– Конечно, – хмыкнул тот. – Сплошь платиновые. Поблёскивают в темноте. Красота.

– Сейчас он нам сам и пароли скажет. Я его переломаю как куриное бедро: он дрыщ.

Послышалась беготня и запыхавшийся, нервный голос Джесси забормотал:

– Ребята, да ну ладно, оставьте его в покое. Забирайте бабки, часы и валим! Ну, черт с ним! Не трогайте его. Пожалуйста! Пошли отсюда!

– Джесси! – крикнул ему Дойл. – Скажи, где Джонсон?

– Он там… – Джесси махнул рукой в сторону машины, но Кристофер не мог этого видеть.

– Пусть уходит! Джесси, уходите вместе с Джонсоном! Если вы поверите мне, у вас будет другая жизнь. Уходите! Вы ещё мало увязли в это дерьмо.

– Да заткнись ты, урод! – Нуньес ударил его ногой по голове. Это было чертовски больно. В черепе как будто что-то лопнуло, и забили колокола лондонского Святого Павла.

И… внутри Кристофера что-то вспыхнуло. Неведомая сила, как пламя из искры зародилась в его жилах и помчалась вверх, к сердцу, набирая скорость и мощь. Дойл сделал попытку подавить это чувство, но в тот же миг Нуньес сказал что-то, чего он не разобрал, и снова ударил его, на этот раз ногой по рёбрам. Следом Трамп с размаху стукнул его по позвоночнику каким-то большим и очень тяжёлым предметом. Два этих удара должны были сокрушить его кости, но этого не произошло.

Вместо этого они выпустили на свободу огонь, который до этого момента спал внутри него, совсем как в драконе.

«Если тебя бьют по одной щеке, подставь другую», – отчего-то подумал Кристофер. Дальше все произошло само собой.

Он легко поднялся. Никакой боли он не чувствовал. Несколько глухих ударов, хруст костей, проклятья и сдавленные стоны, и в две минуты его белоснежная сорочка действительно стала влажной от крови. Но это была не его кровь. Когда он вдруг понял это, то словно очнулся.

Переводя дыхание, Дойл упал на колени перед распластанным Трампом, окинул его равнодушным взглядом и принялся искать в его карманах свои часы и бумажник. Трамп тяжело дышал, в его размозжённом носу клокотала кровь. Кристофер вытащил свои вещи, защёлкнул часы на запястье.

– Это Панерай, если тебе всё ещё интересно, – усмехнулся он и похлопал Трампа по плечу. Тот взвыл от боли: плечо было сломано.

– Если бы вы свалили вовремя, ты нашёл бы свою нычку и все было бы по кайфу. Но тебя только что сдали твои же дружки. Через полчаса в твой тайник вломятся копы. Они уже едут. Так что пошерстят твои… архивы. Кайф откладывается, Трамп.

Кристофер выпрямился во весь рост и подошел к Нуньесу. Тот не мог шевелиться, но оставался в сознании, и его горящие яростью глаза внимательно следили за Дойлом. Дойл присел на корточки рядом с ним и ткнул в него пальцем. Нуньес заскрипел залитыми кровью осколками перебитых зубов.

– В последние годы ты, не разбирая, избивал всех. Женщин и стариков ты тоже не щадил. Ты выпустил своего зверя за пределы ринга. Калечить слабых стало твоим наркотиком. А этот наркотик намного страшнее любого шырева. Мне тебя совсем не жаль, теперь ты сам знаешь, что значит быть слабым. Я предупреждал тебя, что после предыдущего боя ты не готов к встрече с Рикки? Ну вот, я сказал правду. Теперь реально не готов.

Кристофер холодно улыбнулся и добавил:

– Если я ещё хоть раз в жизни встречу твоё имя, не говоря уже о твоей милой роже, то вытащу твои внутренности и намотаю тебе на уши. И кто бы ко мне ни пришёл по твоей просьбе, с ними случится то же самое. И тебя я из-под земли достану. Ясно тебе, храбрый Нуньес? Не отвечай, не надо напрягаться. Я знаю, что ясно.

Кристофер оставил их лежать в кустах и сел в свой Порше. Развернул его вниз по дороге и поехал прочь. Он не знал, какие именно повреждения получил его автомобиль, но свет был ровный, значит, фары целы.

Через четыреста футов он нагнал бегущих вдоль обочины Джесси и Джонсона.

– Парни, куда бежим? – Кристофер высунулся в окно.

