Дьявол скорчил циничную гримасу:

– Ой-ой-ой! Я – ангел! – передразнил он меня, потом подсел рядом и доверительно обнял за плечи. – Дорогой мой, если верно рассудить, то мы с тобой одного поля ягоды. У тебя крылья – у меня тоже есть крылья, ты живёшь в раю, и я здесь когда-то жил. Меня сбросили, и ты отвергнутый, ты – ангел, и я в прошлом тоже ангел. Но есть между нами одно различие: я восстал! И теперь воцарился в моем собственном антицарстве. А ты смирился, сквасил обречённую морду и с готовностью подставляешь задницу под пинки. Знаешь, в этом ты тоже очень похож на человека. Им скажи слово «смирение», так они именно это и воображают! Ну? И долго ещё ты рад это выносить? Пойми: на что бы ты ни надеялся, чего бы ты ни ждал, оно никогда не наступит! Хотя, может, тебе нравится, когда эти огромные белые парни хлещут тебя своими…ну, ладно.

Обидные слова вогнали меня в краску и великое смущение, но, надо признать, резон в них был несомненный. Действительно, что меня ожидало в будущем? Ничего. Даже с душами грешников в аду что-то происходит, а со мной – ничего.

Тем временем, подперев моё крыло плечом, лукавый продолжал:

– На земле ты станешь человеком, будешь иметь все, что получают от рождения люди. Например, сегодня ты испытал нечто совершенно новое: ты заснул. Заснул, хоть ангелы никогда не спят. Тебе понравилось? Приятно, правда? – он ткнул меня локтем в бок. – Приятно? – Я застенчиво кивнул, он довольно хмыкнул.

– Вот видишь. А люди спят каждый день, по несколько часов, а на небе тем временем светят прекрасные звезды… – он покосился на меня. Он все обо мне знал.

– А спать, когда светят звезды, обязательно?

– Нет, но все люди так делают. Они ещё делают кое-что, когда светят звезды, но тебе об этом знать пока рано. У людей в жизни вообще много радостей. Ну вот, например, слава, власть или… еда…

– Еда? – поморщился я. Мы, ангелы, не питаемся вовсе, как я, или пьём амброзию, которую мне ни разу не давали.

– Ага, – дьявол с удовольствием причмокнул, – кровавые стейки, трюфели, гамбургеры, пицца, устрицы, икра! Многие люди живут вообще только ради того, чтобы жрать!

– Не понял…

– Ну, это долго объяснять, – отмахнулся Дьявол. – Сам поймёшь, если согласишься. Ты представления не имеешь, как увлекательно жить на земле! Тебе не надо будет больше прятаться. Все твои простенькие мечты сбудутся. Проживёшь долгую счастливую жизнь, а когда умрёшь – переродишься в белого прекрасного ангела. И здесь заживёшь нормально.

– Хорошо, а тебе-то что с того? Какое тебе дело до моего жалкого существования?

Дьявол скромно потупил глаза, улыбнулся уголками губ и передёрнул плечами.

– Взамен? Души у тебя нет, взять с тебя нечего. Мне тебя жалко. Считай это благотворительностью.

***

Глава 2.

ЖИЗНЬ.

Кристофер подскочил на кровати от того, что одновременно звонили в дверь, разрывался телефон на тумбочке, брякал набежавшими уведомлениями ноутбук, и где-то еще, наверное, в кармане пиджака в гардеробе, истошно звонил второй телефон. Дойл вылетел из-под одеяла, накинул свой халат и побежал открывать. На ходу приложил трубку к уху. «Дойл, слушаю». На другом конце что-то быстро заговорил мужской голос, но слов Кристофер разобрать не мог: Джулия лезла ему в лицо, визгливо причитая, что забыла дома ключи от его квартиры и подняла его с кровати. Кристофер отмахнулся от горничной и ринулся в гардероб пошарить по карманам пиджаков, где продолжал трезвонить второй телефон.

– Эй! Босс, ты меня слушаешь? – нетерпеливо восклицал мужской голос. – Я тебе говорю, у нас вынос! Какая-то фигня случилась у «Корал». Я пока не знаю, в чем подоплека. Но сейчас крутейший спред! Если мы пойдем интрадей, поднимем минимум бак! Я крою, конечно?

На мгновение Дойл застыл, уставившись на рукав черного бархатного пиджака, в кармане которого только что стих телефон. Он соображал, что означала ахинея, которая обрушилась на него с другого конца провода.

