– Скажу – да! Потому что сама люблю тебя. Ты – мой свет! Не хочу с тобой расставаться никогда…
Когда Настя вбежала в кабинет последней, она сияла, как самая яркая звездочка на небе.
– Привет всем!
И плюхнулась на стул… глаза стали круглыми, она вся замерла… и покраснела.
Янка, глядя на нее, заулыбалась, но промолчала. Другие не заметили выразительной мимики Насти, зато сразу же увидели колечко, которое сияло и преломлялось всеми лучами радуги.
– Ага! Федор все-таки попался на удочку!
Настя молчала, как рыба, но улыбалась так, что работать не мог весь отдел.
– Настя, ну скажи! – ныли девчонки.
Наконец, ей надоели их приставания, и она, набрав побольше воздуха в легкие, сказала:
– Это я попалась на его удочку, а не он на мою. Вот.
Молчание было недолгим.
– Это все, что ты можешь сказать? Да мы давно все поняли про его «удочку»! Ты нам про кольцо скажи!
И вдруг до одной из них дошло:
