Все палантасцы, включая бомжей и кендеров, пришли на центральную площадь поглазеть на проповедницу, хотя многие терпеть не могли теологической болтовни.

На крыльце резиденции правителя Амозуса стояла Крисания в окружении сопровождающих ее эльфов.

- О люди Палантаса! Послушайте меня, – начала жрица, но ее перебила

Айна: – Люди! Что за черная пелена застилает ваши глаза! Зачем вы отвернулись от истинных богов?

- Назревает война, – вмешался эльфийский вельможа Квалинеш. – Я и мои воины

встанем на сторону истинных богов!

Крисания тем временем взывала:

- Возлюбленные! Молю вас, отвернитесь от своих неправедных путей!

Вернитесь на сторону света.

- Народ! Че она вам парит! – крикнули с другого конца площади, где из

подручных материалов был сооружен высокий помост, на котором вместе с арфой и барабаном обосновались последователи Рейстлина, – этот так называемый светлый хочет устроить новою кровопролитную войну! Просто поверьте в нашего бога, и мир и гармония навсегда воцарятся на всем Кринне!

Крисания заметно растерялась:

- Вы чувствуете себя брошенными, – срывающимся голосом

продолжала она, – и готовы видеть бога даже в черном маге! Но поймите, что Паладайн не покинул вас! Он вернулся, чтобы помочь…

- Да ты сама не веришь, в то, что говоришь!… – закричала воинствующая

оппозиция и затянула песню крайне неприятного для всех служителей света содержания. Одна часть толпы согласно захохотала.

- Уберите богохульников с площади! – гневно приказал начальник стражи.

Под натиском алебард и ехидным улюлюканьем другой части толпы, рейстлинисты подхватили свои инструменты и прыгнули в канализационный люк.

В Палантасе тем временем творилось что-то невообразимое. Часть горожан спешно раскупала заботливо запасенные Элейной золотые медальоны. Строясь в шеренги, новобранцы армии Рейстлина уходили в Утеху. Треть оставшихся попряталась по домам, а остальные столпились вокруг Крисании и эльфов. Айна, Альквен и Крисания продолжали вдохновенную проповедь, а братья-воины Толионтас и Калентас во главе с Квалинешем с трудом сдерживали напор толпы.

- Для поклонения Паладайну мы должны заново отстроить храм, – распоряжалась

Альквен, – нам помогут лучшие строители Сильванести.

Вдруг прогремели трубы, и на балконе дворца появился Амозус. В наступившей тишине городской правитель произнес торжественную речь:

- О, жители славного города Палантаса! За всю нашу историю ни разу мы не

склонились перед тьмой! И в этой войне мы будем стоять за правду! Давайте же восхвалять нашего бога Паладайна и приложим все усилия, чтобы свергнуть со священного престола этого колдуна-самозванца!

Под гром аплодисментов над площадью был натянут транспарант, гласивший: «Слава истинным богам! Долой самозванца!»

Митинг закончился поздним вечером. Люди постепенно стали расходиться по домам, но свет в окнах не гас еще очень долго.

Никто не заметил, как из канализационного люка вылезли двое в ядовито-зеленом и принялись расклеивать по деревьям и стенам домов листы бумаги такого же зеленого цвета.

====== Часть 41 ======

Вечером, отдыхая от трудов праведных по вербовке, Элейна молилась. Накинув заклятие невидимости, Кэтрин наблюдала за ней. Эта девушка толи из-за чрезмерного усердия в молитвах и покаяниях (сама Кэт недолюбливала и то и другое), толи по какой иной причине раздражала чародейку еще больше чем Крисания. А это означало, что очередная пакость уже маячила на горизонте.

Жрица самозабвенно рассказывала о своих грехах и подвигах безучастному походному алтарю. Кэтрин покрутила пальцем у виска: «Эта дура думает, что Рейст слушает всех, кто соизволил приложиться к этой, блин, святой каменюке!» Вытащив из одного из бесчисленных карманов обглоданный клочок бумаги, Кэт намалевала на нем несколько строк крайне мерзопакостного содержания. “Тока бы Рейст не пронюхал”, – мельком подумала она.

Элейна подняла листок, упавший к ее ногам и прочитала:

Ты, наверное, думаешь, что Рейстлин очень, очень занят, ведь он отказал тебе в личной встрече. Странно, зачем тогда сегодня за час до восхода Лунитари на берегу озера он встречается с Кэтрин. Но, что не по работе, это точно!

