Бейлфайр недоуменно моргнул и мотнул головой.

- Нет. Я хочу вернуть вашего ребенка.

Малефисент отшатнулась, уставившись на него расширившимися глазами. В них полыхнуло нечто такое, что заставило Бейлфайра поежиться, с трудом подавив желание убежать подальше.

- Что ты знаешь об этом, мальчик? – прошипела она. – Кто ты, черт возьми, такой?

- Я знаю, что Белоснежка и Прекрасный похитили у вас яйцо. Они думали, что внутри дракон, а не ребенок. Это их не оправдывает, да. Но они собирались вернуть яйцо, они не знали, что так получится. И сразу же раскаялись в своем необдуманном поступке.

- Раскаялись? – рявкнула Малефисент, глаза ее опасно прищурились. – Да пропади оно пропадом их раскаяние! Оно не воскресит моего ребенка! - внезапно она поникла и едва слышно добавила: - Я ведь даже не знаю, кто у меня родился – сын или дочь.

- Постойте. Воскресит? Почему вы думаете, что ребенок умер?

Малефисент пренебрежительно фыркнула:

- Не вижу причин отчитываться перед тобой. Еще раз спрашиваю: ты кто такой?

Бейлфайр слегка улыбнулся:

- Я сын Румпельштильцхена.

Малефисент округлила глаза и вдруг расхохоталась:

- Вот это сюрприз так сюрприз! А не боишься стать заложником? – она мягкими кошачьими шагами обошла вокруг него. – Румпель мне ведь тоже много чего должен.

- Вы этого не сделаете, - твердо возразил Бейлфайр.

- Почему это? – искренне удивилась Малефисент.

- Потому что я – ваш единственный шанс вернуть своего ребенка.

- Даже Темный не может вернуть к жизни умерших, - мрачно произнесла она и продолжила тихим угрожающим тоном: - Ты думаешь, я не пыталась найти свое дитя? Да я заглянула в каждую щель – и все было напрасно. Пока… пока не убедилась, что его нет в этом мире.

Малефисент резко отвернулась, но через секунду снова посмотрела на него – холодным безразличным взглядом.

- В этом мире, - с нажимом произнес Бейлфайр. – В том-то и дело, что дитя оказалось в другом мире. Потому вы и не смогли его найти.

Малефисент долго молча смотрела на него в упор. Бейлфайр начал нервничать. А вдруг не поверит? Или не захочет поверить, потому что жажда мести окажется сильнее? Из ее слов следовало, что насолить его отцу доставило бы ей большое удовольствие.

- Ладно, - Малефисент с видимым равнодушием опустилась обратно в кресло. – Я тебя слушаю.

Но в ее глазах зажглась робкая надежда. Бейлфайр с облегчением перевел дыхание, постаравшись сделать так, чтобы это было не слишком очевидно, и начал излагать их план. Когда он замолчал, Малефисент долго не реагировала, о чем-то размышляя. Наконец, она посмотрела прямо Бейлфайру в глаза и ехидно произнесла:

- Положим, я соглашусь. Мне только одно непонятно. Юная принцесса мучится угрызениями совести и стремится искупить вину родителей. А тебе в этом какая выгода?

Бейлфайр пожал плечами:

- Я просто помогаю другу.

Малефисент скептично хмыкнула:

- Ты точно сын Румпельштильцхена?

Бейлфайр изобразил улыбку «Я оценил ваш сарказм» и тут же предложил:

- В качестве доказательства моей доброй воли. Я знаю заклинание, которое покажет, что случилось с вашим ребенком. Мне нужно только что-нибудь связанное с ним.

Малефисент одарила его заинтересованным взглядом и, наконец, кивнула.

- Погремушка пойдет?

- Вполне.

Малефисент подняла руку ладонью вверх, и в ней материализовался полупрозрачный фиолетовый шарик в серебряной оправе, сделанной в виде драконьей лапы. Бейлфайр порадовался своему исключительному везению. На это заклинание он однажды наткнулся в одной из папиных книг по магии, и тогда еще подумал, что оно может пригодиться – мало ли о чьей судьбе понадобится узнать, – и на всякий случай выучил его. А теперь очень кстати вспомнил. Собственно, заклинание использовало остаточную память предмета и могло показать только первое, что случилось с человеком после разлучения его с предметом. То есть в их случае – события восемнадцатилетней давности. Но и то хлеб.

