– Значит, после башни ты об Аделине ничего не слышал? – тихо спросил Рауль.

– Нет, мой господин. Если бы я что и узнал, то приложил все силы, чтобы как-то помочь ей или вызволить её, хотя честно, что я мог сделать один. – Ответил Бастиан.

– Что ты, я не осуждаю тебя, напротив, всю жизнь буду признателен за всё, что ты для меня сделал. – произнес Рауль. И после некоторого молчания спросил: – Ты говоришь, что после родов Аделина продолжала долго кричать и биться.

– Да, господин, ей было очень больно, – и, потупив глаза, Бастиан продолжал. – Пуповину я отсёк мечом.

– А не могла Аделина родить двоих детей? – спросил Рауль скорее обращаясь к себе, нежели к Бастиану.

– Не знаю, господин. У меня тогда было мало времени, и я в ту пору не очень разбирался в этих делах.

– Ладно, друг мой, и этого достаточно, – заключил Рауль.

Он резко поднялся и, не попрощавшись, направился к выходу. Вышел он так стремительно, что в дверях сбил какого-то простолюдина, который от страха пустился бежать.

Глава 7

От своего преданного слуги Астор узнал, куда ездил отец и зачем. Он был очень удивлён, узнав о сходстве Лилиан с пленницей. И в его горячей голове сразу возник дерзкий план, устраняющий многие проблемы. Астор в силу своего крутого характера не привык долго и обстоятельно что-либо обдумывать. Все его поступки и действия с детских лет были скоротечны. Иногда это давало пользу, но в большинстве случаев он просчитывался. Однако решительность его характера не давала ему унывать при поражениях, и он всегда находил силы, чтобы извлекать из этого пользу. Ещё раз напомню читателю, что Астор не был родным сыном барону Раулю Ланьяку. Его мать Беатрис, вдова знатного феодала, нелепо погибшего на состязательном турнире, восемнадцать лет назад, приютила полностью разгромленного Рауля Ланьяка с остатками верных ему людей. А впоследствии, когда Генрих Альбре ослабил свои позиции, помогла Раулю Ланьяку с помощью своих воинов обрести свои владения. Эти годы совместной жизни не прошли даром. Рауль породнился с соседями. Женившись, на Беатрис, Рауль обязался, что его поместье в будущем унаследует его приёмный сын Астор. Астор с самого детства особой любви к своему приёмному отцу не питал. Он рано стал самостоятельным, окружил себя верными ему людьми и держал под контролем всё, что делается в феодальном хозяйстве Рауля Ланьяка. Полностью стать хозяином владений ему мешал только сам Рауль. Но он был стар, и ждать оставалось недолго. О том, что у Рауля есть родная дочь, в замке никто не знал. А если кто-то когда-то и знал, то по прошествии длительного времени об этом давно забыли, так как с поля зрения девочка исчезла в свои два года. Итак, выведав у своего соглядатая, куда ездил хозяин замка, Астор так и не понял, с какой целью ездил к Бастиану его отец. Но одно он уяснил чётко, что девушка, которую видел его шпион, как две капли воды похожа на прекрасную пленницу. А именно украденную им дочь Генриха. Больше всего Астора обрадовало то, что девушка была глухонемой. Это очень кстати подходило к его коварному плану. И не теряя времени, Астор на следующий же день со своими верными дружками выкрал Лилиан. Закутанную в мешок, верхом на лошади, Лилиан доставили к одному из приграничных селений Генриха. И там, развязав, отпустили бедную, обезумевшую от страха девушку. И прежде, чем вернуться назад, Астор лично проследил, как Лилиан заприметили крестьяне и передали её людям Генриха.

Глава 8

Франс, видя, что Катрин не покидает его лодку, в конце концов осмелился и подошёл к ней. Он начал лепетать какие-то слова, не то оправдания, не то прощения. Катрин выждала, когда вокруг никого не осталось, кроме их двоих, и обратилась к Франсу:

– Франс! Здесь в лодке под снастями раненый человек. Когда стемнеет, ты должен мне помочь перенести его куда-нибудь, чтобы оказать помощь. Лучше всего в нашу хижину. А пока побудь здесь, я сбегаю за лекарственным бальзамом.

– А кто это? – дрожащим голосом, произнёс тайный воздыхатель Катрин, боязливо оглянувшись по сторонам. И не дождавшись ответа, далее произнёс:

– Катрин мне кажется, что этот раненый не кто иной, как тот, кого разыскивала стража хозяина замка. И нам лучше бы…

– Замолчи! Только попробуй!

