Пролог

Открыв глаза, он увидел закат над бескрайним лесом. Оранжевое солнце подсвечивает лазурь небосвода и россыпь мелких облачков. Так легко и свободно на душе. Знакомое место – он бывал здесь. Но когда? Неизвестно, однако точно знает, что тут ему было хорошо.

Опустив глаза, он увидел вершины елей далеко-далеко внизу. Хвойный лес упирается в огромный каменный массив, что заканчивается крутым обрывом прямо под ногами.

«Высоко!»

Он судорожно дёрнулся назад, запнулся и, несмотря на отчаянные махи руками, всё же рухнул спиной на каменную поверхность. Недовольно кряхтя, упёрся локтями в пол и пробежал беспокойным взглядом по своему телу. Серая сорочка и такого же цвета тканевые штаны, обуви нет. Потому и холодно босым пяткам на голом камне, да и горный ветер пробирает неслабо.

У него есть вопрос. Нет, оказывается, у него много вопросов. Очень много! Целая куча вопросов, важных и неотложных. Но все они суетливо разбежались по углам, уступая место самому огромному:

«Кто я?»

Он – это Он. Но кто он? Где он? Откуда он? Почему он?

Глотку крепко сдавило невидимой хваткой, дыхание остановилось. Растерянность, испуг, паника. Как можно вот так ничего не знать, ничего не понимать? Вообще ничего, даже самой мелочи!

Нет, Он знает. Это место. Точно! Здесь спокойно, а значит и безопасно. Так ведь? Прерывисто выдохнув, Он поднимается на колени и упирается ладонями в холодный камень, еле держась на ослабевших ногах. А потом улавливает краем зрения движение справа. Что там?

«Человек!»

Потрёпанный и запыхавшийся мужчина грузно вышел из хвойных зарослей. Незнакомец торопится, спешит навстречу к Нему, прихрамывая на левую ногу. На нём толстовка, джинсы и ботинки.

«О!»

Радостно встрепенувшись, Он ловит себя на мысли, что знает, как называется эта одежда. И вот, испуг неведения уступает ликованию – вспомнил хоть что-то, вспомнит и всё остальное!

Незнакомец улыбнулся. Кажется, это добрая улыбка, только усталая и какая-то вымученная.

«Он искал меня? Он знает меня? Он рад меня видеть?»

Всё ещё страшно, но в груди вспыхнула слабая надежда.

«Что он говорит?»

Губы хромого мужчины шевелятся, но Он его не слышит. Стоп! Он вообще ничего не слышит. Ни слов, ни шагов, ни ветра.

«Я не слышу», – пытается сказать Он и тут же замирает от мысли, что не может выдать ни слова. Не знает как!

Тело снова пробирает дрожь, на глаза наворачиваются слёзы, в животе повисла тяжесть, словно проглотил булыжник. А незнакомец всё приближается, упорно шевеля губами. Наверняка говорит что-то важное. Но Он не слышит!

За спиной мужчины мелькает тень. Быстрая и едва заметная. Пара мгновений, и эта тень настигает его. Незнакомец вздрагивает и замирает. По его толстовке расползается тёмное пятно, в широко раскрытых глазах растерянность и боль. Теряя силы, мужчина отчаянно шевелит губами. А потом падает вперёд и замирает.

В шоке от увиденного, Он протянул было руки к убитому, но тут же замер как вкопанный. Над телом незнакомца возвышается чёрная фигура. В ней угадываются человеческие очертания, но вместо лица белая маска, покрытая алыми брызгами. На ней застыла широкая улыбка, безжизненная и холодящая до самых костей.

Как это может быть реальностью? Надо прогнать этот бред, этот мерзкий сон! Крупно дрожа, Он зажмуривается, сжимает руку в кулак и со всех сил бьёт себя по бедру. Больно! Глаза открываются, но картина не изменилась. Только теперь маска убийцы уставилась пустыми чёрными глазницами уже на Него.

И в этот момент в уши врывается оглушительный гул. Словно вой сирены, только низкий и какой-то гортанный. Этот звук терзает слух, проникает в каждую клеточку тела! Зажав уши, Он плюхнулся на каменную землю и ощутил, как она вздрогнула. Потом ещё раз, уже сильнее. Замерев от жуткого предчувствия, Он медленно оглядывается назад.

