Когда сосульки падают Мороз в халате доктора, чтобы прогнать хворобы, целительным дыханием касается щеки. Сосульки мягко падают в пушистые сугробы, и на сугробах стайками растут снеговики. Растут они, мохнатые, как иней на ресницах, от каждого прохожего наивно ждут чудес. И, может быть, поэтому на круглых белых лицах застыло удивление и жгучий интерес. Снеговики задумчиво в метель у дома бродят, ночлега и пристанища не просят никогда. Но как-то тихим вечером куда-то вдруг уходят… Мороз в халате доктора, не скажешь ли куда? Прекрасная госпожа Госпожа Вода, госпожа Вода, как блестит ваш взгляд, как журчит ваш смех! Вам к лицу всегда, госпожа Вода, голубой наряд, белоснежный мех. Слабнут холода, госпожа Вода, делается вам скучно взаперти. И бог весть куда мчитесь вы тогда, сея сор и хлам на своём пути. А в конце весны вы слегка грустны, царственная дочь тающего льда. И скользите вы каплей синевы из ладоней прочь, госпожа Вода. Под музыку Шмель в еловой чаще песенку жужжал, с песенкой журчащей ручеёк бежал. Удался вороне мелодичный крик, воробьи на клёне пели «чик-чирик». Кот, на льва похожий, замурлыкал вдруг, в этот день погожий пело всё вокруг. Песню алой розе ветер напевал, дятел на берёзе такты отбивал. Звонче с каждым часом в дудку дул июль, и бутылка с квасом пела «буль-буль-буль». Соловью толково подвывал щенок. Лишь Синицын Вова спал без задних ног. Вечер на Земле Костёр развесил дым у берега реки. Под облаком седым резвятся ветерки. Несёт луну вода в раскрытую ладонь, и за звездой звезда влекутся на огонь. Кувшинки шевеля, струится в ночь река с известьем, что Земля не слишком велика. И чтоб не намудрить в поступках, должен ты планете подарить ладошку доброты. Октябрьский ветер
Солнце, будто ржавая побелка, с елей осыпалось по двору. Ветер, как резвящаяся белка, шишками кидался в детвору. Шишка приголубила Валеру по́ носу, и мальчик сгоряча ветру, шаловливому не в меру, вмазал половинкой кирпича. В буйном настроении сезонном лихо просвистев над головой, ветер разлетелся по газонам жёлтою осеннею листвой. Беспокойная ночь Чирикала ночь в окошке, звездой норовя блеснуть, и кажется, даже кошке мешала она заснуть. Ворочались пчёлы в улье, вздыхали цветы в горшках, по дому бродили стулья в шнурованных башмаках, собачка из пластилина таращилась на луну, но в мантии властелина рассвет подошёл к окну. Он молвил, венцом сверкая и взор устремляя ввысь: «Да что ж ты за ночь такая? А ну-ка, шалунья, брысь!» Починка Под дождиком ромашка с испугом убедилась, что небо, как рубашка, местами прохудилось. Ромашка, в тусклом свете смахнув с листа песчинку, надеялась, что ветер возьмётся за починку. И ветер, чтобы срочно рубашку сделать новой, заштопал небо прочно иголкою сосновой. Дождь кончился мгновенно, как при нажатье кнопки. И солнце постепенно сожгло следы от штопки. Вечером у окна Синий вечер настал. Прыгать ветер устал. Но не угомонился. Рвётся-пляшет во тьму, веткой машет. Кому? Подозрительно как-то. Тени скачут, на пне. Ветер плачет луне. Очень ей интересно. Тучи съели луну. Гнутся ели к окну. Ну ́их всех. Пора спать. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес. |
