— Беру свои слова назад — ты уже заставила меня о них пожалеть.

— Так что, сделка? — спросила она, протянув ему руку.

— Какая это сделка? По-моему, ты ничего не предлагаешь мне взамен, — рассмеялся он, пожимая ей руку.

— Вот именно. Похоже, для меня это чертовски выгодная сделка.

— Боже правый, к тебе уже прицепилось это ужасное чувство юмора Де Санта. Сколько всего предстоит сделать, чтобы тебя теперь передрессировать, — вздохнул Кингсли.

— Чего бы это ни стоило. Ты меня обучаешь, а я помогаю тебе как угодно и с чем угодно, — предложила она.

— Мммм, как угодно, хм, — его голос стал низким, и он пробежал глазами по ее телу.

— Послушай, Лоу, я не шучу. Хоть раз прикоснёшься ко мне неподобающим образом, и я так расхерачу тебе руку, что ты ее уже не починишь, — предупредила она его.

Кингсли улыбнулся и снова наклонился к ее уху.

— Ооооу, мне нравится, когда ты говоришь грубости, — прошипел он, закусив нижнюю губу.

— Когда я подкреплю их действиями, тебе это совсем не понравится. Теперь давай убираться отсюда.

***

Первый месяц они провели на Пхукете. У Кингсли там было большое поместье, и они практически оттуда не вылезали. В доме имелась огромная студия, пристроенная к зданию много лет назад, и большую часть времени они проводили именно там. Лили хорошо давался грубый и беспорядочный стиль борьбы (с захватами и бросками), очень похожий на технику Марка. Она знала, как бить и куда бить, но на этом ее знания ограничивались.

Кингсли действительно хорошо владел приемами айкидо и каратэ. Потренировавшись с ним всего несколько дней, Лили быстро поняла, что та «драка» в день их первой встречи в Дахле была обычной шуткой. Кингсли в любой момент мог с легкостью уложить ее на обе лопатки, достаточно ему было только захотеть. Тогда он просто любезно позволил ей с ним подраться.

Она не надеялась за это время превратиться в суперпрофессионала, но благодаря ему она стала быстрее. Ловчее. Эффективнее.

«Закон Кингсли: стиль — это все, дорогая», — любил повторять он, обычно после того, как опрокидывал ее на мат.

По вечерам, после ужина, он учил ее взламывать сейфы. У него оказалось несколько наглядных пособий для обучения — выяснилось, что он любил на досуге попрактиковаться. Он показал ей, как правильно просверлить замок, как с помощью стетоскопа определить через металлическую стенку сейфа код замков по щелчкам запирающего механизма, много разных приёмов. Кроме того, он научил ее вскрывать практически все типы замков, от обычных наручников до личинок, установленных в дверях автомобилей.

Он оказался просто кладезем знаний, и Лили впитывала их как губка. Когда они сидели в сауне, расслабляя свои ноющие после тренировок мышцы, он травил старые байки. Рассказывал о прошлых заказах. Если работа была удачная, он объяснял ей все, что он сделал правильно. Если при выполнении работы возникли проблемы, он подробно анализировал свои ошибки. К концу месяца он уже только описывал ей ситуацию и просил ее самостоятельно указать на то, что было верно, а что нет. Он оказался очень хорошим учителем.

— Для чего ты всё это делаешь? — спросил он её однажды вечером.

Лили сидела за огромным стеклянным обеденным столом, рассчитанным на десять человек. Перед ней лежала его большая снайперская винтовка Барретт пятидесятого калибра по имени Шейла. Винтовка, спасшая ее в Танжере. Лили ее чистила. Видимо, на время их сделки она должна была стать его прислугой.

— Ну, содержание оружия в исправном состоянии предохранит его от…, — начала она.

Кингсли швырнул в нее рулон бумажных полотенец.

— Заткнись, ты знаешь, о чем я. Как бы мне ни нравилось наше очаровательное гнёздышко, которое мы здесь обустроили, я не могу оставаться тут вечно, — предупредил он ее.

Лили кивнула.

— Я знаю. Ты можешь уезжать, когда захочешь, у меня нет временных рамок или чего-то в этом роде. Я просто хочу достичь такого уровня, чтобы самостоятельно справляться с настоящей работой, — объяснила она.

