– Мать родила меня в воде… Это тебе уже известно, – напомнил Флюгер, – У берегов красногорной земли. Мимо проплывали дельфины. Следили за покоем ночных кораблей. И вот один дельфин, огромный, словно синий кит, остановился. Приблизился к моей матери, и сказал, будто благословляет рождённого в воде, то есть – меня. Что отныне вода станет моим спасением, в ней же обрету я великую славу. Мать спросила, с кем имеет честь говорить? Дельфин представился: «Теос Кима, царь синих дельфинов, страж бирюзовых вод». Вот и вся история.

– Этого не может быть… Получается, что я лично знакома с царём? – удивилась Дафна, – Но почему же он мне об этом ничего не говорил? Да и я дурёха! Сама могла догадаться… Он и правда, похож на царя, только корону не носит…

– Настоящему царю корона лишь мешает, – вымолвил Флюгер и вдруг как навострит уши, – О, Гельдъегер уходит! Может, ещё раз копытцем по раковине? Да и испаримся?

– Нет, думаю, во второй раз он в сарай не сунется…

Дафна была права. Гельдъегер дуто громко распрощался с Миррой. Приказал своим коням, гнать на ярмарку. И те, словно обезумевшие, рванули прочь.

– Ух, кажется, сегодня нам крупно повезло! – выдохнула Дафна, – Гельдъегер ничего не заметил, можно преспокойненько наряжать ёлку! Флюгер, а давай, и ты вместе с нами? Я с мамой договорюсь…

– Ты иди, а я здесь побуду. Раковину твою ещё поизучаю! Занятная вещица. Но думается мне, всё-таки нужно вернуть её хозяину… Да поскорее.

– Боюсь, это будет непросто, – загрустила Дафна, – Мама теперь пристально следит за каждым моим шагом. А картина…ну, морская, та, что у нас дома…

– Понял, понял…

– Её словно подменили. Шепчу на неё, шепчу, а она не оживает.

– А чего шепчешь? – спросил Флюгер.

– Прошу о встрече с Теосом Кима. Хочу отдать ему раковину… А ещё хочу вновь увидеть Хрису и Софоклоса, – призналась Дафна.

– Это ещё кто?

– Не поверишь, кажется, это мои бабушка и дедушка.

Флюгер, задумчиво пожевал губами, и прихватил немного сена. То пришлось ему по вкусу, и Дафна поняла, что на этом их разговор окончен. Она уже подошла к двери, как вдруг Флюгер сказал:

– Вот ты всё просишь, просишь… А ты возьми и наоборот – предложи.

– Кому? Морю? Но что я могу ему предложить? Оно же такое…могучее! – пожала плечами Дафна.

– Порой, даже могучие нуждаются в помощи, – ответил Флюгер и вновь вернулся к сену.

А Дафна вернулась домой, где её ждала великолепная, высокая, душистая рождественская ёлка, а ещё: Сальвадор, Марлен, Алифья и тысяча вопросов от Мирры.

– Куда ты запропастилась? В сарае тебя не было? Вы, что же, ускакали в поля? Нога у Флюгера больше не болит? Почему ты меня вновь ни о чём не предупредила?

– Мамочка, мы с Флюгером сначала испарились. А потом появились вновь! – спокойно ответила Дафна.

– Куда? Куда вы испарились? – не отставала Мирра.

– Сама не знаю. Раз и всё! Южный ветер действует на нашего Флюгера ободряюще, – честно сказала Дафна. Она уже давно решила, что на все вопросы матери будет отвечать честно. А зачем что-то придумывать, если Мирра одинаково не верит ни в правду ни в ложь, – А давай наряжать ёлку, – предложила Дафна, светясь от радости и предвкушения, что скоро в их доме всё заблестит и засверкает зелёными, красными и жёлтыми огоньками.

До Рождества оставалось дня три. Дом Илиади светился чистотой. Заброшенный мольберт Мирры совсем ожил, и запестрил набросками будущих картин, скрипучий пол скрылся под ворсистым ковром из лавки господина Тёппича, огонь в камине пережёвывал белые поленья, окна хвастали свежими кружевными занавесками и бордовыми портьерами с зимним узором. Сальвадор учился рисовать маслянистыми обломками пастэли. Марлен увлеклась французским языком, а Алифья собрала из водных пузырьков свою собственную рождественскую ёлку и теперь боялась даже вздохнуть, чтобы та случайно не растворилась.

