У Василия Васильевича ноги, будто приросли к полу.
- Слушаешь? - спросил Семен Игнатьевич.
- А то!
- Изсволочил он меня, стал деньги вымогать, я говорю, нет, поистратился, он меня толкнул, упал я, ногой о диван ударился. Он нашел кошелек, там было пять тысяч. Забрал, сказал, что с пенсии я должен ему десять тысяч отдавать.
- Подонок! Откуда он знает, что ты в КГБ служил, что в Германию ездил?
- Я перед отъездом встретил давнего знакомого, в вашей пятиэтажке живет. Он стал жаловаться, что пенсия маленькая. Заезженная пластинка. Я возьми да скажи, что мне хорошую пенсию платят, к дочери в Германию собираюсь погостить! Больше никому не говорил, он разнес. Люди злые стали, завидуют всему! В Афганистан бы его! Он фарцевал всю жизнь, жил припеваючи, пенсия маленькая, а какой она будет, если официально не работал!
-Семен, мы это уладим! - Василий Васильевич взял пистолет со стола и положил в карман куртки.
- Что ты, Вася, посадят на старости лет!
- Чего мы теряем? Все надо в жизни попробовать, а мы не сидели!
- Я не боюсь, шума не хочется...
- Мы тихо его убьем!
- А ты прав, нельзя молчать, будет он у меня, боевого офицера, деньги вымогать! Лучше его прикончить!
- Сами не справимся, я Влада попрошу, но попробовать надо!
Они спустились с пятого этажа на четвертый, позвонили в дверь. Открыл дверь качок лет тридцати.
- О, пиво пришло! Решил, дед, меня похмелить?
- Этот? - спросил Василий Васильевич.
- Он!
Что было сил Василий Васильевич толкнул качка двумя руками в грудь, тот не удержался на ногах, упал. Василий Васильевич сел на него, достал пистолет, приставил к лицу и охрипшим голосом сказал:
- Срань алкогольная! Еще раз к моему другу сунешься, пристрелю, будешь здесь лежать, пока запах не пойдет. Фашист проклятый! Правильно Сталин делал!
Лицо у качка побелело, он не сводил глаз с пистолета.
- Понял?
- Понял, дед, смотри не стрельни! Я тебя одним пальцем сделаю, так вы же сумасшедшие, с пистолетом пришли! Виноват я, запой, денег нет.
- Пристрелю, нам терять нечего, мы пожили, теперь уже ничего не страшно. Вас, ублюдков, надо учить, такие и страну разрушили, может, чуть пообразованнее. К квартире боевого офицера-афганца не подходить! Пить надо за свои!
Вышли из квартиры, решили спускаться пешком, чтобы успокоиться. Сердце у Василия Васильевича билось так, словно вот-вот выскочит из груди.
- Не думал, что доживу до такого! Тяжело угрожать человеку!
- Я, Вася, вчера зашелся, думал, что будет теперь меня доить. Стыд какой! Еще бить начнет!
- Не бывать этому! Если в дверь позвонит, не открывай, мне звони, с Владом придем. Участкового встречу скажу. Таких нельзя без наказания оставлять.
- Так он про пистолет участковому скажет!
- Кто ему поверит? Померещилось, белочку поймал!
Вышли старики из подъезда в приподнятом настроении.
- Справедливость восторжествовала! - сказал Василий Васильевич.
- Нет, пистолет свое дело сделал!
- Не вижу разницы в данном случае. Подонки бесчинствуют. Власть бездействует. Надо разрешить оружие продавать. Кривое общество построили, для богатых, они за высокими заборами, случись что, то их полиция приедет защищать, а нам не дозваться.
- Вон этот идет, что фарцой занимался, на маленькую пенсию жаловался и этому рассказал, что я в Германию собрался, - сказал Семен.
- Эй, спекулянт! - громко крикнул Василий Васильевич. Мужик небольшого роста, полный, лысый остановился, смотрел на Василия Васильевича.
- Вы мне?
- Ты сразу понял, что тебе, отлично! Еще раз к другу моему подойдешь, пожалуешься, что тебе государство пенсию маленькую платит, а ему большую, будешь иметь дело со мной. Он в Афгане был, я в Чернобыле, а ты спекулировал. Вот и оценили нас по нашим заслугам! Иди, тварь, в интернет. Там плачь о маленькой пенсии.
- Что вы себе позволяете! Я всю жизнь работал!
- Так работал, что за фарцовку тебя чуть не посадили, вывернулся, - сказал Семен Игнатьевич. - Иди своей дорогой.
Друзья пошли, вслед им мужик кричал разные некрасивые слова. Когда зашли в подъезд, Семен Игнатьевич попросил:
- Пистолет давай! Тебе оружие иметь нельзя, половину народа перестреляешь.
- Половину не половину, а сколько надо! - Василий Васильевич достал пистолет, отдал Семену.
- Ты рукопашным боем владеешь? - спросил Василий Васильевич, когда они вошли в квартиру, где в прихожей уже стояло два венка. - Хорошие венки, мне такие нравятся, мертвые цветы на меня ужас наводят. Мне только такие приносите.
- Умирать собрался? - спросила Настя, - Может, борща поешь, передумаешь? Удался борщ, проходите, будем обедать.
- Спасибо! - сказал Семен Игнатьевич, - Ты, как моя жена, готовишь вкусно.- Он снял куртку, хотел повесить да Настя перехватила:
