Утро

Звонок будильника настойчиво и монотонно проникает в сознание, которое шатко находится между явью и сном. Детская голова прячется под одеяло от надоедливого дребезжащего звука, тёмная косичка уползает следом, но, и там этот противный звук не даёт покоя. Кажется, что его треск становится всё громче и громче. И кто только придумал эти противные звонки?!

Из-под одеяла медленно показалась макушка головы, затем взлохмаченная чёлка и, наконец, выплыли и распахнулись два огромных карих глаза. Чёрные реснички ещё дрожат, освобождаясь ото сна, плавающий по пространству комнаты взгляд пытается определить источник нарушения покоя. Длинные пальчики ухватились за край одеяла, отбросили его, чуть ниже оно приподнялось горкой от сгибающихся коленок, и вот уже выскользнули две дружные ножки, выпрямились и шлёпнулись поверх. Детская фигурка резко развернулась на постельке, потянулась рукой к столику у кровати и ткнула пальцем в кнопку будильника, успокоив его въедливый звон. Она снова собралась свернуться, но дверь комнаты приоткрылась, тишину нарушил мамин голос:

− Маргаритка, пора вставать.

В комнату вошла молодая женщина в пёстром домашнем халате, прикрыла дверь. Подойдя к Ритке, быстрыми веерными движениями кисти руки она растеребила уже без того взлохмаченную чёлку, затем отошла к окну, раздвинула шторы и открыла створки.

Так бывает, что в одно мгновение в сознание прорывается многоголосая дворовая жизнь: щебетание птиц на огромном дереве, которые, кажется, друг другу твердят: «Ритка спит, Ритка спит!»; плач ребёнка на соседнем балконе, звонок велосипеда, шлёпанье мяча по асфальту, струи воды, падающие из шланга на цветочную клумбу, утончённый гул пчелы, зависший у подоконника. Дальние звуки чуть глуше: гомон детских голосов, выхлопы газа автомобиля, скрипы входной двери подъезда. Всё это так знакомо, что можно закрыть глаза и вот так, не глядя, а просто вслушиваясь, путешествовать по всему двору. Рита даже представила, как она собирает в ладошку маленьких жужжащих мушек, парящих над лиловыми соцветиями, зажимает их в кулачок, подносит к самому уху и слушает тихую зузукающую мелодию насекомого. Отталкивается от земли ножками, высоко вверх выбрасывает пленников – они врассыпную и исчезают в воздухе. Потом прыгает в сетке расчерченных «классиков»: на одной ножке, на двух, на одной ножке, на двух, ножки вместе в круг, поворот, и в том же ритме − обратно. Всё нужно делать быстро, без ошибок.

Яркое утро уже не позволяло закрывать глаза. Огромный прозрачный и живой сноп солнечного света упал в комнату, упёрся в пол рядом с кроватью своими играющими лучевыми струнами, будто указывая, куда нужно опустить Рите её ножки. Девочка скрутилась калачиком, скрестила ручки на груди, подложив маленький кулачок к подбородку и наблюдала за летающими пылинками в солнечном луче.

− Пымс, пымс, пымс, пымс, − тыкает пальчиком в каждую, приближающуюся к ней.

− Маргаритка! Вставай, детка, а то мы опоздаем к автобусу, − настойчиво требует мама.

− Встаю, мам, встаю, − протянул детский голосок.

Тельце вытянулось на всю длину кровати, выгибаясь и покачиваясь как лодочка. Ножки поползли к краю, закатывая пижамные брюки, отчего обнажились плотные коленки и свисли вниз. Ладошки, сложенные уголком, как маленький чердачок¹, она приложила ко лбу, подглядывая из этого домика за мамиными движениями. Полуприкрытые глазки теперь смотрят на маму, пытаясь изобразить заинтересованность в походе к названному автобусу. Но, лишь только захлопнулась дверь, маленькая фигурка медленно повалилась набок, голова уткнулась в подушку и затихла. Рита спала.

Мгновенная волна сна втянула её сознание внутрь себя. За одну минуту протащила Риту по длинным фантастическим коридорам. Вдоль стен высились полки и витрины, набитые разными интересными предметами и игрушками: это, были старинные куклы и современные, заводные, разговаривающие между собой; музыкальные инструменты, самостоятельно извлекающие звуки музыки; книги, из которых то и дело выглядывали герои различных историй. Вокруг ног, парящих над полом, прямо в воздухе двигались различные машины, паровозы и кораблики, летали самолёты, наперегонки с нею неслись гривастые лошади разных мастей. Со всех сторон на неё сыпались стихотворные тексты, ноты и рисунки.

