Он помнил. Едва заметная улыбка тронула его губы, и Джейми не выдержал. Прикрыл глаза, проникая в ментальное пространство демона с легкостью пушинки, влетевшей в вихревую воронку чужой боли.

Страх. Словно чужой, навязанный. Он горчит на языке, отдает чем-то неприятным и вызывает отвращение. Джейми отбросил его в сторону, метнулся дальше, падая в океан чужой боли. Красивая женщина ласково улыбается маленькому мальчику на глазах у старшего сына, а тот солнечно улыбается ей в ответ, смеется, и зависть, помноженная на ревность, настолько горячая, что обжигает внутренности. Неприятно. Невкусно. Такое больно глотать.

Тронный зал. Увядающий на глазах отец-император, предавший друг, брат в шаге от смерти на полу. Горько. Несъедобно, слишком кислит. Клетка. Сомнения, тревоги. Невкусно. Не то.

Жажда мести. Удовлетворение от чужой боли — невыносимо тошнотворный привкус мук жертвы. Седьмой уровень и растерзанное тело на дыбе. Вэй!

Джейми вынырнул из чужого ментального пространства, скорчившись на полу и откашливаясь в попытках вытолкнуть из себя всю ту муть, что пытался заглотить. Дарион тоже был на полу, стоя на коленях, и держался за кушетку, хрипло дыша, как будто только вынырнул из-под толщи воды.

Что-то было не так. Что-то было сильно не так.

Джейми помнил, какой восторг получал, когда питался эмоциями Дариона в прошлый раз. Его темные эмоции оставались такими же сильными и глубокими, они не могли так резко перестать усваиваться!

— Было такое ощущение, словно ты не забирал мои эмоции, а жевал и выплевывал, — поделился Дарион своим состоянием, медленно восстанавливая дыхание. — В чем дело?

— Не знаю, — морщась от отвратительного послевкусия, Джейми замотал головой. Ему словно в рот запихнули гнилых яблок, а голод никак не исчезал. Его все еще тянуло к эмоциям, хотелось вкусить чего-то вкусного, хотя бы съедобного. — Я… можно я попробую еще раз?

— Может, попробуешь взять в рот мой член? — с ироничной усмешкой бросил Дарион.

Джейми от его самодовольства не стал даже медлить, проник в чужое ментальное пространство, нырнул сразу глубоко, в самые темные глубины, осматриваясь, чем бы поживиться, но если раньше эмоции Дариона были похожи на пир, то сейчас они представляли собой помойки Пустоши. Боль. Ярость. Гнев. Жажда покарать и наказать. Желание убить. Снова боль. Острая, жуткая, неправильная.

— Хватит, — прохрипел Дарион, хватаясь за голову.

Джейми растерянно кидался от одной эмоции к другой, пока случайно не заметил кое-что другое, незнакомое. Подобравшись ближе, он увидел светло-зеленый луг и озеро, заполненное лотосами. Осторожно, боясь спугнуть добычу, Джейми разглядел нежность. Это было что-то незнакомое, дикое, но пахнущее так вкусно. Принюхиваясь, Джейми на пробу лизнул пряную нежность, и это оказалось неожиданно сладко. Обрадовавшись, он вкусил эту нежность и бросился к следующей — там простыни, летающий пух от подушки, ловец снов над пологом и сбивающее дыхание умиротворение. Джейми хотел вкусить это, но не получилось, от него закрылись.

— Не забирай, — зло прорычали в ответ, встряхнув шидэ.

Джейми отшвырнуло назад, выдернуло наружу, и он, пораженный, осел у стены.

Он понял.

Ему теперь нужны были не темные, а светлые эмоции, как настоящему омеге-небожителю.

Хотелось то ли плакать, то ли смеяться. Мысли мешались в кашу. Его тело окончательно менялось, отчего в душе словно надламывался последний островок надежды. Незнакомое питание, незнакомые эмоции.

Он взглянул на Дариона, шидэ которого были воинственно подняты. Дарион тяжело дышал, опустив голову, справляясь с пережитым процессом. Джейми и сам наверняка выглядел не лучше, но глядя на демона, он помнил лишь о тьме. В Дарионе было так мало светлого, так ничтожно мало, будто крошки с барского стола. И он не желал ими делиться настолько сильно, что смог остановить питание небожителя. То, что не смог бы сделать никто в мире.

— У меня изменился тип питания, — сообщил Джейми. — Как у настоящего омеги…

За дверью послышался шум.

