Илья достал пачку сигарет и закурил. Марина очень удивилась: это – способ отвлечь себя от постоянной боли, или понты?

Наконец, Илья сказал:

– Привет. Надо поговорить. Пустишь?

– О чем? Я свое мнение о тебе составила, вряд ли оно изменится.

– Кто знает?..

– Ладно, заходи. Дверь слева от тебя. Дина, «свой».

Собака, словно кивнула ей и потрусила встречать гостя. А Марина, не дожидаясь его, направилась к дому. Она как раз добралась до ступеней, когда Илья подошел к ней.

– Могу чем-то помочь?

– Тебе самому надо быть осторожным, чтобы не навредить себе еще больше. Еще и курить начал… Просто откроешь дверь, когда я поднимусь.

Она повернула голову назад.

– Дина, давай-ка домой. Хватит тут хвостом крутить. Всей кобелей в округе перебаламутила.

Собака, прижав уши, покорно забралась по ступенькам. Марина, ловко переставляя костыли и подтягивая тело, поднялась наверх.

– Открывай, Илья.

Он выполнил команду. Динка быстрей хозяйки проскочила в дом.

Девушка прошла мимо Ильи, и он заметил ее уставший вид и темные круги под глазами.

– Не могу сказать «чувствуй себя, как дома», но – располагайся.

Она привалилась к вешалке и закрыла глаза. Что-то кольнуло Илью в сердце, но он быстро прогнал знакомое чувство жалости. Просто забрал у нее костыли, помог снять куртку и, обхватив девушку за пояс, отнес ее в комнату. Марина даже не успела возразить.

– Куда тебя? Где удобней сидеть?

– Диван.

Илья в два шага донес ее и осторожно посадил. Потом вернулся в коридор, снял куртку, обувь и зашел в комнату.

На Марину не произвело никакого впечатления его поведение. Она привыкла уже к братскому вниманию. А Илью она вообще никак не воспринимала. Смотрела на него карими блестящими глазами и…

– Садись, – сказала ему. – Я тебе сама расскажу кое-что интересное.

Он сел в кресло напротив нее.

– Я не предлагаю тебе отужинать со мной, – начала Марина, – потому что знаю, зачем ты приехал.

Илья сидел неподвижно, глядя ей прямо в глаза, не отводя своих голубых от ее потемневших шоколадных.

– И зачем же я приехал, по-твоему?

– Учти, Илья, я ложь вижу сразу. Я скажу. Но потребую ответ. И если ты не скажешь правду… Забудешь навсегда о многом.

– Хорошо, – согласился он, абсолютно уверенный в себе.

Вообще, эта девочка производила на него странное впечатление. Она не нравилась ему внешне – уж слишком была пацанкой, но в ней чувствовался стальной стержень – выдавали ее глаза, поворот головы, упрямо сжатые губы.

– Ты решил, мягко говоря, поухаживать за мной, проявить всяческие знаки внимания, помочь несчастной калеке, которая никому не нужна. Влюбить меня в себя для достижения своей цели. А потом – вали, Марина, на все четыре стороны. Мы же, су*ки продажные, только бабла от вас хотим. Бесчувственные твари. Так, Белый Тигр?

Тишина, повисшая в комнате после ее вопроса, казалось осязаемой, густой, тяжелой.

Илья растерялся. Он мог ей соврать. Поверила бы она или нет, не так уж и важно – доказать она ничего не сможет.

Сейчас они были, как два бойца перед боем. Каждый застыл в ожидании следующего шага. Секунды на весах понимания друг друга, на тех самых весах «ИСТИНА – ЛОЖЬ».

– … Так.

Снова тишина. Только теперь Илья не смотрел в глаза Марине.

– Ладно, – совершенно спокойно сказала она. – Проехали. Считай, сдал первый экзамен. Я ненавижу, когда люди врут. В нашей семье это не принято. У меня два старших брата, и я ни разу не видела и не слышала, чтобы они какую-то мерзость замышляли или делали.

– Это намек на то, что меня урыли бы за тебя?

– Первым был бы папа, потом они. Но я и сама смогу это сделать, когда поправлюсь. И сделаю.

Он засмеялся.

– С учетом моей травмы? Даже так – вряд ли.

– Посмотрим, когда оба вылечимся.

– Ты вызываешь меня на бой?

Голубые глаза Ильи насмешливо поглядывали на девчонку.

– А то! Легко! Завтра мне снимают гипс и каркас с колена. И уже можно начать восстановление. Месяцев через несколько ты будешь лежать на лопатках!