Впереди, где-то вдалеке, послышались голоса. Она стремительно приближалась к этому гомону, отталкивая назойливо летящие листы прямо в лицо. Огромный бумажный лист, ударивший плашмя² в лоб, будто прилип к нему. Рита с силой сорвала его, все попытки сбросить вниз не увенчались успехом − лист висел на ладони, не желая падать. На нём неизвестной детской рукой была нарисована чудесная, будто живая, картина: лес, маленькая речка, впадающая в озерцо, домик на опушке, на крыльце сидит собачка, в нижнем углу изображены несколько зданий у широкой дороги и колокольня с колоколом, а в небе ангел с маленькими крыльями, трубящий в свою волшебную дудочку о том, что всё здесь так прекрасно.

Всю эту движущуюся картину всколыхнул внезапно появившийся вихрь, закрутил, словно водоворот, так, что Рита не различала предметов, а лишь угадывала их цветовое искривлённое очертание. Предметы начали отделяться от этого водоворота и исчезать в круглой радуге у края вихря. Риту ещё сильней закрутило и, вдруг, она оказалась в классе, сидящая сверху на парте спиной к доске. С первой же секунды удивило происходящее вокруг.

Одноклассники одеты в странные фантастические костюмы. В руках длинные художественные кисти. На партах стоят банки причудливых форм с яркими, переливающимися радужным светом этикетками. Многие банки наполнены всевозможными мелкими предметами: шариками из серебряных, золотых и цветных нитей, бусинами, блёстками. Некоторые из банок содержат странное вещество, ученики опускают в них кисти, оттуда за ворсинками тянется густая масса. Рита заметила, что на Петиной кисти − её соседа по парте, плотно засел прозрачный желтоватый мёд. Настоящий мёд! Петя прокрутил в руке кисточку, задерживая на ней содержимое, быстро перенёс на бумагу и интенсивно начал размазывать эту тянучку. Бумага покрылась ровным слоем глянца, отражающим предметы. Петя заглядывается в эту застывшую, почти зеркальную пластину, корчит рожицы и гукает как филин. И очень рад удавшейся работе.

Удивительно − все одноклассники рисуют мёдом, только у каждого из них он имеет другой оттенок.

За спиной послышался распевный голос учительницы:

− После нанесения основы, которая уже, кажется, подсохла, − она внимательно посмотрела на один из подготовленных листов и добавила: «Переходим к рисунку. Посмотрите внимательно на краску, нужный цвет сам подскажет, что вы должны выбрать именно его».

− Странно, − удивилась Рита, − но у каждого на столе только одна баночка с «краской».

От пристального внимания Петьки желтоватая масса в его банке преобразовалась: стала совершенно другим веществом и поменяла цвет. На этикетках баночек, стоящих на партах, теперь, причудливые прыгающие буквы возвещали: «Малиновый джем», «Вишнёвое варенье», «Абрикосовый конфитюр», «Варенье киви», «Клубничное желе», «Ананасовый сироп». Дети макают узкие кисти в баночки и рисуют картины. Эти картины оживают в процессе создания. В классе стоял приятный карамельно-фруктово-ягодный аромат, будто здесь варили много разного десерта. У Петьки на картине ожила полупрозрачная лягушка, нарисованная вареньем киви. Прыгает по всему полю, квакает, её создатель, приоткрыв рот, увлечённый своей работой, быстро пытается дорисовать лапку, заботливо приговаривая:

− Ах ты, глупая лягушка, что же ты прыгаешь без лапки? Дай мне дорисовать тебя. Ну, подожди убегать: я же тебе ещё лист кувшинки хочу добавить. А то, где же ты будешь жить? Вот тебе озеро.

Он вывел зелёно-голубой овал озерца, выжимая какую-то пасту из тюбика, на поверхности добавил широкий лист кувшинки из желе. Открыл боковую нишу парты, достал маленькую дощечку, поместив на столе. Немного поработав острым инструментом над кусочком белой пастилы, соорудил кувшинку, водрузил на зелёный лист, она затрепетала лепестками. Лягушка прыгнула на этот лист и спряталась за цветком так, что теперь была видна лишь недавно дорисованная лапка. Юный художник безрезультатно пытался вытащить её из-за цветка при помощи древка кисточки, со словами: