Дьяволида
Глава 1.
Вымысел – не есть обман,
Замысел – еще не точка.
Дайте дописать роман
До последнего листочка.
(Б. Окуджава)
Было страшно темно. Она мчалась стремглав с бешеной скоростью по тоннелю, как скорый поезд, зная, что путь один – только вперед. Казалось, кромешная тьма поглотила все вокруг и ее – тоже, вобрав в свою бездонную пропасть. Оглядываться было нельзя. Ее не интересовало, что осталось позади: настоящее, ежесекундно превращающееся в безвозвратное прошлое, канувшее далеко позади в бездну темноты. Стоило ли оглядываться вообще? Но почему было так темно? Где она? Казалось, бег набирал силу. Не чувствуя твердой земли под ногами, с широко распахнутыми глазами девушка стремительно неслась вперед. Иногда тоннель заворачивал то влево, то вправо, меняя свою траекторию. Каким-то чудом девушка, не теряя равновесия, чуть ли не касалась его мрачных земляных стен. Было жутко: леденящий холод пронизывал все ее тело, и свист ветра отдавался в ушах от молниеносной скорости.
«Куда меня несет? Почему я не могу остановиться?» – эти вопросы бурлили в голове Гузель. Но девушка не испытывала никакого страха. Она давно привыкла к подобным чудесам, ставшим теперь повседневным явлением. Девушку волновало одно: когда этот кошмарный путь, ведущий в неведомо куда, закончится? От одной мысли, что может врезаться в толстостенную земляную глыбу, ей становилось не по себе. Но этого не происходило. Неужели этому не будет конца?
«Если я сюда вошла, значит, должен быть и выход из тоннеля! Ищи его! Ищи!» Гузель уже задыхалась от стремительного потока воздуха. От холода ее тело покрылось «гусиной кожей». Сколько она пребывала в этом тоннеле: час, может, два, а может, – секунду? В мире, где стирается грань между пространством и временем, трудно было определить временные рамки. И чем больше девушка об этом думала, тем стремительнее неслась вперед, к чему-то неизведанному. Миг…
Есть только миг между прошлым и будущим,
Именно он называется «жизнь».
Вдруг впереди мелькнуло что-то белое. От давнего пребывания в темноте белый просвет показался даже блестящим, как бриллиант на ярком свету. «Наконец-то! Мне надо туда. Скорее, скорее…» Стараясь не терять из виду это окошечко в стране вечной темноты и мерзлоты, Гузель прибавила скорость. Белый просвет тем временем становился ближе, озаряя стены тоннеля ярким белым мерцающим светом, так что она теперь, насколько позволяла скорость, с которой неслась вперед, могла разглядеть его серые, почти пепельного света шероховатые тусклые стены. Сердце ликовало от предвкушения скорейшего спасения. Как вдруг произошло что-то невероятное, резко замедлилось и движение девушки: прямо перед ней длинный глубокий тоннель раздвоился. Теперь перед летящей в неведомо куда со скоростью света девушкой вместо одной клином легли две дороги. Удивительней всего было то, что посреди образовавшегося клина стояли двое. Гузель медленно остановилась возле них на пересечении двух дорог. Кто они?
Гадать долго не пришлось: Гузель узнала обоих,– хрупкая как фарфоровая статуэтка девушка в красном платье с развевающимися кудрями и высокий голубоглазый молодой мужчина, в голубых шортах и зеленой майке. Здесь было светло (откуда мог взяться тут свет?), поэтому Гузель смогла разглядеть все до мельчайших подробностей. Влюбленная пара стояла в обнимку, лаская друг друга взглядом, как застывшая навеки мраморная статуя. Но сколько в этом ваянии было красок и тепла! Алая аура любви электрическим зарядом распространялась на несколько метров по тоннелю, озаряла его мрачные стены ярким светом. В этой дымке любви было спокойствие, безмятежность, умиротворение. Казалось, влюбленные застыли в этой позе, и… навсегда. Неведомый ваятель, коснувшись двух любящих сердец, в живом образе увековечил их в статую любви. В мужчине Гузель узнала своего возлюбленного Диму, в девушке – саму себя. Как красиво они смотрелись со стороны!
