Так мечтала услышать именно эти три заветных словечка, от которых мир преображался, и открывались двери в светлое радостное семейное будущее.

Нет, я глупая. Ведь хотела его, ведь радовалась, когда он признался в своём желании, ведь ждала окончания этих трёх дней карантина. Даже страшно подумать что произойдёт, когда отмеренный доктором срок пройдёт! У меня всё внутри замирало от волнения и накрывающего волнами предвкушения. У нас с ним точно будет крышесносный секс! Я была в этом уверена! Вот только… А как же любовь?

Зажмурившись, крепко обняла Феликса и прижалась ближе. Не собиралась я ни о чём думать. Надоело! Досчитав до пяти, попыталась прогнать назойливую совесть и нудную мораль. Я вожделела Феликса и точка! Я устала мечтать, поймать бы уже свою звезду в ладошки и не отпускать.

Но…

Любовь. Я глухо страдальчески застонала. Жалобно взглянула на тёмный профиль манаукца. Сердце защемило от нежности к нему. Я хотела, чтобы он любил меня, а не просто забрал мою девственность. Всё же я права, нужно остановить это безумство. Нельзя купиться на пустые обещания. Нужно здраво смотреть на жизнь.

Но…

Слёзы защипали глаза, и нос предательски защекотало. Только бы не чихнуть. Мне было стыдно перед Феликсом. Даже не задумывалась о том, как он устал носиться со мной. И я прекрасно помнила о том, что он спит до двух часов дня. Нужно было отодвинуться от него, уйти в гостиную, но я не могла расстаться с ним. Вот так вот вечно бы лежать в одной кровати с моим порочным Ангелом в его горячих объятиях, крепко прижиматься самой, вдыхать самый приятный и волнующий запах морского бриза. Перед внутренним взором, повиновавшись этому соблазнительному аромату, раскинулся песчаный пляж, как на буклетах унжирских тур-операторов, предлагающих посетить курорты их планет. Мне показалось, что я смогла почувствовать солёные капли на своих губах и обжигающий, заливающий всё вокруг слепящий свет местной звезды.

— Виола, — тихий шёпот красиво вписался в блаженную тишину, окутавшую спальню.

Сонная нега пробралась ко мне под одеяло, ласковой рукой погладила по волосам и мягко поцеловала в губы.

— Не плачь. Всё будет хорошо.

Я и хотела бы поверить, да только с Феликсом всё так сложно. Даже во сне меня не отпускал вопрос, как мне быть. Желание поддаться соблазну и наплевать на все угрызения совести было очень велико. Мужчина, с которым я проснулась, несомненно являлся мечтой любой женщины. Я не исключение, вот только в моих грёзах я была им любима, а в реальности… То, что я так детально описывала на страницах своих романов, могло лечь в основу моей жизни с тем лишь исключением, что взаимной любви не будет. А неразделённая лучше переживалась в одиночестве. Но чтобы закончить всё, что между нами уже есть, нужно закончить историю Доминики и Макса. Ведь я не слепая и прекрасно понимала, что Феликс отождествлял себя с Максом, а во мне видел Доминику, коей я не была, даже отдалённо не похожа. Как же больно, когда твоя жизнь одно сплошное разочарование в себе.

Открыв глаза, дала себе немного полюбоваться смутным очертанием лица Феликса в сумраке спальни. Свет автоматически не включился, видимо, запрограммирован не тревожить сон хозяина. Я аккуратно выползла из-под тяжёлой мужской руки, чутко прислушавшись к дыханию. Похоже, не разбудила.

Чувствовала я себя вполне поправившейся, хотя горло пересохло и жутко хотелось пить, а ещё и другие нужды справить. Поэтому поспешила покинуть спальню и взглянуть правде в глаза, а точнее в своё отражение в зеркале.

