– Я запомню учитель, запомню.

Он машинально растер лоб, устремив взгляд в окно.

– Что там? – насторожилась я.

– Ничего. Покер… Итак – ветер влияет на траекторию полета пули. Изучить влияние ветра на свое оружие нужно заранее, а не по ходу боя и на глазок.

– А расскажи про патроны, что знаешь, – осторожно вставила вопрос я.

– Ну-у… А что про патроны?.. По опыту скажу тебе, что кончаются они быстро, особенно – в городе. Поэтому не нужно брезговать пополнять запас от убитых товарищей или врагов. Но вот брать патроны с открытых цинков – захваченных, скажем, у моджахедов – нельзя ни при каких обстоятельствах. Бывали случаи, что вместо пороха они заряжали в патроны тротил. В этом случае результат очевиден – разорвет автомат, выбьет глаза. И вот еще что… Если перемещаешься с группой, то…

– Сей-Ман, – прервала я его. – Я – одиночка. Расскажи лучше про тонкости для этого случая.

– Нет вопросов, – пожал он плечами. – Если уходишь в автономку, то берешь себе триста шестьдесят патронов – это двенадцать магазинов – и еще столько же, но в пачках кидаешь в рюкзак. Запоминай: магазины, расположенные на груди и животе – можно считать дополнительной бронезащитой. Большинство смертей и ранений – это осколки, повесив поверх вот такую разгрузку с магазинами, ты будешь относительно защищенной. И не забывай поднимать всегда ворот – вот так.

– А бронежилет? – решила уточнить я.

– Бронежилет – это хорошо, но – не панацея. Зачастую он спасает от дырки на теле, но энергия от пули, остановленной бронеэлементами, может нанести чудовищную заброневую травму. Ребра ломаются почти всегда, но это – полбеды, возможен и разрыв органов, а это – уже серьезно. Так что, как ты понимаешь, получается, что иногда дырка – предпочтительнее.

– В тебе было их две, верно? – спросила я учителя, вспомнив о двух характерных шрамах на его теле.

Я не решалась спросить раньше, когда видела его по пояс обнаженным, но теперь выдался прекрасный случай.

– Да, Тая. У меня было два ранения, – отрывисто бросил он, смена темы ему явно не нравилась.

– Расскажешь, как это произошло?

– Не сейчас.

– Ладно, – согласилась я. – Какие еще хитрости имеются?

– Всегда внимательно прислушивайся к звукам, чаще «давай тишину».

– Как это?

– Это значит – остановка. Но никогда не продолжай при этом стоять. Остановившись, вставай на колено или ложись. Да, это очень выматывает, но это – вопрос выживания. В дальнейшем тебе потребуется гибкость. Наблюдай за происходящим внутри себя. Не бойся отступать, уходить в тень. Без лобовых атак. И еще… – он сделал паузу, и мы встретились взглядом. – Если ты кого-то заметила, а тебя – еще нет, это не значит, что нужно резко бросаться в укрытие. Периферическое зрение противника «срисует» тебя мгновенно. Делать все нужно мягко и плавно. Ясно?

– Ясно, – вникая в каждое слово, кивнула я, а Сей-Ман усмехнулся.

– Ладно, достаточно для первого раза, переизбыток информации – не есть хорошо. Это была первая бессистемная беседа, цель которой – пробудить в тебе интерес к оружию, но вижу, что будить здесь нечего, скорее – надо сдерживать твой повышенный интерес в этом вопросе. Мы с тобой будем чередовать теоретические и практические занятия отдельно с каждым видом оружия. Договорились?

– Ну, пожалуйста, – с мольбой в глазах заныла я, и учитель уставился на меня с удивлением.

Никогда прежде я не позволяла себе что-то просить. Для меня это было абсолютно не свойственно. Пожалуй, я и сама удивилась своей просьбе. Но уж больно захватывали меня глубокие познания Сей-Мана.

Поверить не могу, что он побывал аж на двух войнах…

Что еще скрывалось внутри этого человека?

И о чем я даже не догадываюсь?

– Про оружие на сегодня – достаточно. Теперь – про первую медицинскую помощь.

Я тут же скисла, наморщив лоб.

– Тая, это очень важно, – серьезно произнес учитель, заметив резкое угасание моего интереса. – Ты должна это знать.

– Хорошо, – соглашаясь, произнесла я и приготовилась слушать.