Бейлфайр провел ладонью над погремушкой, и… ничего не произошло. Малефисент разочарованно поникла, а Бэй озадаченно нахмурился. Он был уверен, что ребенок жив. Разве что… дитя находилось в другом мире, а если это еще мир без магии, магической связи сложно проникнуть следом. Нужно нечто более сильное.

- А нет ли чего-то, что касалось ребенка? – осторожно спросил он.

Малефисент гневно сверкнула глазами, похоже, собираясь высказать ему все, что думает о самоуверенных юнцах, растравливающих ее рану, но почему-то передумала. Ее лицо прояснилось, и в следующее мгновение на ее ладони появился кусочек скорлупы.

- Это скорлупа от его яйца, - пояснила она. – Я… впрочем, неважно. Главное, что она связана с моим ребенком. В том числе и магически.

- Прекрасно, - Бейлфайр кивнул, аккуратно взял у нее скорлупу и провел над ней ладонью, активируя магический след.

На этот раз заклинание сработало: на поверхности заклубился дым, а когда он рассеялся, появилась картинка.

Женщина протягивала младенца молодому человеку.

- Как вы назовете ее?

- Лилит. Я назову ее Лили.

Изображение пропало, но Малефисент еще некоторое время не отрывала от скорлупы потрясенно-счастливого взгляда.

- Дочь, - едва слышно произнесла она. – У меня дочь. И она жива.

Когда она вскинула голову и посмотрела на Бейлфайра, ее лицо было уже спокойно и холодно.

- Давай свой артефакт.

Бейлфайр улыбнулся.

- Он снаружи – остался с девочками.

Малефисент резко кивнула, взмахнула рукой, преображая свою потрепанную хламиду в элегантное черное платье, и направилась к дверям, не потрудившись проверить, следует ли он за ней.

***

Колетт казалось, что прошла вечность, а Бэй все не возвращался.

- Может, ему нужна помощь? Может, его надо уже спасать? – вопросила она, ни к кому конкретно не обращаясь.

- Успокойся и не мельтеши, - ответила Регина. – Он не так давно ушел, чтобы бить тревогу.

Она расстелила на земле плащ и спокойно сидела на нем, в то время как Колетт ходила из стороны в сторону, а Эмма то садилась рядом с Региной, то вскакивала и подбегала к лошадям.

- Легко тебе говорить! – вспыхнула Колетт. – Это не твой брат там наедине с драконом!

- Летти! – укоризненно воскликнула Эмма.

Регина слегка побледнела и демонстративно отвернулась. Колетт тут же устыдилась своих слов.

- Прости, я не хотела, - она опустилась рядом с Региной, пытаясь заглянуть ей в лицо.

Та покачала головой и слабо улыбнулась.

- Я прекрасно тебя понимаю. Но от того, что ты будешь дергаться, ничего не изменится. А, кроме того, Бейлфайр – взрослый мальчик и способен позаботиться о себе.

Колетт кивнула, протяжно вздохнув. Она начала понимать папу и Бэя, постоянно трясущихся над ней.

И вот ворота крепости открылись, и вышел Бэй в сопровождении величественной светловолосой женщины. Приблизившись к ним, она скользнула недоброжелательным взглядом по Эмме, равнодушным – по Колетт, и тут ее взгляд упал на Регину. Малефисент замерла, уставившись на нее расширившимися глазами.

- Регина? – недоверчиво спросила она.

Кажется, она засомневалась в своем здравом рассудке. Регина нервно усмехнулась:

- Малефисент.

- Я думала, ты умерла. И почему ты выглядишь такой юной?

- Долгая история. А у нас сейчас есть более важные дела.

Малефисент посверлила ее настороженным взглядом и кивнула. Колетт чувствовала, как в ней бушуют возрожденная надежда и нетерпеливая жажда. Пока они общались, Бейлфайр достал из сумки, привязанной к седлу, магический глобус. Малефисент уже протянула руку, чтобы уколоть палец о шпиль, но остановилась.

- Я пойду с вами, - решительно заявила она. – Это моя дочь, и я имею право участвовать в ее поисках.

Колетт переглянулась с Эммой. Это уже что-то новенькое: когда они успели узнать, что ребенок – девочка?

Бейлфайр покачал головой и спокойно ответил:

- Имеете. Но лучше не надо. Мы не знаем, как жила Лили. Может, она считает приемных родителей родными. Скорее всего, она и не подозревает о волшебном мире. Кто знает, как она отреагирует на такие новости?