Сказав это, Дафна почувствовала, как волны встревожились, ветер стремительно протянул к ней свои влажные руки. И схватив Дафну подмышки, будто беззащитного младенца, окунул её в воды ночного моря. Те с аппетитом зашипели, загудели и поскакали без оглядки в златоморье, унося и девочку и её обомлевших друзей холодными течениями древности.
V
– Держитесь крепче! – скомандовала Дафна Сальвадору и Марлен. И те живо юркнули ей в карман и затаились, – Нужно чуточку подождать! Плавники и хвост вырастут! – это точно! Всего лишь чуточку! И мы с вами выплывем!
Но она ошибалась. Толпа «чуточек» пробежала мимо. Волны хлестали её по щекам, колючие брызги впивались в глаза. А хвост и плавники всё не появлялись. В отчаянье Дафна давай звать Теоса Кима. И вот чудо! Дельфин мигом примчался. Он ловко подхватил утопающую троицу и вынес на берег.
– Теос Кима! Как же я испугалась… О, Теос Кима! Ты спас нас, – будто в лихорадке повторяла Дафна, – Спасибо, Теос!
– Что привело тебя к морю на сей раз, дитя? – спросил дельфин, – Слышал я, будто мать твоя пошла на поправку… Я очень рад. Но тебя что-то тревожит? Или ты звала меня понапрасну?
– Нет, нет! Не понапрасну… Теос, нас хотят выгнать из дому. На улицу, в зиму! – призналась Дафна.
– Накануне Рождества? Это превеликая странность, – воскликнул дельфин, – Даже море не выбрасывает тину накануне Рождества… Скажи, в твоей беде вновь замешаны те самые деньги?
Дафна кивнула.
– Много денег, – сказала она.
– И тебе снова нужно что-то продать? Деньги – могучая стихия, порой, хлеще воздуха она сносит деревни и города, хлеще огня сжигает человеческие души, сильнее земли тащит в Тартар26. Порой деньги нужны человеку больше воды … Неужто и больше жизни? Столько моряков погибали в море, пытаясь разыскать сокровища! Одних растерзали акулы, других задавили киты, третьи заблудились в коралловых лесах. И всё равно! Каждый год, каждый день, человек отправляется в море, чтобы найти желанные монеты, жемчуга, золото! Но я по-прежнему верю, что вода куда величественее денег. Вода – главная стихия Вселенной…, – тут Теос ушёл под воду. Смочил пересохшие глаза, и они вновь заблестели лунным серебром. И дельфин сказал, – Дафна, как тебе повезло! Ты не пират, и не жадный моряк. И море поможет тебе. Ведь ты не ищешь наживы, а ищешь помощи. И море тебе поможет. Нужно попасть в Жемчужный сад. Только там добрый землянин может взять морские дары для белого дела. И только с разрешения всех братьев ордена Дельты. То есть, нас, синих дельфинов. То, что человек уносит из морских глубин силой или обманом считается кражей! Запомни, море за это карает.
– Я всё поняла. Мне нужно разрешение братьев ордена Дельты?
– Не так просто… Однажды ты уже получила разрешение. От меня. Другие дельфины не возражали. Вспомни, в каком дивном вальсе они кружили, посылая тебе тёплое течение! Но будут ли они рады, узнав, что сокровищ, взятых тобой в Жемчужном саду, оказалось мало? Запомни ещё кое-что: землянину запрещено появляться в гроте дважды.
– И что же делать? – огорчилась Дафна, – А если бы у меня вдруг выросли плавники и хвост, как у тебя? Я бы смогла сойти за дельфина ордена Дельты и неузнанной отравиться в грот?
– Ха-ха-ха! – громко рассмеялся Теос Кима, чем ещё больше напугал Сальвадора и Марлен, – Плавники и хвост, говоришь? Ты такая забавная, девочка, что говорит с водой! Могут ли вырасти плавники у человека? Они или есть, или их нет, – засвистел на весь берег дельфин.
– Это не смешно! – нахмурилась Дафна, – Могут, Теос Кима. Могут они вырасти! Я точно знаю. Я видела…
– Достаточно! – сделавшись нарочито серьёзным сказал Теос Кима, – Если ты что-то и видела, то скорее всего тебе это «что-то» показалось. Лишь у наяд да сирен бывают плавники, хвосты, жабры… что там ещё? У человека – нет! Это всё сказки, выдумки, галлюцинации, возможно, – объяснил дельфин и добавил, – Тебе ещё нужна помощь?
– Нужна… – растерянно ответила Дафна.
