Маринетт должна постоянно лгать, молчать, проглатывать слова и сдерживать чувства.

Неважно, насколько эта ситуация становится всё более невыносимой для нее; неважно, как тяжело порой видеть напарника, когда он не знает, кто она. Для Черного Кота Маринетт лишь одна из многих парижанок. Только Ледибаг разделяет его жизнь, и она должна прощаться с ним, как только исчезает маска.

И тогда ей не хватает его.

Ей не хватает его каждую минуту, каждую секунду.

Ей не хватает его, и постоянные комментарии ее окружения по поводу личной жизни делают его отсутствие еще более жестоким.

По-прежнему положив ладонь на затылок Черного Кота, Ледибаг медленно пытается вырваться из океана блаженства, в который ее повергает присутствие напарника.

Она позволяет себе еще несколько мгновений наслаждаться объятиями того, кого любит больше всего на свете. Ее приводит в восторг ощущение, что его руки — единственное в мире место, которому она принадлежит; она упивается тем, как его губы привычно следуют движениям ее губ.

Потом ценой громадного усилия — и мощных мысленных пинков строптивому сознанию, — она заставляет мозг снова начать работать.

Она ничего не может поделать с их личностями, пока Тикки не освободит ее от обещания.

Зато, возможно, есть способ сделать отсутствие любимого человека немного более терпимым.

Решив действовать, пока не ослабла решимость, Ледибаг в последний раз целует Черного Кота и мягко отстраняется.

— Мы можем поговорить? — спрашивает она. — Мне надо кое-что с тобой обсудить.

— Всё, что пожелаешь, моя Леди, — отвечает он немного более хриплым, чем обычно, голосом.

Глаза Черного Кота сверкают словно облако звезд, его теплое дыхание ласкает кожу Ледибаг, и она должна призвать всю свою волю, чтобы снова не кинуться в его объятия.

Храбро не обращая внимания на пробегающую по позвоночнику дрожь, Ледибаг садится по-турецки и хлопает по крыше кончиками пальцев, приглашая Черного Кота присоединиться к ней. Он подчиняется и, устроившись, непринужденно обнимает ее за талию.

— Ну, — спрашивает он, с любопытством вглядываясь в ее лицо, — что ты хотела мне сказать?

Короткое мгновение Ледибаг колеблется.

Два дня она прокручивала мысль в голове так и сяк. Но теперь, когда настал решающий момент, она сомневается в своей способности как следует объяснить.

Размышлять над планом просто.

Представить его так, чтобы не показаться сумасшедшей — совсем другое дело.

В принципе, Ледибаг могла бы прекрасно избавить себя от этого разговора. Ей не нужен Черный Кот, чтобы воплотить план в жизнь, и ничто не обязывает ее посвящать его в то, что у нее в голове.

Но для нее не может быть и речи осуществить план без согласия напарника.

Если Черный Кот выразит малейшее неудовольствие, она откажется от плана.

Просто-напросто.

— Ладно, — наконец, начинает Ледибаг, посмотрев напарнику в глаза. — Помнишь, я говорила тебе, насколько мое окружение назойливо в том, что касается моей личной жизни?

— Кажется, ты упоминала об этом пару раз, — насмешливо соглашается Черный Кот. — Каждую неделю, например.

Подавив раздраженное ворчание, Ледибаг с досадой пожимает плечами.

— Ну да, вот, — подтверждает она. — Моя семья и друзья без конца повторяют, что я должна с кем-нибудь встречаться. Как только я обедаю с теми, кого не видела три дня, как только кто-нибудь упоминает хоть что-то, относящееся к парам, можешь быть уверен, меня начнут расспрашивать на этот счет, — сухо продолжает она, уже не пытаясь скрыть раздражение. — Мне это не нравится, и я им регулярно об этом говорю. Но они отказываются меня слушать. Я уже не знаю, на каком языке сказать, чтобы на меня прекратили давить! — восклицает она, драматично воздев руки к небу.

Стиснув челюсти от ярости, Ледибаг медленно проводит ладонью по лицу, пытаясь сохранить спокойствие.

Эта ситуация расстраивает ее и дико раздражает, но она не должна позволять гневу взять над собой верх.