Катрин так взглянула на Франца, что тот в силу своей влюблённости и трусости мгновенно прекратил попытки противоречить девушке, хотя непослушание указам феодала очень жестоко каралось, и поначалу первым желанием у Франса было немедленно сообщить стражникам Генриха о беглеце. Но магические слова Катрин, сказанные в дружественно-приказном тоне, остановили Франса, и он подчинился Катрин. Пока Катрин бегала за лекарственным бальзамом, Франс откинул снасти и увидел лицо Дамиана. Франс сразу узнал его, так как тот часто появлялся в их рыбацком селении с Люцией. А уж Люцию, дочь Генриха, знали почти все. Ещё тогда Дамиан не понравился Франсу, не то, чтобы Франс невзлюбил его, просто позавидовал ему чёрной завистью за статность, силу и за обожание девушками. Вот и Катрин ни с того ни с сего влюбилась в этого красавца, баловня природы. Так мыслил Франс, пока не вернулась Катрин. Она разорвала рубашку на груди Дамиана и начала усердно растирать грудь лекарственным бальзамом. Бальзам источал аромат огромной разновидности трав и цветов. У Дамиана от долгого пребывания в холодной воде случилась острая форма воспаления лёгких. Он то приходил в себя, то опять впадал в беспамятство. Всё это время Франс находился рядом, машинально подчиняясь Катрин. Весь он был какой-то потерянный. Вскоре наступили сумерки. С большим трудом Катрин и Франс вытащили Дамиана из лодки и, прикрываясь зарослями прибрежных кустарников, отнесли его в небольшую постройку недалеко от жилища Катрин. Меж тем, состояние Дамиана было ужасным. Злоключения, свалившиеся на него, не прошли даром, он был истощён психически и физически. В его воспалённом сознании поочередно проносились то огромные потоки ледяной воды, несущие его, как щепку, то вдруг под ногами развертывалась огненная пропасть, и он долго падал в неё, обжигая всё тело. Только иногда реальность посещала его. В эти моменты он ощущал нежные тёплые прикосновения, которые по своей природе могли принадлежать только женщине и никому иному. Дамиан открывал глаза и на фоне свечи, в ореоле нимба его взору являлось прекрасное очертание юной девушки. В этот момент он силился позвать Люцию, но с губ срывался только шёпот. На этом островке благополучия он находился недолго и вновь срывался в кипящую пропасть. Три дня, скрывая от всех Дамиана, Катрин боролась за его жизнь, используя все свои познания в области исцеления. Ухаживая за ним, она всё больше и больше привязывалась к этому мученику. Катрин уже знала, что его разыскивает не кто иной, а самый главный повелитель, хозяин замка, феодал Генрих Альбре. Поэтому, пока Дамиан был болен, одной из главных задач было сохранить тайну пребывания. Днём Катрин выполняла часть обязательной работы по хозяйству, помогая престарелым родителям, а ночью находилась рядом с больным. Так не могло долго продолжаться, так как не выдержал тот жизненный треугольник, в котором третий всегда оказывается лишним. О тайне пребывания Дамиана знал Франс. Три дня и три ночи он мучился ревностью. Поклявшись и дав обещание Катрин, что никто ничего не узнает, Франс меж тем обдумывал, как бы побыстрее выдать беглеца. Конечно же, это можно было сделать сиюминутно, но тогда он навсегда потерял бы благосклонность Катрин, а ведь луч надежды уже замаячил. Катрин стала очень доброжелательно относиться к Франсу. Его план созрел неожиданно и быстро. На третий день, когда в селении вновь появились стражники всё с той же целью отыскать беглеца, а возможно и по другой причине, Франс спрятался в кустах возле постройки, где скрывался Дамиан, и дождавшись, когда всадники подъехали достаточно близко, хотел собственными криками и стонами привлечь внимание стражников, а затем незаметно скрыться. Но осуществить этот отвратительный поступок помешало следующее явление. Дверь пристройки со скрипом открылась, и кто-то вошёл в укрытие. Кто это был, Франс не увидел. Через некоторое время раздались крики Дамиана. Сначала громкие, а затем приглушённые. Естественно это привлекло внимание стражников. Они, не раздумывая, бросились к этому месту. Франс, пригибаясь, помчался прочь. Затем, опомнившись, он окольным путем вернулся и незаметно слился с толпой селян, наблюдавших, как стражники волокли бедного Дамиана. В это время Катрин не было на месте, она на лодке Франса отправилась вниз по реке расставлять сети. Смутное чувство было у Франса. Он был рад и не рад, случившемуся. Его заинтересовало, кто же был тот таинственный двойник с подобными коварными замыслами. Дамиан резко очнулся. Его взору предстали грубые мужские лица, которые что-то выкрикивали ему в лицо. Они то склабились, то жутко смеялись. Дамиану показалось, что он уже умер и черти несут его в ад. Всё так и было бы, если б не реальная боль во всём теле. Дамиан начинал приходить в себя. Постепенно рога чертей стали превращаться в острые наконечники шлемов, а хвосты в длинные мечи. Стражники, не церемонясь, подтащили Дамиана к коню, перебросили его поперёк и довольные поскакали в замок. Генрих Альбре был очень обрадован, что беглеца всё-таки нашли.