В глубине души Дафна даже благодарила мать за то, что та устроила ей такой «зимний домашний арест». Она наслаждалась каждым часом, проведённым в уютных стенах в компании трудолюбивого старика-камина. А мятный чай с шоколадными конфетами лишь прибавлял ей праздничного настроения. Что скрывать? На школьный бал Дафна и не собиралась, а уж учиться со склочными одноклассницами ей не хотелось и подавно. И пускай Мирра отныне следила за каждым её шагом, зато у Дафны был полный дом новый друзей и море. Да ещё целая ёлка не загаданных желаний.

– Мамочка! А где же игрушки? – спросила Дафна, пытаясь отыскать в кладовой красную картонную коробку с ёлочными шарами.

– На самой верхней полке! Осторожно, ничего не урони там, – ответила Мирра и оглядев ёлку поняла, что Гельдъегер был прав. Чтобы дотянуться до верхушки, понадобится лестница, – Ох, какая же ты красивая, – сказала она, поглаживая колючие еловые ветки.

– А вот и коробка! – подскочив к матери воскликнула Дафна.

– Ой, напугала! – вздрогнула Мирра, – Ну, давай, поглядим, что там у нас есть?

– Шары, шары, шары. Заяц! Белка! Серый слон, – затараторила Дафна, – Ещё заяц, только с барабаном. Он из чего, мамочка?

– Папье маше! Волк, овечки… А вот и ангелочки, – обрадовалась Мирра, словно сама увидела все эти игрушки в первый раз, – Златокрылый, снежнокрылый и с арфой.

– Трубадур и свинопас! Мамочка, а из чего сделан этот свинопас? Сколько смотрю, а не понимаю, – спросила Дафна, разглядывая блестящую игрушку с гладкими голубоватыми боками.

– Думаю, из камня. Возможно, из халцедона! Только хорошенечко обточенного. Человеком или водой, – предположила Мирра.

– Водой?

– Ну, да. Вода и камень точит. Не слышала разве? – улыбнулась мать.

– Наряжайте шарами! – вдруг вмешалась в разговор Алифья, – Шаров вам мало что ли? Что за зоопарк? Зайчики, овечки, белочки…

– Не ворчи, Алифья! – рассмеялась Дафна, – Чем тебе игрушки не нравятся?

– Шарами, говорю, украшайте! Они, вон, деревянные. Точно не разобьются. Кто это вообще придумал, стекляшками ёлку украшать? Опасно и непрактично.

– Зануда, – прошептала Дафна, – Зато стеклянные игрушки – красивые!

– И бьются! – повторила Алифья, – Хвостом чую, ничего хорошего из этого украшательства не выйдет.

– Что же ты предлагаешь, ёлку без игрушек оставить? – вытаращила глаза Дафна.

– Да ну вас! – обиделась рыбка, – Но знайте, я предупредила!

– Это предсказание? – улыбнулась Мирра.

– Вроде того, – кивнула рыбка, – Чешуёй чую, что Дафна что-нибудь да разобьёт.

– Ну, это не страшно. Подметём! Метла-то у нас есть, – отмахнулась Дафна.

– Метла здесь не поможет… – вздохнула Алифья и закрыла глаза, – Вижу, как реки просят о помощи. Вижу великий шторм, дельфинов в алмазных доспехах, и тебя, Дафна, я тоже вижу… Только хвост у тебя вместо ног, да плавники вместо рук огромные… И шумно-шумно-шумно! Всё бурлит… Реки бегут, но… Ах! – вскрикнув, Алифья схватилась за голову и упала на дно аквариума.

Дафна и Мирра растерялись.

– Алифья, что с тобой? Тебе дурно? – подбежала к аквариуму Дафна, – Может: печенья, цитрус или червячка?

– Дурнее не бывает… – слабо ответила Алифья, – Сама не пойму, что значит это видение. Но предупреждаю…

– Хорошо! Мы не станем наряжать ёлку стеклянными игрушками и даже шарами! – пообещала Мирра и внимательно оглядела свою дочь, – Какие ещё плавники? Какой хвост? Ребёнок, как ребёнок. Ох, с вами можно с ума сойти. Давайте обедать, а уж после, с новыми силами примемся за ёлку.

Все согласились. Обед пришёлся на лютую вьюгу. За окнами так побелело, что ничего: ни двора, ни дороги, ни берега Лана, невозможно было разглядеть. «Чудесное время для домашних посиделок в компании газет, печатной машинки да чашечки пряного какао» – сказал бы какой-нибудь старый писатель. В такие дни частенько кажется, что и огонь в камине светит ярче, и постельные подушки стали мягче, а все суетные звуки вдруг спряталась в невидимой коробке и уснули. Лишь вьюга всё напевала свою излюбленную песню, где восхваляла саму себя и желтоглазую королевну зиму.