— Думаю, это было бы тяжело, даже если бы я в самом деле была одинока, — наконец, продолжает она и нежно кладет ладонь на предплечье Черного Кота. — Но у меня есть ты. У меня есть ты, а я никому не могу об этом сказать, и ты…

Ледибаг резко замолкает.

Горло сжимает, грудь давит, и внезапное ощущение удушения связывает голосовые связки и не дает ей продолжать.

Она глубоко вздыхает, одновременно пытаясь прогнать это ощущение и не сорваться.

— И мне не хватает тебя, Кот, — признается Ледибаг дрожащим голосом. — Ты понятия не имеешь, как мне тебя не хватает, — с нажимом повторяет она, а на губах напарника появляется меланхоличная улыбка, которая говорит, что напротив — он прекрасно знает. — А то, что все вокруг не перестают интересоваться моей личной жизнью, только делает в тысячу раз хуже. Как только мне говорят, что я обязательно должна найти парня, или рассказывают о претендентах, я сразу думаю о тебе и… это тяжело, Кот.

— Я тебя понимаю, — вздыхает Черный Кот.

Нервничая всё больше и больше, Ледибаг снова набирает воздуха.

Настал момент прыгать в воду.

— Мы не можем сказать друг другу, кто мы, — она лихорадочно сгибает пальцы. — И я… Я сказала себе, что, если близкие оставят меня в покое, возможно, мне будет немного проще переносить невозможность видеться или говорить с тобой без масок. Но они не слушают, когда я говорю, что хочу, чтобы меня оставили в покое, — Ледибаг говорит всё быстрее, слова сталкиваются, слетая с губ. — И тут мне пришел в голову один план, потому что у меня всегда появляются планы. Только не знаю, согласишься ли ты, но я обязательно должна была поговорить с тобой, прежде чем что-то предпринимать. И я полностью пойму, если ты будешь против, потому что это правда странная идея — то есть очень-очень странная. Но я не придумала ничего лучше и не знаю, что еще сделать, пока мы не раскрыли личности, и я…

— Моя Леди, — мягко перебивает ее Черный Кот, аккуратно сжимая ее ладонь в своей руке. — Успокойся. Тебя несет.

Ледибаг тут же застывает, словно животное в свете фар.

— О, прости, — извиняется она, покраснев под маской.

Вцепившись в пальцы напарника, она на несколько мгновений закрывает глаза. Вдыхает, выдыхает, сосредотачивается на нежной ласке большого пальца Черного Кота по тыльной стороне ее ладони, чтобы вернуть себе спокойствие.

Несколько секунд спустя она вздыхает в последний раз и снова открывает глаза.

— Всё хорошо? — беспокоится напарник.

— Да, — заверяет его Ледибаг и добавляет с переполненным благодарностью сердцем: — Спасибо, Кот.

Черный Кот склоняет голову с видом, говорящим: «Не за что, моя Леди», — и она продолжает свою речь:

— В общем, я думаю, что мне проще будет выносить нашу ситуацию, если мое окружение оставит меня в покое с личной жизнью. А поскольку никто меня не слушает, я подумала, что лучшим решением будет…

Она снова прерывается, слишком смущенная, чтобы продолжать.

— Нет, забудь, — бросает она, уткнувшись лицом в ладони. — Это смешно.

Но Черный Кот вовсе не собирается позволять ей спокойно сгорать от смущения и наклоняется к ней.

— Прошу тебя, продолжай, — настаивает он, с интересом приподняв бровь. — Ты возбуждаешь мое любопытство.

Приподняв голову, Ледибаг бросает на него взгляд сквозь пальцы. Кожа щек горит, и она уверена, что краснота ее лица конкурирует с маской.

— Я подумала о фиктивном парне, — признается она, в ужасе уронив руки.

Черный Кот явно не ожидал такого откровения. Он пораженно смотрит на напарницу, от удивления распахнув глаза и смешно приоткрыв рот.

— Временный фиктивный парень! — поспешно добавляет Ледибаг, защитным жестом размахивая перед собой руками. — Очень-очень фиктивный и очень-очень временный! Просто… Представь: я делаю вид, будто встречаюсь с кем-то, а через несколько недель мы расстаемся. Поскольку официально у меня будет разбито сердце, меня оставят в покое на несколько месяцев!