Теперь оставался последний шаг. Шильда оставила раненого и вышла из дома. Она направилась на крепостную стену, на ту сторону, что нависла прямо над бегущим глубоким ручьем. Девушка остановилась, ветер развевал ее волосы. Она сняла с пальца кольцо, которое досталось ей от бабушки, мать передала его Шильде со словами: «Носи его и не теряй, пусть оно приносит тебе удачу!» Девушка не расставалась с ним, оно было ей дорого, дороже всех имеющихся у нее вещей. Секунду Шильда смотрела на кольцо, а потом бросила его в воду с крепостной стены.

– Я отдаю тебе свое кольцо и свою удачу, – сказала она богине смерти, – За это верни мне жизнь того, о ком прошу!

Она повернулась и, не оборачиваясь, направилась прочь. Главное – не обернуться, только не обернуться, уговаривала себя Шильда, хотя больше всего на свете ей хотелось посмотреть назад, на ту, что явилась за кольцом. Но она поборола искушение и почти бегом направилась прочь от крепостных стен, налетая на случайно встреченных прохожих, и бормоча на ходу извинения.

Когда она вернулась домой, банкир Доэйн уже сидел на кровати и ел горячий бульон.

Шильда встретилась глазами с Хольдором, стоявшим у изголовья, а потом, не сказав ни слова, ушла к себе.

– Ты невежлив, сын, – заметил банкир, – Даже не поблагодарил девушку за мое исцеление.

На несколько мгновений Хольдор задумался, стоит ли говорить, а потом произнес:

– Я обещал жениться на ней, если она спасет тебе жизнь.

Ложка замерла в руке у банкира, он долго сидел, не шевелясь, сосредоточенно размышляя о чем-то.

– Значит, твой долг – исполнить обещание, – спокойно сказал он, наконец.

– Я знал, что ты это скажешь, – улыбнулся Хольдор. – Но о чем ты думал так долго? О какой-то выгодной партии, которая сорвалась? О Хейдимар Туаденель?

Банкир засмеялся и покачал головой.

– Совсем нет, – ответил он. – На, забери чашку и поставь на стол. Я думал о том, что никогда не замечал в тебе признаков любви ко мне. Не знал, что ты пойдешь на такую жертву ради меня… Иди, обними меня!

Хольдор, чувствуя, что у него увлажнились глаза, крепко обнял отца, а тот, погладив его по голове, произнес:

– Ну, будет, будет! Иди к себе, а то у меня сегодня еще две встречи по поводу займов…

– Отец, какие встречи, ты же вернулся с того света! – испугался Хольдор.

– Долг есть долг, сын, надеюсь, ты это запомнишь, – улыбнулся банкир. – Иди.

Хольдор оставил отца, испытывая смешанные чувства. Он был счастлив, что тот поправился и благодарен Шильде за его спасение, но и брать в жены уродливую знахарку ему, признаться, совершенно не хотелось. Он всегда представлял, что его женой будет красивая молодая девушка, такая, как принцесса Хейди, а отец, наверное, мечтал о выгодной партии для сына! Никто не думал, что в его дом войдет эта уродливая крестьянка, у которой фэйри украли красоту.

– Зато, она добрая и умная, – пытался утешить себя Хольдор, но получалось плохо.

Два месяца спустя Хольдор Доэйн и Шильда Сойн сочетались законным браком и стали мужем и женой. Шильда была на седьмом небе от счастья, теперь она была богатой дамой, супругой прекрасного певца, о котором мечтали все девушки замка Лир, но главное – женой того, чья любовь была для нее желаннее всего на свете: она охотно бы променяла на нее свой волшебный дар. Но девушка понимала, что он женился лишь потому, что пообещал, она знала, что в его сердце нет к ней любви, но надеялась, что рано или поздно, любовь непременно появится. Боги подарили ей шанс, и Шильда была намерена им воспользоваться. Пока же они с мужем, по-прежнему, ночевали в разных комнатах, и он ни разу не поцеловал свою жену, кроме официального поцелуя в церкви.

Хейди, оцепенев от ужаса, смотрела на догорающий костер. Как Гилда могла совершить подобное, она никак не могла поверить, что произошедшее не приснилось ей! Кто-то подошел и разрезал толстую веревку, которая была обвязана вокруг ее талии.

– Ты свободна, – произнес маурон. – Бог солнца отверг жертву. Теперь ты можешь безбоязненно ходить среди нас.