– Пусть кто-нибудь плывёт за тебя! Вон, – Теос бросил взгляд на неровный бугорок под свитером Дафны, – Мышонок твой, или муха. Я их давно заметил, пусть не прячутся. Вылезайте, сухопутные!
Сальвадор и Марлен нехотя высунулись из укрытия. Сальвадор что-то учтиво пропищал в знак приветствия, а Марлен скептически промолчала.
– Пусть мышонок плывёт, он побольше, – сказал Теос Кима.
– Но он не умеет плавать! – возразила Дафна, – Что если он утонет от страха?
– Возможно, – безразлично произнес дельфин, – Но, признаюсь тебе, милая Дафна, со мной ещё ни одна живая душа не утонула. В воде. Про сушу – не знаю, – рассмеялся Теос, – Готов рискнуть? – спросил он у Сальвадора. В ответ мышонок свалился без памяти в песок и притворился мёртвым, – Кажется, твой друг, против, – понял дельфин.
– Я тоже против. Против, чтобы он плыл! – сказала Дафна и вскочив на беспощадно затёкшие ноги, в которые тут же вонзились тысячи микроскопических иголок, в гневе бросила, – Берег большой! Поищу помощи здесь! Но Сальвадора и Марлен топить не позволю.
– Что ж, это твой выбор, – улыбнулся дельфин. И свистнул ей вослед, – Так, что ты там говорила про хвост и плавники?
– Ничего! – отозвалась Дафна, – Это всё фантазии, галлюцинации!
– Смотри, не перефантазируй! – предупредил дельфин, – И запомни, Дафна: все ответы ждут тебя ближе к западу, в городке, мирно спящем среди вечнозелёных бугенвиллий27. Там, где женщины ткут пёстрые ковры, а мужчины ещё до рассвета уходят в море. Где люди, там всегда есть ответы. Если не разберёшь слов иноземных – хлебни воды. Вкус «воды места» и мысли его народа – едины. А как вспомнишь о море – возвращайся на север. Юг и восток молчаливы в ночи! Их ни о чём не спрашивай. А понадобится моя помощь – пошепчи на воду. И не забудь о Пепе. Она может призвать тебя в любую секунду, – добавил дельфин и скрылся в искрящейся лунной воде.
Дафна жутко разозлилась на Теоса Кима за то, что тот не пустил её в морской грот во второй раз. А жертвовать друзьями, пусть и такими крошечными, как Сальвадор и Марлен, девочка не желала. Ей казалось, что все новоузнанные морские запреты, истории о дельфинах ордена Дельты и моряках-воришках слишком уж напыщенны да преувеличены Теосом.
Утопая по щиколотку в сыром песке и ворча что-то себе под нос, Дафна всё же направилась на запад. Сальвадор с интересом принюхивался к новым запахам: то к приторно-сладкому мучному, к анисовому, к виноградному; то к солоноватому рыбно-чешуйчатому. Все эти ароматы гнездились в городе, но ночью непременно слетались к морскому берегу, чтобы смешаться здесь с ветром, закрасться в души путников и наполнить их новыми надеждами.
Жёлтый свет городских фонарей тепло поприветствовал Дафну. И предложил ей войти. И пусть сам город дремал, его дочери – разнаряженные улочки, напротив, с радостью встречали ночь, щеголяя своими лазурными гирляндами. Невидимка – печной дымок ловко ловил ароматы виноградных булочек, горячего мёда, дроблёных орешков, и аккуратно укладывал их на невидимые сани, что «хоп!» и по его велению уносились высоко-высоко в небо, чтобы угостить каждую звёздочку настроением великого праздника. Да, всё внутри городка трепетало в ожидании волшебства. Вот и Дафна с первыми шагами по точёным вековым улочкам, почувствовала нечто неприкасаемое – птичью радость от пряной свободы.
Шёл второй час после полуночи. Деревянные ставенки коренастых домов, раскрашенные хозяевами голубой, красной, зелёной да розовой краской, надёжно спрятали окна, впитавшие в себя весь сок дневного света. А с ними и самих хозяев. Дафна любила заглядывать в окна, гуляя по мостовым Марбурга. Хотя и знала – неприлично совать свой любопытный нос в секреты чужих домов. Однако же ей нравилось выискивать забавные этюды повседневности, когда фрау «такая-то» примеряла уценённую шляпку. А фрау «другая-то», перепутав кофейную ложечку с чайной, учила свою дочь безупречному поведению за обеденным столом. А неизвестный гер секретничал со своим волнистым попугаем. О чём? Дафна и не слышала. Для неё наблюдение за людьми всегда превращалось в немое кино, когда меньше всего нужно думать о звуке. Однажды она сказала Мирре:
