ПРУЖИНКА
Поезд тронулся. Жёлтые вокзальные фонари качнулись, поплыли назад. Валентина сняла плащ, подсела ближе к окну. Но разноцветное конфетти огней быстро кануло в густую осеннюю темноту. И потом — только редкие далёкие искорки. Кого-то они согревают, кому-то дарят уют...
Двоюродную сестру Валентина не видела лет пятнадцать, и до сих пор не верилось — неужели только ночь осталась до встречи? А ведь могли бы они ещё Бог весть сколько не увидеться, если б не внезапное Машино предложение.
Всего три дня назад не думала Валя, что вот так ни с того ни с сего сядет в вагон, и поедет. Но сестра настаивала по телефону:
— Приезжай! Прямо сейчас бери билет и приезжай, пока здоровья и сил хватает. А то одни только разговоры у нас.
— Машунь, да куда ж я поеду? — робко отговаривалась Валентина. — Может, лучше ты ко мне, а?
— Да я ведь постарше тебя. И Лёню своего на кого брошу?
— А я своего?
— Ну, твой-то, вон, и на даче работает, и за матерью ухаживает. А мой сиднем сидит. В магазин и то сам не сходит. Будто не говорила тебе... Трудно ему двигаться.
— Колюньку из садика кому забирать? — выдвинула последний свой аргумент Валя.
— У него что, родителей нет? Неужто без тебя не продержатся? Приезжай, Валюш, хоть немного развеешься, а то как белка в колесе, только и скачешь.
«А и правда — подумала Валентина — в кои-то веки раз, на несколько дней... Разве не заслужила?» Поговорила с мужем. Тот пожал плечами, вроде бы недовольно, но возражать не стал: «Съезди, конечно. Два-три дня мы и сами пробудем».
Подготовилась основательно. Сварила большую кастрюлю борща, нажарила миску котлет — с голоду не помрут. Предупредила сына, чтоб до конца недели на неё не рассчитывали.
С подарком для сестры помучилась. Это раньше сувениры возили, и дефицитом обменивались. А сейчас что дарить? Всё везде одинаковое... Наконец, придумала, — набрала ведро винограда, из последнего, что до самых холодов оставался на даче. Такого у Маши точно не будет! И вот едет в поезде.
Спала неважно. Забылась только под утро, и, кажется, не успела глаз сомкнуть, будит проводница: «Пассажиры, просыпаемся! Бельишко сдаём!»
Приметили дружка дружку издалека, но пока Валя возилась с ведром, Маша первая подоспела. Поцеловались.
— Валечка, милая, здравствуй! Как хорошо, что приехала!
— Здравствуй, Машенька!
— А что за ведро?
— Гостинчик вам. Виноград с нашей дачи.
— И ты сама в такую даль пёрла?! — всплеснула руками Мария.
— Так разве то я? Поезд привёз — отшутилась Валя.
Она разглядывала сестру. Та, видно, прихорошилась для встречи — уложила волосы, подмазала веки, накрасила неяркой розовой помадой губы, на шею повязала цветастый шарфик... Но пятнадцать лет назад была Маша «ягодкой», гонористой, интересной мужчинам, а теперь расплылась, поблекла...
Кажется и Мария, глядя на Валю, думала примерно о том же... Отчего-то заслезились глаза. Обнялись снова сёстры, всплакнули.
— Ох, Валька, зря ты всё же это ведро притащила. Намаемся с ним. Машины-то нет теперь. Продал Лёня свою «ласточку». Ну, пошли что ли?
К приезду сестры наготовила Маша, будто новый год собралась встречать: традиционный «русский салат оливье», фирменная её «мимоза», жареная курица, а на гарнир пюре, для которого тоже был свой, особый рецепт. Открыла банки с домашним лечо и кабачковой икрой, выставила бутылку вина, и графинчик водки — для Леонида.
— Машенька, да тут на целую свадьбу! Куда столько?
— Это за все годы, что ты у меня не была. Так что ешь, и не вздумай отказываться.
— Может Катю позвать? Пусть придёт. Я бы с племянницей повидалась.
— Так они все работают. Юра на фирме, у Катерины пациенты, Лена учится. Мы с тобой к ним завтра наведаемся. У молодых своя жизнь...
— Ты, вроде, говорила, нелады у них?
— Дело прошлое — махнула рукой сестра. Подбивала Юре клинья одна пигалица... Уж так перед ним выстилалась... Едва не увела из семьи. Но Катерина отвадила.
Сели за стол. Лёня пытался за гостьей ухаживать, но выходило неуклюже. Стал он чрезмерно грузен, двигался и в самом деле с большим трудом — артроз искалечил суставы. Впрочем, подливать себе из графинчика не забывал. На это сноровки хватало.
Валентина невольно подумала, что её Александр и в самом деле ещё хоть куда — поджарый, как в молодости, зарядку по утрам делает. А самой кусок в горло не лез. Сестринская стряпня оказалась совсем не по вкусу — слишком жирное всё, и пресное одновременно. Мучилась Валентина. Обидеть сестру нельзя, а та только знай потчует.
День прошёл вроде и длинно, а незаметно, за разговорами и воспоминаниями, за чаем с шарлоткой, и разглядыванием фотографий. Вечером почувствовала Валя знакомую боль в правом подреберье — дала таки о себе знать жирная пища. Засуетилась в поисках сумки, где припасла как раз на такой случай коробочку «Но-шпы». Сестра забеспокоилась:
— Валюша, что с тобой?
— Ничего, Машунь, камешек в жёлчном пузыре у меня просто. У мамы такое было, ну вот и мне по наследству... Шевелится он иногда. Таблетку сейчас приму, и опять всё хорошо станет.