– А мои рыцари? – быстро спросила Хейди.

– Они скоро очнуться. Мы не причиним им вреда, они же хотели заключить с нами договор, – верховный жрец покачал головой, – Откуда взялась эта ненормальная? Почему она пошла на костер?

– Хотела бы я знать, – пробормотала Хейди.

Почему Гилда сделала это? Из любви к Ларри? Из чувства вины перед Лорианой? Из-за того, что устала от жизни? Или, из любви к Марвину? Как она вообще оказалась здесь? Хейди хотелось думать, что ради сына, полюбившего девушку, Гилда решила пожертвовать жизнью. Она поспешно прогнала эту мысль. Марвин – убийца ее брата, она должна думать о том, как его уничтожить и обезопасить Медный замок от его посягательств, а не о его любви. Но это страшно, когда кто-то другой сгорает вместо тебя.… Как она сможет отплатить Гилде за ее смелость?

Маурелла приблизилась к девушке.

– Костер погас, – произнесла она, – Скоро здесь станет холодно, а ты не одета. Тебе нужно идти в дом. Я распоряжусь насчет ужина.

– Хорошо, спасибо! – Хейди взяла протянутую девушкой руку, хотя в глубине души дочь вождя вызывала в ней пугающее чувство, она видела, с каким восторгом та смотрела на костер! Может ли Клаэн взять в жены подобное свирепое создание? Внезапно Хейди поняла, что она слишком потрясена сценой сожжения, слишком многое пережила, слишком глубоко проник в ее сердце страх, кроме того, она чувствовала невероятную усталость. Поэтому девушка решила просто поужинать и уснуть, не думать ни о Гилде, ни о Маурелле, ни о Марвине, а там – будь, что будет.

Она торопливо съела принесенный Мауреллой ужин, благо он был горячим, хоть и состоял из куска хлеба и бобовой похлебки с маслом. Потом Хейди разделась, легла в кровать, укрывшись теплым одеялом и набросив сверху подаренную Клаэном шкуру, и почти сразу же уснула тяжелым сном без сновидений.

Хейди проснулась от прикосновения чьей-то ладони к плечу, кто-то отодвинул одеяло, и сразу же потянуло холодом. Девушка недовольно открыла глаза и к своей радости увидела наместника Клаэна, сидевшего на ее кровати.

– Клаэн, вы живы! – радостно воскликнула она и вскочила, обнимая его за плечи.

– Ну, будет, будет, Ваше Высочество, прикройтесь одеялом, я же не должен видеть вас в этой рубашке, – весело ответил Клаэн. – Эти негодяи что-то подсыпали в вино, ничего не помню о прошедшей ночи! Или я выпил слишком много?

– Я тоже мало что помню, – торопливо прикрываясь одеялом, ответила Хейди. Она решила, что будет лучше умолчать о вчерашних событиях, потому что, если Клаэн узнает, что мауроны пытались сжечь наследницу престола, он вряд ли захочет окончить переговоры миром. А вражды она не хотела.

Хейди узнала от Клаэна, что все рыцари живы, также он рассказал, что ему удалось утром побыть наедине с Мауреллой. Видимо этим объяснялось его приподнятое настроение. Когда он ушел, Хейди встала, подошла к железному умывальнику, торопливо протерла лицо холодной водой, от чего по всему телу пробежала дрожь, оделась, и направилась разыскивать Мауреллу. Впрочем, девушка была неподалеку, она ждала пробуждения принцессы, чтобы предложить ей завтрак.

– Ты, правда, принцесса? – спросила Маурелла, наблюдая, как та поглощает простую кашу и хлеб.

– Угу, – кивнула Хейди, чтобы не говорить с полным ртом. – Я пришла, чтобы поговорить с твоим отцом. У меня к нему очень важное дело.

– Я сообщила ему. Он готов принять тебя после завтрака.

– Спасибо, – Хейди отодвинула деревянную миску, – Я все.

Когда они вышли из дома и направились к жилищу верховного жреца, Хейди снова почувствовала, что у нее зуб на зуб не попадает от холода. Как же эти люди живут здесь? Белые снежинки, кружась, опускались на булыжниковую мостовую, и на руки девушки, удерживающие на груди волчью шкуру.

– Мне бы нужна застежка для нее, – подумала Хейди. Она отцепила свою лунную пряжку от платья и сколола ею шкуру. Все равно теперь манускрипт почти вернулся к обладателям, и она больше не опасалась его выронить.