— Я только посмотрю, как они, — отпихивая от себя лекаря, в помещение ворвался Лиар.

Увидев брата на полу, он сразу метнулся к нему.

— Дэй! Брат, ты как? Ты ранен? — Лиар с тревогой осмотрел Дариона.

— Все в порядке, — тяжело дыша, Дарион осадил мельтешение брата. — Дай ему свое разрешение на питание.

— Что? — недоуменно переспросил Лиар.

— Ему нечем питаться во мне, — надломленно произнес Дарион, не пытаясь подняться. Он смотрел в лицо брата так, будто просил его о помощи.

Джейми все еще плохо соображал из-за голода, но он не хотел видеть Дариона таким. Только не слабым. Только не просящим. Ему захотелось отбросить Лиара, убрать его с глаз, лишь бы не видеть, оградить Дариона от всего мира, чтобы этот мир больше не причинял ему боль.

— Разрешаю, — тихо произнес Лиар, повернувшись к нему.

Джейми и так уже хотел наброситься на младшего демона, поэтому с разбегу скользнул в эмоции Лиара, желая покромсать все, забрать, высосать до дна. Но замер, споткнулся и упал прямо в солнечное море сладкого, воздушного счастья. Джейми не был знаком с этими эмоциями, они казались ему странными, как заморские блюда — неизвестные, непонятные, но выглядящие так аппетитно.

Он видел чью-то улыбку. Счастливую, широкую улыбку. Копну рыжих волос и прикосновение бережно осторожное, переплетенные пальцы и раскинувшийся перед ними ночной город. Восторг и это чистое наслаждение, когда просто рядом, просто держать кого-то за руку и смотреть на его улыбку.

Джейми жадно проглотил все, чувствуя, что не забирает эмоции, а лишь слизывает верхушки, придавая им форму, напоминая об их существовании.

Сонные объятия — как воздушный десерт. Джейми прихватил их зубами, смакуя на языке чужое трепетное влечение, искрящуюся радость. Тут было чем поживиться, и Джейми жадно ел, заглатывал ожидание, предвкушение скорой встречи, надежду, решимость быть рядом, невзирая на все.

Джейми чувствовал слезы на своих щеках. Он насытился довольно быстро, эмоции были такими насыщенными и вкусными, что вызывали в мыслях закономерный вопрос: разве так бывает? Подстегиваемый любопытством, он бросился на поверхность, натыкаясь на боль.

Тот, кого любил, кому доверял, стоял над ним с ножом в руках. Предательство горчит, но боль, следующая за ним, какая-то другая. Не разрушающая, а светлая, тоскливая, живая, с привкусом надежды «а вдруг».

Джейми не мог больше этого выносить. Он вынырнул наружу, вытирая слезы, которые почему-то продолжали бежать. Он не понимал своего состояния. Насытившийся словно против воли, он чувствовал себя будто преступник, посягнувший на святыню. Лиар, в отличие от брата, спокойно перенес процесс питания. Он выглядел слегка невменяемым, но на его лице застыла грустная, но теплая улыбка, словно он прожил все те эмоции снова. Хотя оно так и должно было быть. Донор в процессе питания переживает те эмоции, которых касается небожитель.

Любовь Лиара к Ники была уютной, теплой и красивой, он не должен о ней забывать. От такого нельзя отмахнуться и забыть. За такое нужно сражаться. Джейми пытался передать все это взглядом, хотя вообще сомневался, что в этом помещении хоть кто-то остался здравомыслящим существом, способным формулировать мысли в слова.

Лиар поднялся и, не говоря ни слова, ушел, словно для него окунуться в прошлое оказалось слишком. Ему нужно было время, чтобы прийти в себя. Как и всем им.

========== Глава 7 ==========

Джейми чувствовал себя сытым и в то же время выпотрошенным полностью. Слабость в теле после процесса питания угнетала, а осознание того, что у него сменился тип питания, до сих пор гудело в голове. Сэр Бариер выгнал Дариона из помещения, как только тот встал на ноги, не слушая никаких возражений, а они, на удивление, присутствовали.

— Теперь, когда мы прогнали вашего супруга, давайте познакомимся вновь. — Лекарь взял свободный стул и, обогнув стол, сел напротив своего пациента. Джейми такая близость была неприятна, но сэр Бариер будто и не видел этого. Хотя, может, и видел, но игнорировал. — Меня зовут Томас, можете называть меня так. Как мне обращаться к вам? Могу я звать вас по имени, как друга?