– Итак… Ранения бывают разные, соответственно, и кровотечения бывают двух видов – венозные и артериальные. С венозным кровотечением у тебя есть шанс на спасение, ты продержишься несколько часов. С артериальным – у тебя будет двадцать секунд, чтобы успеть покаяться Богу или быстро наложить жгут поверх раны. Тут – выбирать тебе, дальше – потеря сознания и гипоксия. Поэтому запомни, Тая, это очень важно: жгут всегда под рукой. Запомни – всегда! Не в рюкзаке – он либо намотан на приклад, либо лежит в разгрузке под рукой. С собой всегда нужно иметь два жгута. Это тоже важно.

– Ты так много знаешь, – со вздохом произнесла я.

– Дисциплина – фундамент жизни, Тая. И ты скоро будешь знать много, а дальше все будет происходить на интуиции. Мы все учимся.

– Да, но ты получил свой опыт в настоящих боевых условиях. Полагаю, что и мне нужно отправиться на войну, чтобы испытать себя.

– Не говори глупостей! – насторожился Сей-Ман. – Тая, война – это не романтика, как полагают многие. Это – страшно.

– А я и не романтик.

– Выбрось эти мысли из головы и никогда этого больше не произноси. Понятно? Тем более для современной войны народ не очень-то и нужен, кнопку нажал – и все, полетели «Томагавки» с «Калибрами».

– Это верно, – вздохнув, согласилась я.

– Ну, вот и хорошо. Пойдем, – произнес он, забирая у меня из рук автомат.

– Куда? – встрепенулась я.

– Покажу, как бывает громко на войне.

– О! Мы идем стрелять?!

– Да, твой первый урок по стрельбе.

Я сжала от радости кулаки, а Сей-Ман поджал губы и насупился.

Он заметил неподдельный энтузиазм в моих глазах к огнестрельному оружию, да и к оружию вообще – один мой восторг чего стоил, когда Сей-Ман вручил мне кукри на шестнадцатилетие, и сейчас он, видимо, не понимал: радовал его такой настрой как учителя, или…

Огорчал как человека.

* * *

Прошло еще несколько месяцев моего активного обучения…

На закате Сей-Ман частенько усаживался на краю вершины и безмолвно созерцал завершение дня, а я – с удовольствием присоединялась, наизусть изучив уже его персональную тишину. Эти минуты нравились мне не меньше, чем проведенные в тренировках часы…

– Тая, – бесшумно возник рядом учитель, и я вздрогнула, сидя в растяжке на воздушном шпагате между двух деревянных бревен. – Медитируешь? Прости, напугал тебя, – Сей-Ман положил руку мне на поясницу, слегка надавил, отчего я прогнулась, и он улыбнулся. – Ты – молодец.

– Спасибо, – тихо произнесла я.

– Послезавтра я покину тебя. Приезжает Лео, я спущусь в пещеру, чтобы провести с ним несколько дней. Ты не хочешь отправиться со мной?

– Нет, – отрезала я так резко, что Сей-Ман непонимающе сдвинул брови. – Не хочу. Позанимаюсь здесь, подожду тебя… – уже спокойно и непринужденно заявила я, не желая, чтобы учитель додумывал о наших с Лео натянутых отношениях.

– Тая, но Лео наверняка хочет увидеть тебя. Я не могу, конечно, заставлять, но ты подумай.

– Хорошо, обещаю, – заверила я. – Когда ждать тебя обратно?

Сей-Ман рассмеялся.

– Смотрю, уже подумала.

– Прости, но я действительно хочу остаться здесь, если позволишь.

– Позволю. Но вернусь не скоро.

– Почему? – со смятением в голосе прошептала я, и Сей-Ман коснулся моей щеки, сказав как-то неопределенно:

– Мне нужно кое о чем подумать.

– И что для этого нужно? Заблудиться в пампасах?

– Нет. Достаточно будет одинокого затворничества.

– Ты ведь бежишь от меня, верно? – я опустила взгляд.

– Вовсе нет, Тая. С чего ты взяла?

– Мне кажется… Ты не понимаешь, что движет тобой.

Сей-Ман приподнял мой подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.

– Самоуверенно, – хмыкнул он. – Давай так: когда мне будет интересно твое мнение – я обязательно поинтересуюсь.

– Ладно, но…

Учитель поднял ладонь.

– Это – осознанное отшельничество. Как и все в моей жизни.