Она старалась не думать о том, что будет сегодня ночью. А в том, что это будет, она не сомневалась. Вот только побаивалась боли. В вопросах интимных отношений ей и вспомнить-то особо нечего. Зато последствия были ужасными и адски жестокими.

Мартин не задавал вопросов, он видел, что волнение Яны все возрастает. Но как отвлечь ее, не знал. Потом вдруг вспомнил:

– Мне завтра к сестре нужно. Проведать, по дому помочь, да и просто пообщаться. Поедешь со мной?

– А удобно? Она же меня не знает.

– Знает. Мы все в одной школе учились, она на три года младше тебя. Так что, заочно вы знакомы, хотя ты вряд ли ее помнишь.

– Но такая фамилия была только у тебя в школе.

– Это фамилия отчима. Он меня усыновил, когда женился на маме. И у брата такая же, но он учился в спецшколе с углубленным знание иностранных языков. А вот Маринку мама записала на свою фамилию – девочке не очень подходит «кит-убийца».

– Как это? – удивилась Яна.

Мартин улыбнулся. Он выбрал верную тактику: она отвлеклась от мыслей, которые не давали ей покоя. Ее природное любопытство взяло верх над волнением.

– С немецкого переводится, как «убийца-кит». Отсюда и мое прозвище Орка. Когда ты дразнила меня на работе китом, это было весело – соответствовало моему облику. Но ты угадала и остальное.

– Просто совпадение, – улыбнулась Янка на его откровения. – Ой, а мы уже приехали.

– Да. Подожди, руку тебе подам. Все время боюсь, что ты зацепишься каблуком и рухнешь под колеса моего танка.

Он вылез из машины, обошел ее и подал руку Яне. Потом закрыл дверцу, поставил на сигнализацию и повернулся к притихшей девушке:

– Пошли кормить разбойника?

Его голос звучал спокойно и тихо. Она кивнула.

Дома их встречал возмущенный котенок, но увидев большого мужчину, дал деру в спальню.

– Он тебя боится! – с восхищением прошептала Яна, одновременно снимая обувь. – Меня все время загрызает. Ругается. Все разбрасывает, прячет.

Пока Мартин снимал куртку и разувался, она быстренько убрала «кошкины туалетные дела», налила водички, положила еды и еле успела увернуться от летящего пулей Кита.

– Ты когда-нибудь наешься? Все время голодный. Так ведь вырастешь бегемотом. Тогда будешь спать на полу, а не на моей кровати, потому что не сможешь запрыгнуть.

Неожиданно она почувствовала руки Мартина на своих плечах. Он обнял ее со спины и прижал к себе.

– Все? Бандит занят?

– Да…

Она повернулась к нему лицом. Хоть и дрожало что-то внутри, как заячий хвостик, но тяга к Мартину была сильнее. Янка не могла на него насмотреться, а он также гладил ее взглядом.

– Ты такая красивая…

Он наклонился к ее губам, и она с готовностью потянулась навстречу. Поначалу нежный поцелуй быстро перерастал в страстный, с прерывистым дыханием. Мартин хотел прочувствовать каждый изгиб ее тела, но мешало пальто. Чтобы не напугать Яну своим желанием, он чуть отодвинулся и, глядя в ее расфокусированные глаза, начал расстегивать пуговицы. Сняв пальто, положил его на спинку стула.

Янка слегка дрожала: после тепла верхней одежды тоненькое платье сразу пропустило прохладу к телу… Грудь напряглась, и ее вершинки заметно проступили через светлую ткань.

Мартин поднял руку и протянул ее к этому маленькому совершенству…

Телефонный звонок заставил их обоих вздрогнуть. Яна посмотрела на часы – было около одиннадцати.

– Это мама, наверное, – покраснев, сказала она и пошла за телефоном, который разрывался трелями где-то в глубине квартиры.

Мартин вздохнул, посмотрел на облизывающегося кота и прошептал ему:

– Хоть ты не вздумай помешать. Будь мужиком!

Кит перестал двигаться и смотрел пару секунд на говорившего, но потом снова вернулся к своему важному занятию.

– Значит, договорились.

Он пошел на голос Яны:

– Мам, телефон лежал в спальне. Пока нашла его… Да котенок сбрасывает его на пол все время. Вот и взяла с собой вчера, а положить на базу забыла… Все нормально, спать собираюсь. Ага, спокойной ночи! Папе привет.