«Какая красивая пара! Просто замечательная, – улыбалась, Гузель, восхищенная увиденной картиной. – Пусть все так и останется, не буду их тревожить. Мне пора двигаться дальше». Теплота источаемой парой ауры и алого света согрели ее, наполняя душу теплом и спокойствием. Даже в таком мрачном месте, как этот тоннель, жила Любовь. Значит, она вечна, и ей не подвластны никакие чары! Любовь – сильнейшее чувство во Вселенной. Она окрыляет, ведет вперед, дает стимул Жить. Это прекрасное чувство манит к себе, влечет за собой, живет с человеком, как некая сила, дарованная Свыше.
Как ни прекрасна была эта картина Эроса, девушке надо было идти дальше. Но дорога теперь раздвоилась – образовался клин. «Куда же мне идти? Какой путь выбрать?» Прищурившись, пытаясь что-либо разглядеть впереди в беспросветной тьме, Гузель надеялась увидеть проблески света, что означало бы «выход здесь». Пока она раздумывала, какую дорогу выбрать, вдалеке вдруг со стороны стоявшей девушки в красном блеснул свет. И Гузель выбрала «влево»: именно с той стороны от нее стояла возлюбленная Димы, и в мгновение ока, набрав скорость, стремительно понеслась вперед, навстречу к свету. Она не могла больше ни о чем думать: «Скорей бы выбраться отсюда». Душа и тело, Дух девушки рвались вперед к свету, к выходу из этого мрачного места.
Глава 2.
"Да-а, прилично пролетела,
но на какой же широте или
долготе я нахожусь?
(Л.Кэрролл «Алиса в стране чудес»)
Интуиция не обманула ее – этот свет означал спасение. Приближаясь к нему ближе и ближе, Гузель щурилась от яркого света. Теперь весь тоннель озарялся ярким солнечно-белым светом. Этот свет звал, манил ее к себе и… – в мгновение он вобрал легкое хрупкое тельце девушки в свои объятия. Тоннель закончился, – Гузель оказалась в благоухающем светлом солнечном саду, мягко приземлившись на зеленой лужайке среди многочисленных кустов роз. Алых, красных, белых… Золотистые солнечные нити, словно прозрачные невидимые паутины, облепили ее тельце теплом и золотым светом, поглотив в свою солнечную дымку. От такого обилия света слипались глаза. Крепко зажмурившись, Гузель силилась хоть как-то приоткрыть их. Девушка понемногу пришла в себя: дух больше не захватывало, и мерное биение сердца в груди говорило о вновь обретенном покое и неге.
«Что это – волшебство?» Девушка подняла голову: голубой купол небес с белоснежными легкими, как вата, пушистыми облаками и ослепительное солнце. Бутон алой розы, который она взяла в ладони, источал благоухающий аромат, похожий на запах малины. В лепестках алой розы блестели капельки радужных росинок с весело отражающимися на них солнечными бликами. Развевающихся на ветру темных кудрей девушки коснулась легкокрылая голубая бабочка и, как кокетливо приколотая брошь, удобно устроилась на ее груди. «Значит, это – не волшебство… – обоняние и осязание не подводили Гузель. – Это – не иллюзия, а самая настоящая реалия. Так куда же я попала? Как здесь красиво!»
Поднявшись на ноги, она оглянулась вокруг. Кругом все было зеленое, цветущее, безмятежно спокойное. Где-то вдалеке, словно маленькие ангелочки, в белых одеяниях резвились детишки. Они играли с розовым мячиком, весело подкидывая его друг другу. Дети, купаясь в радужных золотистых лучах солнца, светились ярким сиянием, как будто их кожа была какой-то особенной, из белоснежных кристалликов, отчего отражающиеся на хрупких телах лучи солнца делали их похожими на маленьких херувимов. Играющих детей можно было принять за настоящих ангелочков, если бы не отсутствие крыльев. Они так резвились, что даже не заметили новоприбывшую гостью. И она не стала прерывать их игру.
Впереди, чуть слева от того места, где стояла теперь девушка, возвышался величественный замок. Весь белый с остроконечными куполами, с гладкими стенами из мерцающего на солнце белого мрамора. Замок был настолько уникален в своем оформлении фасадов, что скорее напоминал что-то среднее между древними архитектурными стилями эпохи Средневековья и эпохи Возрождения: геометричность форм и грубость массивных крепостных стен идеально гармонировала с легкостью и изяществом ажурных мраморных высотных конструкций. Казалось, замок был невесомый и воспарил бы к небесам, если бы не сила гравитации.