– Да я хоть сейчас согласен…

Маринка поняла, что ее фраза имела двойной смысл, и покраснела.

– Хорош прикалываться. Я на такие темы не разговариваю, – твердо сказала она.

– Понял.

– И еще. Не надо считать меня за дуру. Я не девочка-конфетка, и мне двадцать пять. Так что, поосторожней на поворотах.

Илья молчал, разглядывая девчонку, похожую на пацана, и чувствовал уважение к ней. Он еще не знал, что с ней случилось, но уже понимал, что сила духа этой «пружинки» намного мощнее его.

Он встал, подошел к ней и протянул руку для рукопожатия.

– Прости дурака старого. Это все от отчаяния. Хотя в любом случае, мне нет оправдания.

Марина вложила свою ладонь в его и крепко пожала.

– Бывает. На меня тоже дурь раньше нападала, потому и сижу сейчас закованная.

– Расскажешь?

– Интересно? Расскажу. Пошли на кухню, поедим чего-нибудь. Мама днем заезжала, что-то привезла. А я весь день по этапам ходила в родной больнице. И завтра снова туда.

– У меня завтра выходной. Могу помочь.

– Ты опять?!

– Нет, я просто предлагаю свою помощь.

Марина испытующе смотрела ему в глаза, но больше не видела в голубых глазах льда. Он растаял…

– Посмотрим. Надо поесть, а то я сейчас злая от голода. Идем…

Около десяти вечера и Марат поехал домой. В последнее время у него было слишком много свободного времени… Жить, как раньше, уже не хотелось, но желания, которые вырывали сердце и душу, неисполнимы. Оглянулся на горящего подсветкой «Фараона» и подумал, что этот клуб скоро станет не третьим его домом, после своего и родительского, а первым.

Марат медленно ехал по ночным улицам города и думал о том, что его ждет только Дуся. Маленький верный комочек, которому все равно, сколько у него финансовых средств, квартир, машин и прочей фигни. «Господи, как хочется, чтобы меня дома встретила Яна! Я бы позвонил в дверь, а она открыла ее с улыбкой… Идиот. Размечтался».

Так, разговаривая сам с собой, и доехал до дома. С удивлением заметил свет в окнах квартиры Мартина. Тут же прибавил скорость, поставил машину на подземную парковку и бегом, через две ступеньки, помчался к брату. Только в подъезде, между вторым и третьим этажом, пришел в себя. С чем он несется к Мартину? С вопросом, почему он ночует дома, а не у своей девушки? «Нет, сначала к себе: переоденусь, возьму Дусю и тогда уж пойду. На разведку. Может, накормит. У него всегда есть, чем поживиться».

Марат зашел к себе в квартиру, где собачонка встретила его веселыми прыжками и радостным повизгиванием.

– Дуся! Девочка моя! Соскучилась? Сейчас покормлю тебя, и в гости пойдем. К Мартину, да?

Собачка запрыгала еще веселее.

– Умница, все понимаешь. Ну, ешь.

Пока собачонка питалась, он принял душ, переоделся в домашнюю одежду и был готов идти к брату.

– Дуся! Бегом ко мне.

Он подхватил ее, посадил на руку и вышел из квартиры. Потом поднялся по лестнице на следующий этаж и нажал кнопку звонка.

Тишина была ему ответом. Он приложил ухо к двери – показалось, что вода шумит в ванной. На всякий случай нажал еще раз.

Дверь открылась…

– Привет, Марат, – с улыбкой приветствовала его Яна. – Проходи. Я не сразу поняла, что в дверь звонят. Непривычный звук. А Мартин в ванной.

Она повернулась к нему спиной и пошла на кухню. Марат стоял, как громом пораженный, вспоминая то, чего пожелал себе у клуба: «Я бы позвонил в дверь, а она открыла ее с улыбкой». Вот не сказать, а скажешь – формулируйте точно свои желания.

Наконец, он пришел в себя и шагнул внутрь, закрыв за собой дверь.

Ему нравилось бывать у брата. Они с детства «не разлей вода». Ни разу не подрались, не поссорились – не было повода. Мартин – самый настоящий старший брат и лучший друг.

«Угораздило же меня влюбиться в его девчонку. Черт! Как же быть?»

Его мысли были прерваны шипением и фырканьем. Марат огляделся и увидел черного взъерошенного котенка, который выгнув спину, боком наступал на него. Это было так забавно, что вызывало непроизвольную улыбку.