Я была собой недовольна. Наверное, всё же лекарство сказалось, иначе как я могла поступиться своими принципами и радоваться обещанию Феликса сделать меня женщиной. Я зажмурилась, когда жаркие и откровенные слова всплыли в памяти. Феликс обещал, что я умру в сладкой пытке, прежде чем он жёстко станет меня трахать. Ну как я могла на такое согласиться? Я же непорочная девственница, а млела от глупых картинок в своей голове. Секс — это же не вся жизнь. На сексе отношений не построишь. Я жаждала высоких чувств, красивой сказки. И почему я уверена, что Феликс мог её превратить в жизнь? Почему? Откуда эта стойкая убеждённость и полное доверие? Возможно, он и сдержит слово, и выложится ради моего счастья. Вот только как же он сам? Почему я не думала о его чувствах, о том, как тяжело жить с нелюбимой? Я знала что это такое. Всю жизнь перед глазами пример моих родителей.

Они до сих пор жили друг с другом, потому что так легче, потому что привыкли и никаких душевных порывов, лишь серая скучная бытовуха. Нет, я уверена, что они уважали друг друга, может даже любили, только не так искренне и чисто. Мне всегда казалось, что между ними родственные отношения, без настоящей любви, той, о которой я бредила с самой юности.

Умывшись, тяжело оперлась о край раковины и мысленно взвешивала последний раз все «за» и «против», обозвав себя идиоткой. Я ведь пожалею и не раз, что отказалась от предложения Феликса. Понимала это и уже предвкушала душевные страдания. Такова моя жизнь — боль и разочарования.

Приготовить завтрак для Феликса больше не решилась. Выпив лекарство, налила себе большую кружку чая и села писать прощальное письмо. До двух дня у меня была прорва времени. Я выспалась и хотела успеть закончить все дела. Нужно всё объяснить Феликсу, чтобы не волновался. В конце концов, пора заканчивать историю любви… не мою историю любви.

Но всем моим планам не суждено было свершиться. Зря я открыла почту, чтобы проверить её. Ой зря! Первое попавшееся на глаза сообщение было от редактора журнала «Женские истории». Я и забыла, что пообещала ей рекламную поддержку сборника, в который чуть ли не шантажом вымолила включить рассказ Аланы! Что мне теперь делать? Как не упасть в грязь лицом и сдержать обещание, если на карте совершенно нет кредиток? А рекламные сайты за спасибо не работали.

На душе будто чёрная дыра образовалась, засосав меня в кромешный мрак.

Ну почему у меня всё как не у людей? На душе и так противно из-за предательства Аланы, а теперь еще и придётся расплачиваться за неё. Хьюз Салаван очень жёсткая дамочка и не даст мне сорваться с крючка. Раз обещала, я обязана исполнить свою часть договора. И ей плевать, что я просила не за себя, а за другого. Алана же точно не захочет даже поговорить со мной после того, как мой рассказ держался в топе рейтинга, обогнав её произведения. Даже в блоге молчала, злилась наверное.

Хоть бы спасибо мне сказала, а ведь я считала её подругой. В итоге опять осталась один на один с кучей проблем, и нет света в конце тоннеля.

Феликс

Манаукец проснулся как от толчка. Пустота рядом с собой и остывшие простыни показались ужасно неправильным состоянием. Резко выбравшись из кровати и бросив взгляд на экран коммуникатора, мужчина подавил в себе зарождающуюся панику. Почему она встала? Что опять случилось? А в том, что что-то случилось, даже сомневаться не стоило. Это же Виола!

Время двенадцать, в гостиной удивительно тихо. Оглядев диван и журнальный столик, заметил следы от кружки.

— Вот дырявый астероид.

Тихое ругательство стало благословением Создателя. Ринувшись на кухню, Феликс нашёл свою занозу сидящей за столом и уткнувшейся в нанототоп.

— Я труп, — расстроенно поделилась девчонка своими умозаключениями с планшетом, так как экран показывал чьё-то письмо-сообщение, а не лицо какого-нибудь собеседника.

Виолетта, как всегда, в своём репертуаре. Она воспринимала незначительные неурядицы слишком остро. А то, что проблема не настолько глобальна, Феликс не сомневался. Успел достаточно изучить свою любимую писаку.

Зато манаукец радостно отметил, что голос у неё появился, значит, Виола не забыла принять лекарство. Феликс уже было дело вздохнул с облегчением, да только девушка глухо застонала и зарылась руками в волосы.

— Как я могла забыть? — тихо вопрошала она себя с таким страданием в голосе, что Феликс не выдержал.

— Что на этот раз? — спросил он и подошёл ближе.