Между бровей пролегли две знакомые складки, взгляд стал жестче. Только сейчас заметила, что оттенок его шевелюры изменился – за последние четыре месяца, что мы не виделись, добавилось много серебра, придавая хозяину больше степенности и величия.

Впрочем, в показном и дополнительном величии Лео никогда не нуждался – он его источал всегда, где бы ни находился!

Помню, как он приходил в наш дом, по-джентльменски целовал маме руки, шутил с Петькой, обменивался крепким рукопожатием с отцом, а меня задаривал красивыми куклами, плюшевыми зайцами или платьями «как у принцессы». Разговоры взрослых меня, конечно, не касались, но даже будучи ребенком я чувствовала, что человек, удаляющийся в кабинет с отцом, обладал огромной внутренней силой. Возможно, тогда к подобным ощущениям меня подталкивала его суровая внешность.

Лео всегда приветлив, но его невозмутимый хладнокровный взгляд волкодава каждый раз безошибочно доводит до собеседника, что требуется. На деловых переговорах он тверд, как скала. Я видела это, когда забиралась к нему в голову. Мало кто может спокойно выдержать такое зрительное противостояние.

К моему отцу это не относилось. В детстве мне представлялось, что Лео и мой отец – два правящих миром льва. Их внешность была абсолютно разной, но, опираясь теперь на обрывки воспоминаний, я понимала, что твердость характера и исключительная харизма моего отца могли подчинить окружающих так же, как и ледяной взгляд Лео. Вообще-то Лео был дядей Леней, но из-за его густой шевелюры, напоминающей льва, я дала ему в детстве такое прозвище и с тех пор зову его только так. Лео частенько оставался у нас на ужин, а иногда и на выходные. Мы весело проводили время – жарили мясо и кабачки на гриле, играли на поляне в мяч, салки и пили приготовленный мамой вкусный лимонад. А иногда Лео брал меня за руку, и мы спускались к реке, бродили там подолгу, я кидала в воду камешки, а он наблюдал за мной и улыбался.

Отец всегда был рад приездам друга, они вспоминали совместную юность, смешные случаи из той своей жизни, свой двор, где оба выросли, спортивную школу и футбольную команду, за которую когда-то играли.

Мне их разговоры были не очень интересны, а вот Петька сидел с открытым ртом и ловил каждое слово. Когда Лео уходил, он обязательно шел к отцу и начинал задавать вопросы, уточняя те или иные заинтересовавшие его моменты в их рассказах. Брат очень завидовал им, считая, что жизнь у них была гораздо интереснее его собственной…

– Тая… Я помню, что когда-то пообещал тебе… Но послушай…

– Все будет хорошо, Лео, – мой тон указывал, что торговаться в этом вопросе я не намерена. – Вот увидишь, у меня все сложится.

– Да к черту! – вспылил он. – Что тут может быть хорошего?! – Лео лихорадочно растер пальцами лоб. – Мы оба знаем, для чего тебе все это! И я – против! Слышишь? – суровый взгляд изучал и колол одновременно.

Уже во второй раз я наблюдала, как эмоции вываливаются из этого человека наружу. Его реакция была вполне предсказуема. Пока он выпускал пар, я молчаливо изображала на лице вежливое внимание, ожидая, когда эмоциональный монолог поменяет тональность. Зная, что в такие моменты важно смотреть собеседнику в глаза, демонстрируя свое участие в беседе, и плевать – если в этот момент ты думаешь о неустойчивых муссонах Австралии! Сейчас был тот самый случай, и он сработал.

Заметив мой участливый взгляд, Лео перевел дыхание и обреченно добавил:

– Твой отец никогда бы этого не одобрил…

Пришлось упреждающе поднять ладонь, только этого мне не хватало.

– Давай не будем о моем отце, хорошо?

– Прости, – Лео положил пальцы на переносицу и с шумом выдохнул.

– Не стоит извиняться, просто… Знаешь… – пытаясь подобрать слова, которые окажутся не слишком жесткими, я тянула время. – Понимаю сейчас твои чувства, но ты должен знать: это – моя жизнь и либо ты принимаешь ее, либо нет.

Получилось не слишком вежливо, но на кону моя дальнейшая жизнь, судьба, и мои цели…

Я готова была любой ценой отстаивать свои права.

– Ты что, ставишь мне ультиматум? – усмехнулся он.

– Ультиматум? – я иронично приподняла бровь. – Ты серьезно? Боже! Ну конечно же нет! Как можно пытаться манипулировать тем, что тебе не принадлежит?

Лео все понял, он уничтожал меня взглядом, но молчанием поощрял продолжить.

– Здесь – ноль, Лео… Зеро… – пользуясь шансом, объяснила я. – Ты должен это понимать! – демонстративно сомкнутые в дырку от бублика пальцы красноречиво подтверждали мои слова. – Это – не твои угодья. