Слова бабушки прозвучали как благословление. Ее теплые ладони морщинистых рук крепко и нежно сжимали внучку за плечи.
Простившись с ней, Гузель поспешила к тому злополучному месту, который открывал вход в мир Дьявола, решив удостовериться, что он закрыт, и никто кроме нее не успел туда попасть.
Погода была по-летнему теплая и солнечная, поэтому до парка Гузель прогулялась пешком, пройдя немалое расстояние. В памяти ее явственно стояли заросли клена и черная дверь, распахнутая настежь, ведущая в темный тоннель. Но подойдя к тому месту, где еще вчера разверзался, словно пропасть, вход в параллельный мир – графство Дракулы, девушка с удивлением и с облегчением на сердце обнаружила, что никакой двери в густой заросли кленовых листьев нет. Обыскала кругом все – но тщетно. Злополучная дверь исчезла, будто ее и в помине не было.
Прохожие оглядывались на девушку: что это так усердно ищет она среди листвы? Нельзя было привлекать особого внимания к себе, тем более к этому астральному месту. Успокоившись, что все в порядке, и Дракула исчез навсегда, а ее больше «не засасывает» в тоннель, Гузель прекратила поиски. «Надо обо всем забыть. Вот и все…»
Глядя себе под ноги, легонько ступая по зеленой траве, девушка, погрузившись в воспоминания, медленно брела по парку. Спешить ей было некуда.
Месяц назад она приехала из Нижнего Новгорода в свой родной городок N. Дома в день приезда, машинально набрав номер домашнего телефона Димы, Гузель поговорила с его матерью Ларисой Степановной. Это она попросила позвонить Гузель по приезду, чтобы удостовериться, что девушка благополучно добралась до своего города. Гузель же совсем не хотелось звонить кому-либо в тот вечер, тем более Диме. Но, чтобы Лариса Степановна не волновалась, она все же исполнила просьбу матери своего возлюбленного.
– Хочешь поговорить с Димой? – спросила Лариса Степановна.
Гузель в нерешительности обдумывала – стоит ли? Она его любила, но, высказав любимому все еще вчера, в день своего отъезда из Нижнего Новгорода, сегодня девушке просто нечего было сказать Диме. Однако, глупо было бы молчать в трубку: абонент ждал ответа.
– Он дома? – спросила Гузель, наконец, чтобы выиграть время и собраться с мыслями.
– Конечно. Прошу, поговори с ним, – впервые Лариса Степановна о чем-то просила девушку и передала трубку сыну.
– Алло, – с трепетом отозвался в душе девушки родной голос.
В ту секунду Гузель явственно увидела перед собой образ своего возлюбленного, словно он был с ней в одной комнате.
– Привет, Дима. Я благополучно приехала домой. У меня все хорошо… Как твои дела?
– У меня тоже все хорошо, – и молчание.
– Рада за тебя, – девушке было больше нечего сказать возлюбленному. – За меня не беспокойся. У меня все будет О'К! Ну, пока!
И она повесила трубку, так и не дождавшись вежливого «Пока» после молчаливой паузы…
Это было месяц назад. Но, казалось, они расстались только сегодня.
В маленьком городке N работы практически не было. Там, где Гузель работала раньше, всегда были рады видеть ее, но девушка упрямо не хотела возвращаться на прежнее место работы. Жить, как прежде, она не могла, надо было строить новую жизнь. И теперь, медленно шагая по тропинке парка, обдумывала свой предстоящий отъезд в другой город, – все равно какой. «Начать новую жизнь! А Дима? Диму придется забыть…» К тому времени в глубине души девушка смутно начала осознавать, что если двум возлюбленным больше нечего сказать друг другу, – это начало конца, конца любви. Любовь, которая родилась из пламени страсти как светящаяся искра, рано или поздно может погаснуть. Но гаснуть она будет медленно. Медленно…
– Гузель! – кто-то позвал девушку по имени.
Кокетка оглянулась.
– Сколько можно звать тебя, хоть бы отозвалась что ли… Ты как всегда витаешь в облаках, – на ходу поравнявшись с девушкой, упрекал ее молодой человек.