И в этот момент перед его глазами, словно голограмма, замельтешили графики изменения котировок ценных бумаг за последние сутки. Он явственно увидел бегущие строки отчётов мировых финансовых гигантов, заголовки завтрашних газет: «Корал Текнолоджиз Глобал Корпорейшн» предложили пост технического директора подразделения высоких технологий гению компьютерной мысли Винсу Джонстону». В голове Кристофера со скоростью света менялись цифры.

– Крой, – коротко ответил он.

– Да! Да! – торжествующе воскликнул мужской голос. – Пилить будем как всегда?

– Да, как всегда. Семьдесят – мне, тридцать – клади в карман.

– Вот это разговор! Ныряю.

Кристофер отключился. Теперь он знал, что это был Томми Миллер – его бессменный и преданный, как пес, биржевой брокер. Словно тихий шепот сообщил ему, что Томми – паренек двадцати восьми лет, отличник Гарварда. Ни хобби, ни друзей, ни девушек не имеет. Живет на бирже. Смысл жизни видит исключительно в драйве от рискованных финансовых операций. Причина – страсть к азартным играм. Биржа спасает его от тюрьмы. И это неплохо работает: через несколько часов они станут богаче на миллион без угрозы здоровью и свободе.

Кристофер сунул телефон в халат и только собрался запустить руку в карман бархатного пиджака, как в дверь снова позвонили и пронзительный голос Джулии начал стремительно приближаться.

– Мистер Дойл! Мистер Дойл!

Кристофер высунулся из гардеробной.

– Там! – она замахала рукой в сторону прихожей. Оттуда слышались мужские голоса и какой-то непонятный шум. Дойл тотчас забыл о телефоне: через дверной проем гостиной он увидел, как трое мужчин с криками и руганью затаскивают в его квартиру небольшой рояль, тщательно завернутый в упаковочную пленку и картон.

– Что это? – пробормотал он себе под нос.

– Господа хозяева! Кто дома? – позвал один из грузчиков, моложавый мужчина в ветровке с надписью «Божественная доставка – путь только наверх».

Кристофер торопливо подошел к нему:

– Это что? – он кивнул в сторону рояля.

– Как что? – не понял грузчик. – Рояль. Бехштейн.

– Но я… – начал было Кристофер, но мужчина потряс перед его лицом планшетом с бумагами.

– Господин Дойл, у нас все четко. Вы приобрели кабинетный рояль Бехштейн неделю назад через интернет, адрес доставки указали этот. Сегодня мы его доставили. У нас накладные, расписание, все четко.

– Да? – недоверчиво переспросил Кристофер. – Накладные? Ну ладно. Приобрел – так приобрел.

– Вы не пожалеете, – улыбнулся грузчик и фамильярно потрепал его по плечу. – Дьявольский инструмент. Куда его ставить?

Дойл кивнул и взглянул на рояль, с которого еще не сняли упаковку. В руках запульсировала какая-то приятная энергия. Пальцам словно не терпелось пробежаться по клавиатуре.

Кристофер подошел ближе, отодрал кусок картона и провел рукой по теплой лакированной поверхности инструмента. В воображении снова мелькнула картинка: небольшая мастерская в Германии, несколько мастеров вручную собирают его рояль. К ним присоединяется элегантный мужчина в очках. Он садится на вертящийся стульчик и пробует клавиши и играет Шопена. Удовлетворенно кивает.

– У каждого рояля есть душа, господин Дойл. Полагаю, вам это известно, – внезапно послышался голос у Кристофера за спиной. Он резко обернулся. Ему протягивал руку невысокий человек с саквояжем в руках.

– Шон Дункельберг, настройщик, – представился он. – Великолепный инструмент. Поздравляю. Я настрою его для вас так, что звук будет достоин ушей ангелов. Это займёт пару часов.

Кристофер пожал протянутую руку. Как только ладони соприкоснулись, в его голову хлынула информация: «Шон Дункельберг, пятьдесят два года. Профессиональный пианист с идеальным слухом, потомственный настройщик фортепьяно. Разведен, имеет троих детей: тридцати, двадцати пяти и двадцати двух лет. Дети по его стопам не пошли, занимаются кто чем. Курит, не пьет. Имеет двух кошек. Обожает яичницу с беконом, но не ест из-за зашкаливающего холестерина. Набожен, по воскресеньям аккомпанирует церковному хору…»