Ильмира Стукачкина.

- Этого не может быть, – дрожащим голосом произнесла жрица, – не может! –

добавила она уже уверенней. Рейстлин был для нее божеством, примером для подражания и пр., и она не смогла бы заподозрить его в такой подлости. Но страшное подозрение все же заставило ее пойти к озеру, что разлилось в двук милях к северу от Палантаса.

Ильмира была права! До последнего момента Элейна не хотела верить загадочной госпоже Стукачкиной, но после увиденного на берегу никаких сомнений не оставалось. Вот Рейстлин в своей неизменной черной мантии нежно держит за руку Кэтрин, одетую в слишком вызывающее красное платье. Кэт ласково улыбается. Белая луна окутывает их тусклым белым светом. Серебристо – белые деревья, неестественно хрупкие и прозрачные мелодично шелестят. Порхают ночные насекомые, оставляя за собой странный серебристый шлейф. Этот вечер словно дышал романтикой и волшебством… Чародейка крепко прижалась к магу. Затем Рейстлин наклоняется к ее губам…

- Фу, гадость какая! – Кэтрин передернуло от омерзения, – чтобы я когда-нибудь поцеловала этого… – печатного определения «этому» она подобрать не смогла. – Эх, перестаралась я с фантомами! – Звуковыми и зрительными иллюзиями Кэт владела в совершенстве. – Ладно, посмотрим, что дальше будет.

Парочка растворилась в ночи. Очевидно, телепоприровали. «Он все это время лгал мне!» – сдерживая слезы подумала Элейна, – «На меня у него нет времени, а на эту ведьму есть! Мне незачем больше жить!» Написав пальцем на песке предсмертную записку:

Дорогой Рейстлин! Прости меня, если что не так. Не хочу мешать твоему счастью, а я никогда не буду счастлива на земле. Прощай навеки. Я люблю тебя!

Элейна.

и закрепив его заклятием несмывания, девушка медленно погрузилась в воду.

«Интересно, за подстрекательство к самоубийству здесь в тюрьму не сажают?» – подумала Кэтрин, задумчиво глядя на озеро, – «Я знала, что она чокнутая, но чтоб настолько! В любом случае, спасать не полезу, пусть не надеется!» – и помогая себе магией, она сравняла с песком последнее письмо Элейны.

Вода сомкнулась над головой. Прощайте роковые страсти и весь этот бренный мир. Скоро легкие перестанут разрываться от нехватки воздуха, а глаза закроются… уже навсегда. Скоро она станет одним из духов Бездны, холодным, бесчувственным, уже не желающим ни любви, ни возмездия. Где-то впереди сияет ослепительный свет, предвещая свободу, покой и блаженство. Она перестала бояться и вздохнула в последний раз…

Лори, помоги мне! – шустрый рыжеволосый кендер вытягивал из воды что-то

объемное, завернутое в зеленую ткань.

- Опять, поди, барахло какое нашел! Эдак мы никогда до Палантаса не доберемся! –

проворчала кендерша, но к вытягиванию присоединилась.

- Ой! Это же жрица какая-то! – радостно воскликнул рыжий, разглядывая

трофей.

- Везет же тебе на трупы! Вчера скелета нашли, теперь вот эту…

- Да… труп в сумку не засунешь! Может, вскроем и посмотрим, что там внутри!

- Это мерзко! – поморщилась Лори, – я один раз видела. Конечно, это очень

интересно, не спорю, но потом неделю есть не сможешь.

- Ну, тады ладно! – и кендер вприпрыжку побежал к Палантаса. Лори пошла следом.

« Откуда у меня взялась эта медалька», – подумала она, вращая в руках золотые песочные часы, – «наверное, она свалилась с трупа, а я совершенно случайно ее подобрала. Отдам родственникам…», – медальон исчез в ее кармане.

Кендеры ушли. Для них жрица была всего лишь одной из многочисленных человеческих женщин. К тому же, мертвой и потому совсем не интересной. Однако, существо, затаившееся в кустах так не считало. Для него и черные с проседью мокрые волосы, рассыпавшиеся по песку, и спокойное, даже радостное лицо, застывшее в ожидании смерти, и совсем не образцовая фигура представлялись как истинное совершенство. Подойдя к распростертому телу, существо некоторое время любовалось им, а затем подняло на руки и понесло вглубь своих пещер.