Кто? Как? Почему запустил этот процесс? Отчего молодой, красивый успешный мужчина перестал быть хозяином своего тела? Кому это было нужно?

Много вопросов без ответов. Эх, Рощин, Рощин!..

Екатерина Дмитриевна вспомнила, как первый раз разозлилась, услышав про этого человека.

– Вы должны ему отказать!

– Кому?

– Рощину.

– А кто это?

– Это мой муж. Он сошел с ума. Нас ждут в Германии – лучшая клиника, лучшие врачи, а он – к вам! – молодая женщина кричала на всех, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Прекратите истерику. Вы кто? Как вы сюда попали? Что вам надо? – Екатерина Дмитриевна попыталась остановить поток негодования незнакомой гостьи.

– Вы не понимаете, если он что-то решил, то уже все должны подчиниться. Это же Рощин!

– Кто он? И чего, собственно, вы хотите?

– Вот. У нас диагноз… Мы едем в Германию в лучшую клинику, а он вдруг: «Я буду в областной», – он что, издевается?!

Екатерина Дмитриевна взяла в руки выписку, направление, анализы и быстро пробежала глазами.

– Пойдемте к заведующей.

– Да он там!.. Уговаривает ее, чтобы она согласилась взять его в отделение.

– Если он по прописке не может у нас наблюдаться…

– Да в том-то и дело, что может. У нас дом в Ленинградской области.

– Но тогда мы не сможем отказать ему в госпитализации.

– Да прекратите вы. Что вы умеете? Вот в Германии – лучшие врачи, лучшие технологии!..

Екатерина Дмитриевна хотела было вступить в спор, что, мол, все передовые технологии и препараты есть в России, и «врач и в Африке – врач», и что это – наш российский миф, что все заграничное – лучше, но не успела.

Дверь в ординаторскую стремительно распахнулась, и вместе с Ольгой Николаевной на пороге возник он – Рощин. Дорогой парфюм сразу же заполнил помещение. Мужчина был хорош собой – высокий, подтянутый. Только кожа на лице, несмотря на загар, выглядела тускло, а в глазах выражалось то самое изумление и в то же время – решимость все взять под свой контроль. Екатерина Дмитриевна встретилась со взглядом человека, привыкшего управлять процессом и подчинять себе все и вся. Да, изумление «и это все со мной?!» было явно лишним и как-то не вязалось с этим сильным волевым человеком.

– Дорогая, прекрати истерить. Тебя слышно на улице.

Молодая женщина, как по команде, закрыла рот. Только глаза продолжали метать молнии.

– Екатерина Дмитриевна, познакомьтесь: Александр Евгеньевич Рощин. Как я вас уже проинформировала, отдельную палату мы предоставить не можем…

Молодая женщина, которую назвали «дорогой», выразительно взглянула на Екатерину Дмитриевну: «Ну что я вам говорила?»

– … но если анализы будут хорошие и донор совпадет, то при пересадке вы будете в отдельном боксе, чтобы избежать осложнений. В общем, Екатерина Дмитриевна вам все расскажет – она ваш лечащий врач. Познакомьтесь!

– Екатерина Дмитриевна, принимайте пациента. Надеюсь, что вы поладите, – Ольга Николаевна улыбнулась. Она, как никто, знала, что для возможного успеха врачу и пациенту важно понимать и чувствовать друг друга. – Александр Евгеньевич, надеюсь, что вы поладите с Екатериной Дмитриевной. Она опытный врач и сможет прокомментировать каждый этап процесса лечения, как вы и хотите.

Конечно, представлять врача пациенту не входило в обязанности заведующей отделением, но «это же Рощин».

– Милый, – молодая женщина еле сдерживала себя, – мы же договорились, что будем лечиться в Германии. Нас ждет профессор…

– Дорогая, отправляйся домой. Я позвоню и сообщу, что мне нужно. Я остаюсь здесь. Наташе все инструкции даны. Чтобы не было паники, прекрасно можно все организовать здесь, в больнице.

– Но, милый, может быть, хотя бы дома? Пусть врачи приезжают, делают все манипуляции…

– Я сказал, – голос звучал жестко, – жду тебя завтра.

Молодая женщина опустила голову, и волосы закрыли ее лицо.