Это был Ильдар. Друг Гузель, с которым она познакомилась, когда еще работала в Центре. Он совсем не изменился с момента их последней встречи: те же озорные серые глаза, красивые очертания лица, обворожительная улыбка. Удивительно к лицу была его форма хранителей закона и правопорядка: Ильдар работал в милиции.
– Привет, Ильдар. Откуда ты взялся? – удивление на лице девушки сменилось радушной улыбкой.
– Далеко ли путь держишь, красна девица? – с вопросом на вопрос ответил парень.
– Недалеко: вот поджидаю, когда какой-нибудь красавчик проводит меня до дома, – Гузель начала с ним кокетничать. – Как хорошо, что ты появился, а то я начала было грустить.
– С удовольствием составлю компанию красной шапочке.
Молодым людям вместе всегда было очень весело. Ильдар с самого первого дня их знакомства был рядом с девушкой. На работе сотрудницы Гузель даже прозвали эту парочку «любовь-морковь», поскольку парень с девушкой часто вместе патронировали неблагополучные семьи. Это был хороший парень, правда, в силу своей молодости немного ветреный. О том, что он – бабник знали все. Сам Ильдар часто рассказывал Гузель о своих романах с девушками, забавляя смешными историями своих любовных похождений. На работе он в шутку называл Гузель своей «невестой», и все сотрудники считали их женихом и невестой. На самом деле это были закадычные друзья. Вокруг пары ходила куча сплетен. Вначале Гузель это разозлило, так как распространявшиеся со скоростью ветра сплетни были весьма далеки от реальности. Но потом начало даже забавлять: а не подлить ли масла в огонь и подсластить тем самым языки сплетниц мастерски разыгранными театральными сценками? Так у молодых людей появилась обоюдная идея про сладкую парочку «жениха и невесту», которую они предварили в действительность. И как сообщники, смеялись, когда в очередной раз, изображая «любовь-морковь», им удавалось провести сплетниц, давая пищу для неискушенного воображения публики. На самом же деле любовь была действительно «морковью», а отношения жениха и невесты – далеки от истины. Девушку с Ильдаром связывали крепкая дружба и профессиональные отношения.
Это был хороший парень, на него можно было положиться в трудную минуту. Но иногда, в силу своей горячности натуры, Ильдар любил «петушиться». Так что Гузель в моменты проявления его вспыльчивости, чтобы успокоить, приходилось тихонечко наступать ему на ногу или трепать за плечо, как касательно таких случаев заранее было обусловлено по их обоюдному соглашению. Этих предостерегающих жестов было достаточно, чтобы усмирить пыл парня: Ильдар также легко брал себя в руки, как и вспыхивал, словно зажженная спичка.
– Если бы не ты, я бы побил этого типа, – часто слышала Гузель от Ильдара во время ночных рейдов.
Ей приходилось его успокаивать, читая мораль. Он же, пристыженный, с провинившимся лицом, смотрел на свою подругу, и обещал, что этого больше не повторится. И сколько раз девушка слышала эти обещания…
– Надеюсь, ты будешь хорошо вести себя в мое отсутствие? – спросила она своего друга перед отъездом в Турцию.
Это было в сентябре прошлого года.
– Буду паинькой, – был ответ Ильдара.
Это был их последний разговор в том году: к возвращению Гузель из Алании Ильдара командировали в город Казань, и, как оказалось, надолго. С тех пор друзья не виделись.
Эти воспоминания о веселом времяпровождении прошлых дней с быстротечностью пронеслись в памяти Гузель. И на приглашение друга «проводить красную шапочку до дома» она лучезарно улыбнулась:
– Как я рада тебя видеть! Ты куда пропал?
– Только вчера приехал. Не могу я там, в Казани, жить. Столица – это не мое. Ближе к сердцу родной город.
– Кто бы говорил? Провинциальному ловеласу не по вкусу «столичные конфетки»? – пошутила Гузель.
Ильдар никогда не обижался. И на этот раз в ответ лишь рассмеялся: ему нравились колкие замечания – комплементы подруги. За веселым смехом молодого человека последовал рассказ о бурной молодецкой жизни в городе Казани. Тем временем, весело болтая, молодые люди подошли к дому девушки.
