Через не мытое никогда оконце было сложно разглядеть, что там происходит. Судя по завываниям ветра - снаружи зачиналась метель. Может, хищникам не захочется морозить хвосты?
Нужно было мужаться.
Я вставил ключ в замок и повернул его. Но перед тем, как открыть дверь, я взял в одну руку простой офисный стул. Не хочется выходить туда совсем беззащитным, а эта конструкция из пластика и полых металлических трубок хотя бы давала надежду как-то задержать возможного серого убийцу. Я понимал, что это сомнительное средство самообороны, а уж против стаи это и вовсе не спасет. Понимал, но поделать ничего не мог.
Улица встретила меня свистом вьюги.
Воровато оглядевшись по сторонам, я бросил взгляд на "место прорыва" - обломки стекла были покрыты замерзшей кровью - моей - и, возможно, пытавшихся достать меня волков. Следы лап из-под окна удалялись в сторону, противоположную лесосеке. Надеюсь, они ушли далеко.
Между бытовками - десяток метров. Но это был очень напряженный путь. Я постоянно озирался, а когда добрался до двери, стал лихорадочно подбирать ключи.
Дверь поддалась, замок щелкнул - и я юркнул внутрь, оставив несчастный стул снаружи.
Стук захлопнутой двери принес неимоверное облегчение.
Эта бытовка напоминала первую, но здесь было две двухэтажные кровати, а полок с документацией не было вовсе.
Изорванная и испачканная рубаха стала даром богов. Приятным дополнением шло кепи. Мечтой было бы найти приличные штаны и ботинки, но чего нет - того нет.
Так же я нашел банку тушенки, две упаковки лапши быстрого приготовления, зажигалку, три чайных пакетика, а еще запрятанную под тумбочкой бутыль рома.
Все найденное было сложено на кровать, пожитки я так же оставил тут. Здесь я буду спать. Но пока надо исследовать последний вагончик.
На этот раз выходить было уже не так стремно, но я осторожничать не перестал.
Между тем зимний день был не так уж и долог - солнце уже начинало клониться к закату.
Последняя бытовка оказалось складом для хлама. Но зато я нашел здесь два ржавых топора без топорищ, лопату со сломанным черенком, тупую пилу, пустые канистры, какое-то тряпье - из которого мне удалось выделить относительно неплохие штанцы - получше, чем мое джинсовое убожество, а самое главное - старые боты. С каким удовольствием я содрал с себя провонявшие и измочаленные утомительной прогулкой кроссовки и сбросил мокрые носки! Из пресловутой простыни не составило труда соорудить портянки. Как же здорово, когда ноги в сухости и в тепле!
Хотя пальцы все равно подмерзали, но никакого сравнения с тем, что было раньше.
В бытовке больше не было ничего интересного. Но деревянные полки, опилки и коробки послужат отличным топливом для костра. Надо как следует прогреться и просушить одежку.
Кое-как удалось топором выстругать из стеллажной рейки подобие топорища, хоть и занозистой и ненадежной, зараза, вышла, но пока сойдет.
Деревяшек было достаточно - поэтому с заготовкой дров проблем не возникло.
И уже вскоре я развел костер в выволоченной мною старой бочке из-под соляры. Я поставил ее у широко распахнутой двери - конечно, сарайчик пытался заполняться дымом, но поток свежего воздуха уносил его, не давая мне угореть. А в случае появления хищников всегда можно быстро избавиться от помехи и захлопнуть дверь.
Огонек задорно потрескивал щепками, консервы аппетитно шкворчали, талая вода закипала, а мое настроение стремительно поднималось не только из-за некоторого количества принятого "для сугреву" рома и предвкушения сытного ужина - я чертовски оголодал, между тем, в целом, был преисполнен надежды, что я-то еще побарахтаюсь.
Никогда я еще ранее так не ценил простых радостей жизни в виде тепла и немудреной снеди.
Редкие снежинки в красном закате делали картину еще более уютной. А далекое завывание волков больше не внушало первобытный ужас. Я точно знал, что не буду встречаться с ними сегодня. А уж кто выйдет победителем из следующей стычки... Это мы еще посмотрим.
Я - человек, и это значит, что мой разум подскажет мне что-нибудь нужное для выживания.
Теплая кровать с радостью заключила меня в свои объятия. Я планировал спать долго и крепко.
<p>
День второй.</p>
Хотя на улице было темно, когда я открыл глаза, но спал точно долго - ватная побаливающая голова однозначно свидетельствовала об этом. Ну или о том, что ром лесорубов был не самым качественным. Вылезать из-под теплого одеяла чертовски не хотелось. Но хоть слабость ощущалась явно не того рода, что бывает при простуде. Это повезло - заболеть в моем нынешнем положении может быть смерти подобно.
Сейчас, когда угроза неминуемой гибели отступила, а разум вернул относительную ясность, стоило обдумать ту нелицеприятную ситуацию, в которую меня занесло.
Я был один в плохо знакомой местности без признаков живых людей, зато уж другой живности здесь, похоже, хватало. Мои запасы еды теперь ограничивались одним бомж-пакетом, воду же, хоть я и натопил и прокипятил вчера на костре немало, использовав банки и ту утварь, что удалось найти в бытовках, было не так и много. А транспортировать я могу не более литра, если разолью жидкость в пластиковую бутылочку и в емкость из-под рома. Если экономить, то на день пути этого хватит. Хотя в крайнем случае можно будет понемногу есть снег. Тем не менее это нежелательный вариант. Снег мог таять, потому содержать в себе загрязнения или болезнетворные микроорганизмы, размножившиеся в оттепели. Да и ценность талой воды сомнительна - там ведь крайне мало микроэлементов.
Как я вообще здесь оказался? Воспоминания последних дней были подернуты пеленой. Кажется, я приехал сюда в отпуск на недельку - отдохнуть от суеты города, от работы, насладиться зимой и тишиной, обществом самого себя. Но через пару дней началось что-то ужасное - страшное полярное сияние сводило с ума и рождало какое-то безумие в голове. Не помню, сколько оно длилось, но, похоже, что в итоге я просто выскочил из взятого в аренду домика в одежде, в которой по этому домику и ходил. В итоге и оказался с почти что голой задницей черт-те где.