– Да ну это все! – отмахнулся на ходу Джонсон.

– Давайте, я вас подброшу.

Те только ускорили бег.

– Я докину вас до Голливудского бульвара, дальше – сами, – уточнил предложение он.

Парни переглянулись. Первым в нерешительности остановился Джонсон. Кристофер затормозил перед ним.

– Джесси видел, что вы сделали с Нуньесом и Трампом. Как мы можем сесть в машину, если вы запросто можете нас передушить?

– Зачем мне это? Вы же не лезли ко мне драться. Я только защищался. Что бы вы сделали на моем месте? Садитесь. Конечно, если вы попытаетесь напасть на меня в моей же машине, я буду возражать. Но, я надеюсь, вы нормальные ребята. Вернее, я знаю, что вы умные ребята. Вам, в отличие от тех двоих, есть что терять. Садитесь, мы тратим слишком много времени.

Всю дорогу парни молчали, боязливо жались на сиденьях. Дойл тоже не лез с разговорами. Ему самому было о чем подумать.

Высаживая их на Голливудском бульваре, он сказал:

– Я вас об одном прошу: не забывайте, что я вам сказал. Это все изменит. И позвоните в девять один один, чтобы тех двоих забрали.

***

Кристофер зашёл к себе в квартиру и в шоке замер перед зеркалом в прихожей.

Ему крупно повезло как минимум дважды: по пути домой он не привлёк внимание полиции, и лифт из парковки поднял его сразу на этаж, минуя неусыпного консьержа и случайных встреч с соседями полуночниками. Его лицо, волосы, сорочка, брюки были сплошь покрыты пылью и запёкшейся кровью. Он был похож на восставшего из могилы мертвеца. Кристофер поднёс руки к глазам и долго разглядывал собственные грязные ладони. Что это было? Откуда в нем столько силы? Откуда столько хладнокровной жестокости? Кто был на его месте: карающий ангел или веселящийся демон?

«Кто же ты такой?» – каким-то зловещим шёпотом спросил Кристофер Дойл собственное отражение. Но ответа не последовало. Кристофер сокрушённо покачал головой.

Он стащил с себя вещи, покидал в стиральную машину и сразу же запустил стирку, чтобы скрыть следы похождений от Джулии. Затем без промедления залез под душ. Глядя на бурые потоки воды, которая смывала с него минувший день, он вдруг подумал о запахе человеческой крови. Он не мог не обратить внимания на него: резкий, отдающий железом, запах неизбежности. Весь путь домой он пытался отвлечься от этого назойливого запаха. Теперь грязь и кровь были бесследно смыты с его кожи, но это воспоминание ещё не скоро сотрётся из памяти.

***

Конечно, его разбудил телефон. Это был Трент:

– Я просто проверяю, все ли у нас в силе. Ты приедешь к часу?

– А сколько сейчас времени? – не открывая глаз, пробормотал Кристофер.

– Рано, ещё семь. Но я уже в студии.

– Ты как всегда… – простонал Дойл в ответ.

– Ладно, я слышу, ты ещё спишь. До встречи в час.

– Ага, – так же, с закрытыми глазами, Кристофер отключился, выронил телефон на пол и снова уснул.

Первое, что увидел Дойл, открыв глаза, были завтрак и стопка свежей деловой прессы на подносе на прикроватной тумбочке. А рядом с подносом – отброшенный к краю кинжал скифской царицы. Кристофер потянулся и бережно подобрал кинжал. Повертел его в руках. Отвлёкся, чтобы налить себе кофе из кофейника и сделать пару глотков.

В спальне копошение Джулии было едва слышно, но сам факт её присутствия почему-то умиротворял. Он был вроде как не один. Кристофер довольно хмыкнул. Потом вновь перевёл взгляд на драгоценный нож.

– Пора отправить тебя в сейф, – тихо сказал он, обращаясь к клинку, вернул его на тумбочку и взял газеты. Взвесил стопку в руке и положил обратно. Сейчас он ничего не хотел знать о мире. Вчерашних событий ему пока хватало. Он не торопился начинать новый день. Кристофер поставил чашку на пол рядом с кроватью и с наслаждением зарылся в подушки. Ещё несколько минут сладкого забытья. Его ум начал погружаться в дрёму, даже сигнал входящего сообщения не помешал.

Как же сложно заставить себя стряхнуть оцепенение и прогнать сон прочь.