Она нажала «отбой» и вдруг… словно вернулась в свой сон, когда кто-то стоял позади нее и целовал…

Мартин, едва касаясь губами, изучал ее шею. Потом послышался звук расстегиваемой молнии ее платья. Яна закрыла глаза и глубоко вдохнула воздух, задержав его…

Платье скользнуло вниз, оставляя хозяйку в одних чулках и стрингах.

Больше ничего на Яне не было.

Видимо, почувствовав потребность в кислороде, она выдохнула и снова вдохнула. Получилось как-то со всхлипом.

– Яна, ты не хочешь? Или боишься? – обняв ее сзади, тихо спросил Мартин.

– Я чуть-чуть боюсь. Боли…

Такое откровение он не ожидал услышать. «Боли? Но это же не первый раз?»

– У тебя давно не было этого?

– Давно, очень давно…

– Не бойся. Я не сделаю тебе больно. Обещаю.

Она так и стояла с телефоном в руке, а он целовал ей плечи, спину, каждый выступающий позвонок, опускаясь все ниже. Яна часто дышала, во рту пересохло.

Она чуть не вскрикнула, когда почувствовала его губы на пояснице, а потом ниже, ниже…

Похвастаться пышными формами она не могла. Собственно, вообще формами. Как говорил папа, побаиваясь за ее здоровье: «У тебя не телоСЛОЖЕНИЕ, а телоВЫЧИТАНИЕ».

Что там Мартин находит для поцелуев?

Голова шла кругом. Яна все еще стояла спиной к нему: одновременно оба чулка поползли вниз, а горячие ладони Мартина касались ее прохладной кожи. От этого контраста казалось, что огонь бежит по ней. Как летом горит тополиный пух, если бросаешь на него зажженную спичку: разбегается трескучий огонек во все стороны, пока не поглотит все, что попадется на его пути.

– Ты такая тоненькая…

Его шепот – вдруг у самого уха добавил ощущений. Яна уронила телефон, закинула руки назад, хватая его за волосы… Стон наслаждения вырвался у него. Мартин прикусил ей мочку и чуть лизнул ее, одновременно положив руки на грудь. В таком положении у него был полный доступ: он чуть прижал соски, а потом потянул, покрутил, вызывая непрерывные стоны. Вообще, Яна была очень отзывчивой, и Мартину это нравилось. Его заводило еще сильнее ее полное погружение в ощущения. Он не мешал ей делать то, что хочется. Но может, чуть подсказать?

Он отпустил ее и развернул лицом к себе…

Перед ним стояла вроде бы та же Янка, но и не она… Глаза потемнели и стали еще зеленее, румянец слегка тронул кожу, а губы! Они были красными, припухшими.

– Раздень меня, Яна, – голос Мартина звучал тихо, требовательно.

Она смотрела на него снизу вверх, облизывая губы. Потянулась к кнопкам его рубашки и расстегнула одну, потом вторую. И резко дернула полы в разные стороны – кнопки все выдержат.

– Можно я тебя поцелую? – спросила, не отрывая взгляда от его тела.

– Да.

Яне не надо было приноравливаться к росту: она просто прижалась губами к его груди, делая то, что давно хотела – его кожа была гладкой, упругой, горячей. Она лизнула, а потом втянула сосок… И не поняла, как оказалась лежащей спиной на кровати.

– Яна, нет, не возбуждай меня раньше времени до края. Сегодня все – для тебя.

– Но я и хотела…

– Нет. Наслаждайся.

– Тогда снимай с себя одежду. Всю.

– С удовольствием.

Расстегнутая рубашка полетела на пол, туда же брюки, носки… Он взялся за нижнее белье и остановился, вопросительно глядя на Яну. Она кивнула, прикусив губу.

Когда он разделся, Янка зажмурила глаза.

– Прости, я так близко никогда не видела…

– Да ладно тебе. Он не кусается.

Мартин быстро закрутил волосы в хвост и лег рядом с Яной.

Она все еще не открыла глаза.

Он оперся на локоть и привстал над ней. «Маленькая смелая девчонка… Ты моя».

Яна почувствовала, как он, едва касаясь губами, целует ее глаза, брови, кончик носа… Улыбка сама по себе подняла уголки ее рта.

– Ты улыбаешься, – прошептал Мартин, нежно целуя губы, скулы, шею.

– Да… – выдохнула она.

Яна открыла глаза и повернула голову к нему.