— А что потом, после того как ты получишь работу? Просто уйдёшь в нее с головой? — спросил он.

Лили покачала головой.

— Нет. Я собираюсь найти Станковского, — ответила она.

— А. Ты все никак не успокоишься?

— Моей целью всегда был Станковский. Ничего не изменилось, я просто не хочу повторения Африки. Хочу быть готовой ко всему. Хочу быть профессионалом в своём деле.

— Лили, — вздохнул Кингсли, садясь рядом с ней за стол. — Ты и правда считаешь, что это хорошая идея?

Она на мгновение замолчала, ее рука замерла на стволе винтовки. Марк неоднократно говорил ей о том, что убийство Станковского из мести — плохая затея, и в этом Кингсли был с ним полностью согласен. Конечно, он имел право на свое мнение, и для нее даже не являлись секретом его мотивы, но, при всём при этом, он в принципе не мог понять ее позицию. У него не было убитой сестры, ему не пришлось потерять пять лет своей жизни, а потом смотреть, как единственный, на самом деле дорогой ему человек уходит от него так, словно он пустое место.

Лили должна была это сделать, это даже не обсуждалось. И не только ради своей сестры, не только ради того, чтобы что-то доказать Марку.

Она должна была сделать это, чтобы снова стать самой собой. Чтобы доказать самой себе, что она вполне способна добиться всего, что задумала.

— Слушай, — проговорила она, наконец. — Ты мой лучший друг. Мой единственный друг. Я никогда не смогу отплатить тебе за то, что ты для меня сделал. Но я должна завершить начатое, Лоу. Должна. Я не прошу тебя понять меня и даже со мной соглашаться. Но я прошу тебя не лишать меня этого, и если ты не можешь этого сделать, тогда нам лучше распрощаться.

Кингсли просто улыбнулся, а потом спросил, что она хочет на ужин.

В начале второго месяца он, наконец, взял заказ. Кражу. Стандартное проникновение со взломом: разведенка пыталась отобрать у своего богатого бывшего мужа дорогую семейную реликвию. Обычно Кингсли не разменивался на такие мелочи. Но взял этот заказ для Лили.

Они улетели в Нью-Йорк, где им предстояло выполнить свою работу, и хотя Кингсли составил план действий, именно Лили осуществила его целиком и полностью. Девушка даже удивилась, насколько спокойно она все это проделала. Раньше она только перевозила краденое. Сама она никогда не воровала. Это сделало ее значительнее, и, вернувшись на их импровизированную конспиративную точку, Лили ощутила волну гордости.

«Иди на хер, Марк».

Кингсли отдал ей двадцать процентов своего вознаграждения, что, по ее мнению, было вопиющей несправедливостью, но после того, как выслушав ее жалобы, он одарил ее совершенно жутким взглядом, она не сказала больше ни слова. Все-таки не стоило забывать, что под всем этим кокетливым фасадом скрывался вор. Мошенник. Убийца.

Они носились из штата в штат, постепенно переходя ко всё более сложным и престижным заказам. Лили узнала, как взять человека в удушающий захват так, чтобы он отключился. Как проникнуть в охраняемый дом. Как взломать систему домашнего видеонаблюдения. Она начала чувствовать себя неуязвимой. Лили помнила, как раньше, в Африке, у нее возникало чувство, будто она попирает закон. Однако уже после пары заказов ей быстро стало ясно, что на самом деле она не имела об этом никакого понятия — теперь она стала частью тени. Она превратилась в невидимку, и если ей вдруг казалось, что она что-то не может сделать, то стоявший у нее за спиной убийца, убеждал ее в том, что ещё как может.

Между тем, по мере того, как проходил месяц за месяцем, как рос уровень сложности ее заказов, как ее цели становилась все смелее, отчаяннее, опаснее, и Лили реально начала делать себе имя в преступном мире, одна мысль ей все время не давала покоя.

«Ты это видишь, Де Сант? Где бы ты сейчас ни находился, ты обо мне уже слышал? Ты трус, ты бесхребетный, ты слабовольный, и я раз и навсегда докажу тебе, кто из нас сильней».