Обзор заслонило нечто чёрное и массивное. Фигура, что в два раза шире человеческой, тяжело нависла над Ним. Нечто чудовищное уставилось на Него двумя огромными белыми шарами, отдалённо напоминающими глаза. Ощутив склизкие прикосновения, Он опускает взгляд и с ужасом видит, как Его руки и ноги засасывает густая тьма. В панике пытается вырваться из этих чёрных пут, но они лишь быстрее расползлись по всему телу и сдавили, выбив из груди дыхание.

Темнота застилает взор. Из последних сил подавшись навстречу гаснущему свету, Он чувствует, как холодное и липкое заползает в рот, нос и уши, проталкивается в глазницы и сдавливает изнутри. Отчаяние вонзилось в мозг сотней игл!

Повинуясь последнему яростному порыву, Он судорожно хватает ртом жалкие крупицы воздуха и пытается закричать.

– НГХЕ-ЕТ!!! – раздался уродливый булькающий хрип.

***

Аксель выпрямился на стуле и прислушался: вроде та же глухая тишина, что и десять или двадцать минут назад, но взгляд всё равно упирается в дверь. Кто-то приближается. Через секунду ручка плавно уходит вниз. Дверь открылась.

Как и ожидалось, это Афина.

– Добрый день, Аксель, – поприветствовала девушка

Она остановилась и замерла в дверном проёме. В её сдержанную улыбку закралась тень изумления.

– Вы… знали, что я войду прямо сейчас?

– Я ждал вас, – сухо ответил парень.

– У вас такой вид, словно вы почуяли моё приближение раньше, чем я успела войти.

Тон её речи выдал элегантную смесь из восхищения и лёгкой настороженности. Но Акселю почудилось умело прикрытое кокетство. Или не почудилось.

Услышать шаги Афины он не мог – толстая стальная дверь способна заглушить даже небольшой взрыв. Но откуда этой дамочке знать? Может, Аксель пялится на дверь уже минуту, или две, или час?

– Это плохо? – спросил он.

– Немного будоражит. – Афина скромно улыбнулась.

Аксель помолчал, невозмутимо глядя ей в лицо. Какую бы цель она этой фразой ни преследовала, на свой вопрос он ответа не получил.

– Я учту, – кивнул парень, закрывая, как ему показалось, бессмысленную тему.

Она ответила той же улыбкой, лишь слегка закусила нижнюю губу, затем вошла в комнату.

С её появлением серое помещение слегка оживилось. Хотя, называть это место серым неправильно, больше подходит «Самая серая комната в мире»: серые стены, пол и потолок, серый стол и два стула, серая дверь, серая металлическая урна у выхода, вмонтированный в стену кулер с водой тоже серый, не считая прозрачного цилиндрического держателя с белыми одноразовыми стаканчиками. Почти всё, что имеет более красочный оттенок, сливается с обстановкой за счёт холодного сияния от двух квадратных потолочных светильников. Без окон и в полной тишине здесь можно почувствовать себя единственным живым существом в мире.

Из общей тусклой картины выбиваются только три детали: голубой дисплей климат-контроля на стене, волнистая медно-каштановая шевелюра Афины и неестественно яркие бирюзовые глаза Акселя. И хотя последнего он видеть не может, по взгляду собеседницы заметно, как она с интересом рассматривает его зрачки. Глаза девушки, кстати, тоже имеют глубокий синий оттенок, но выделяются куда меньше.

Афина вытащила белый стаканчик из держателя и поднесла к датчику кулера. Прибор отозвался тонким сигналом, и одноразовый сосуд начал наполняться водой.

– Не лучшее помещение для беседы, – посетовала она, наблюдая за тонкой прозрачной струйкой. – Но выбирать не приходится.

Аксель проследил за тем, как Афина, грациозно постукивая каблучками, подошла к столу. Она опустилась на стул напротив парня и поставила перед ним стакан с водой.

Ему всегда казалось, что эта женщина обдумывает каждое движение, даже самое незначительное. То же касается её внешнего вида: очки в квадратной оправе, белая блузка с декольте в чётком балансе строгости и сексуальности, плотно облегающая тонкую талию чёрная юбка ниже колена, изящные чёрные туфельки на среднем каблуке. «Привлекательно и естественно», – так отзываются о её внешности окружающие. Всё это, вкупе с её обычной благожелательностью, создаёт идеальные условия для непринуждённого разговора. И так с любым собеседником, кроме одного.