Все понимали, что она не хочет, чтобы кто-то видел, что она плачет. Когда она подняла голову, еще раз встряхнув роскошными волосами, на лице не отражалось ничего.

– Хорошо, я все сделаю.

Она подошла к мужчине, слегка приподнялась на носочки, чтобы дотянуться до щеки, и поцеловала его.

«Вот это самообладание, а может быть, дрессировка, – подумала Екатерина Дмитриевна, – да, с миллионером непросто жить-поживать да добра наживать». Это же Рощин. И хотя Екатерина Дмитриевна не до конца представляла возможности господина, с которым познакомилась только что, чувство присутствия власти и денег распространилось вместе с парфюмом по небольшой ординаторской.

Он резко оглянулся, появилось ощущение, что кто-то есть за его спиной, а может, зовет его.

В душе давно поселилась тревога. Она ему не мешала. Когда он понял, как ее использовать, научился не подчиняться тревоге, а слышать ее и слушать, как верного подсказчика, – тогда и начались резкие перемены в его жизни. Карьера пошла в гору, более того, он стремительно богател и стал, как любит говорить его «дорогая», владельцем домов и пароходов.

Многие партнеры изумлялись его звериному чутью, конкуренты и враги побаивались его неожиданных решений, а сам он шел по жизни, не очень-то задумываясь, отчего так все с ним происходит. Он не задумывался, хорош его поступок или плох, беден он или богат, любит он или ненавидит, враг перед ним или друг. Он просто делал свою работу и шел вперед, не оглядываясь назад. Была ли какая-то цель или какой-то смысл в этом движении, он не задумывался. Лица, которые сопровождали его на этом пути, сменялись иногда со скоростью картинок в калейдоскопе. Но он не сожалел. Труднее было с «дорогими». Барышни имели тенденцию привязываться и «страдать», тогда приходилось решать вопрос через маленькую квартирку или машинку, и «дорогая», утерев слезы, исчезала из его жизни, освободив место для следующей. Он через прессу сообщил всем, что найдет и выберет мать своего наследника, и это будет нескоро.

Все шло своим чередом. Но однажды, как будто в чьей-то сильной руке, сжалось сердце.

– Александр Евгеньевич! Что с вами? – это Наташа, верная секретарша без времени и возраста, которая, как тень, всегда была рядом с Рощиным, смогла уловить мимолетную перемену в его лице.

– Наташа, у тебя когда-нибудь болело сердце?

– Да, конечно. А вам плохо? Может, валидол? Это, конечно, не лекарство, но помогает.

– Да нет! – Рощин поморщился.

Ему показалось, что он не сможет передать, что произошло, что он чувствует, что кто-то есть рядом и вот только сейчас сильно сжал его сердце. Он ясно представлял, как рассказывает верной и преданной Наташе о своей тревоге, которая его не подводит, и как он точно знает, что его ждет. С недавних пор, ему доложили, Наташа захаживает в церковь, ставит свечи и заказывает молебны за его здоровье. К чему бы это?

Рощин закрыл глаза. Он старался дышать медленно и осторожно, как будто ступал по тонкому льду. Боль начала затихать, и сердце забилось ровнее. Про такие приступы он слышал. Кто-то из знакомых рассказывал о своих походах к психотерапевтам. Товарищ даже весело поведал о том, что уже третий психотерапевт пытается победить его панические атаки (кажется, так это называется). Да, с психотерапевтами приступы стали появляться реже, но все равно настигали его в самом неожиданном месте и при самых неожиданных обстоятельствах.

Рощина тогда удивила веселость рассказа и, наоборот, глаза рассказчика, наполненные страхом и какой-то безысходностью. «Спасите меня!» Рощин тогда с презрением подумал, что не будет вот так, как ничтожный червяк, цепляться за кого-то, чтоб помогли, – ему не понадобятся психотерапевты. Это выглядит нелепо, когда взрослый мужчина, который решает судьбы многих людей, на самом деле не всемогущ, а как раб своего тела – все время к себе прислушивается и при первых же «звоночках» бежит к психотерапевту, как будто у того есть волшебная палочка.

Но вот сейчас, когда сердце зажато, он как миленький готов кричать: «Спасите меня!» Но кому? Тому, вероятно, чье невидимое присутствие было частью его жизни.