— Камень? А почему не лечишься?

  — Видишь — лечусь. Лекарства пью — улыбнулась через боль Валентина. — А чтоб совсем вылечиться, операцию делать надо.

  — Так не делаешь почему?

  — Вот когда совсем плохо будет, увезут на скорой... Ты водички мне принеси, таблетку запить.

  Мария сходила на кухню, вернулась со стаканом воды:

  — Ну нет, моя милая! Так не пойдёт! Чего ж ты до сих пор молчала? Я бы...

  — Что?

  — Катьке надо тебя показать!

  — А она разве хирург?

  — Она лучше чем хирург! Катерина моя — гомеопат, и очень хороший! К ней даже из Москвы ездят.

  — Гомеопат? — переспросила Валя. Не верила она этим новомодным веяниям. — Вроде целителя что ли?

  — Никакой не целитель! Те все шарлатаны, а она, говорю ж тебе, — врач. Высшей категории. Гомеопатия — это такая отрасль медицины. Лечение подобного подобным. Там лекарства свои. Безвредные.

  — Так разве бывает?

  — Не веришь? Да если б не Катерина, мы б с тобой сейчас не разговаривали. Она меня год назад с того света вытащила.

  — А отцу почему ноги вылечить не может?

  — Он, Валечка, от беленькой отказаться не в силах — негромко, чтоб не услыхал муж, сказала Маша. Но Леонид смотрел телевизор, и давно не прислушивался к их женскому разговору. — Должно быть что-то одно, либо лечение, либо водка. Ну вот ему водка дороже. Но ты ж ведь не пьёшь? И правильно!

  — Значит так — решительно продолжала Маша. — Завтра прямо с утра, натощак, пойдём к Катерине. Она тебя на дому примет. Сейчас позвоню только...

  — Да не надо, Машунь! Зачем Катю беспокоить зря? У меня уж прошло всё. Таблетка подействовала, я нормально себя чувствую — протестовала Валя. Но сестра и ухом не повела. «А и ладно — смирилась с судьбой Валентина — зато не придётся снова давиться курицей».

  Дверь открыла молодая женщина в шёлковом японском халате, украшенном цветками сакуры. Гибкий стан, стрижка каре, цепкий взгляд глубоко посаженных, как у матери, карих глаз. Племянницу Валентина помнила студенткой первокурсницей, застенчивой и смешливой, с волосами, собранными в вечный хвостик. Контраст был велик... Она даже растерялась немного.

  — Катюшка, это ты?

  — Я, тёть Валь, я. Не узнали? — Катя улыбнулась. — Да проходите, не стойте.

  — Надо же, какая стала... Красавица!

  Валентина с интересом осматривала квартиру: блестящие, будто лакированные, потолки с маленькими светильничками, двери тёмного дерева. Намётанным взглядом отметила беспорядочно заставленный кухонный стол, высокую стопку немытой посуды в модной керамический раковине. На кожаном диване посреди гостиной кипа неглаженого белья. Катя поспешно сдвинула его в сторону:

  — Садитесь.

   «Надо же, как неудобно вышло, люди и прибраться не успели... А живут богато» — подумала Валя. Вслух спросила:

  — А твои все где?

  — Юра на работе, Ленок в школе.

  Мария, довольная, что её план удался, и гордая за красавицу-дочь тут же засобиралась:

  — Пойду я. А то у вас это дело долгое. Катюш, ты позвони потом, ладно?

  Валентина не ожидала подобного поворота, но куда теперь денешься? А Катя проводила мать до двери, и вернулась. Придвинула к дивану круглый стеклянный столик, рядом поставила кресло. Достала из шкафа чёрный приборчик с циферблатом. В отдельном мешочке лежали металлический щуп и тонкий медный стакан. Их Катерина подключила к прибору. Бросила взгляд на Валю, с интересом наблюдавшую за приготовлениями:

  — Тёть Валь, снимайте серёжки, кольца, цепочки. Сейчас замерять вас буду.

  — Раздеваться? — не поняла Валентина.

  — Нет. Колготки снимите.

  — А юбку?

  — Юбку не надо. Мне нужны только ваши пальцы на руках и ногах, и чтобы не было ничего металлического.

  Валентина повиновалась. Катя села напротив, в левую руку пациентки вложила стакан, наказав плотно обхватить его всей ладонью. Голую Валину ногу поставила к себе на колено, и принялась делать замеры, касаясь щупом разных точек на пальцах. Чёрный приборчик пищал, то совсем тоненько, то басовито, и бегала в унисон из конца в конец циферблата узкая красная стрелка. Катерина записывала показания на листке бумаги, а Валя даже пошевелиться боялась — никогда такой процедуры с нею не проводили. Катя мельком глянула ей в лицо, улыбнулась:

  — Да вы не волнуйтесь, тёть Валь.

  Видя недоверие пациентки, принялась объяснять:

  — У людей в теле есть каналы, по которым течёт жизненная энергия, связанная с внутренними органами. На пальцах рук и ног эти каналы имеют выходы. Прибор показывает уровень энергии. Если её слишком мало, или слишком много, значит орган нездоров. Понятно? — Валентина вяло кивнула.

  Прибор, каналы, энергия — всё это звучало слишком наукообразно, и потому не вызывало доверия. Она ждала, когда Катя и в самом деле начнёт диагностику — станет спрашивать что болит, где, как. И дождалась. Но за чередой «врачебных» вопросов о пищевых привычках, симптомах и самочувствии последовало неожиданное:

  — Скажите, тётя Валя, вы гордая?