- Может, нальёте? У меня сегодня выходной.

   - Ещё тебе наливать! Глаза бы мои на тебя не смотрели, - сказала Лиля, и дуршлаг не опустила.

   - Лиля, пусть выпьет, я ему тогда покупала, он не допил, там рюмки две остались, - миролюбиво сказала Антонина Васильевна и, положив молоток на стол, открыла секретер в стенке, где стояла недопитая бутылка вина.

   - Лиля, давай за примирение, извини меня, - сказал Николай, усаживаясь в кресле около журнального столика.

   - Ты же знаешь, я не пью, Тося тоже, мы тебе не компаньоны.

   - Лиля, за компанию, понемножку, не пить же человеку одному, - попросила Антонина Васильевна.

   Собрали на стол, Николай почти не ел, сказал, что кусок в горло не лезет, плакал, говорил, что не может забыть Зою. Старушки утешали его, говорили надо жить, помогать внучкам и правнучке.

   - Хоть молоток со стола уберите, а то обидно, неужели, Лиля, я тебя хоть пальцем тронул?

   - Нет, но кто тебя знает, так ко мне подскакивал, что боязно. Как выпьешь - дурь из тебя и идёт.

<p>

***</p>

   Внучка, узнав, что Лиля живёт у бабушки, возмутилась, не стесняясь Лили, громко выговаривала:

   - Давай, всех бездомных собери, её родня выгнала, а ты подобрала.

   Такого поворота Лиля не ожидала. Вся её маленькая, худенькая фигурка затряслась, она не смогла удержать в руках чайник с водой, вода разлилась по кухне.

   - Мне теперь что за вами обеими ухаживать? - не унималась Татьяна, сетуя на разбитый чайник.

   Лиля еле дошла до своей комнаты, села на диван. Мысли в голове путались: "Ехать в Волгоград? Квартиры своей нет, жить с внуком или сыном невозможно из-за отношений с невестками. Руки на себя наложить? Не по-божески. Она даже в страшном сне не могла себе представить, что в свои восемьдесят семь окажется без крыши над головой, с двумя сумками своих вещей. Кто же думал, что сестра, которая была моложе её на двадцать лет, умрёт раньше её? Схлынула первая волна отчаяния, она стала прислушиваться, что происходит в квартире. "Тосю подвела, и ей из-за меня досталось", - думала она. Услышала голос Тоси:

   - Таня, ты не указывай, как мне жить. Когда это ты за мной ухаживала? Я что лежачая? Слава богу, на своих ногах, материально от тебя не завишу, мне государство пенсию платит хорошую. Ты раз в неделю приедешь на машине, хвостом вильнёшь, и через двадцать минут тебя нет. Я не обижаюсь, у тебя дети. А я пока живая, или раньше времени меня закопать хочешь?

   - Бабушка, что ты говоришь, опомнись!

   - Это ты опомнись! Завещание по квартире на тебя написано, но я-то живая, пока моя квартира, я в ней хозяйка. Точка! Разговоров на эту тему больше не будет. Не хочешь меня навещать - не надо, но только я из ума не выжила, управлять мною не получится.

   - Я забыла, что ты у нас генеральша! С тобой не поспоришь, ты всегда права! - ответила Таня и ушла, сильно хлопнув дверью.

   - Ещё сильнее хлопни! - вдогонку внучке сказала Антонина Васильевна, закрыла входную дверь и вошла в комнату Лили.

   - Чего сжалась, как чужая? Это и твой дом, не бойся никого. Это моя квартира, никто не указ.

   - Тося, я тебя такой не видела! У тебя характер!

   - А как бы я без характера жизнь прожила? Много бед было...

   - А почему Таня тебя генеральшей назвала! Николай ведь у тебя инженером-железнодорожником был?

   - Когда я работала, то на железнодорожной форме, может помнишь, на рукавах звёздочки были. У меня была должность начальника службы движения железной дороги и звёздочка, соответствующая генеральской, если по-военному считать. Так что Николай тут не при чём, я сама генеральшей была.

   - А муж?

   - У него поменьше должность была, ревновал, злился...

   - Не бил?

   - Поднимал руку, было, когда в железнодорожных бараках жили с печным отоплением, то один раз сжёг в печи всю мою одежду - платья, костюмы, пьяный был, утром проснулся, понял, что сделал, прощения просил. Денег тогда мало было из-за его пьянок, заняла я у соседки двадцать рублей, он пошёл в магазин платье мне покупать, всё-всё сжёг и форму мою генеральскую. Долго ходила в том платье! Но жизнь мы прожили хорошую, вспоминаю - плохого не помню. Когда вспоминаю, как одежду сжёг в печке, то даже радуюсь - любил, ревновал. У меня, Лиля, он был первым и единственным мужчиной, но у него любовницы были, знаю... Только что теперь об этом. Нет его! Как я рада, что ты теперь будешь со мной.

   - А Таня не выгонит?

   - Я ей выгоню! Даже не думай!

   - Мы с тобой совсем старые.

   - Но на своих ногах, сами готовим, стираем, в магазин за продуктами ходим. Конечно, квартиру я уже не могу убрать, как раньше, да и бог с ней, как можем, так и живём.

<p>

***</p>

   Жили они хорошо, бывало, ссорились, но не зло, а чтобы пар выпустить. Антонина Васильевна не любила, когда Лиля бралась пылесосить квартиру, боялась, что запутается в проводах, упадёт, ноги у Лили болели. Она всю жизнь проработала на железной дороге, обходчиком.

   - Как ты такая маленькая, худенькая справлялась с такой тяжёлой работой?

   - А что было делать? Образования не получила, родители рано умерли, помочь было некому, закончила железнодорожное ФЗУ. Я, хотя и маленькая, а жилистая.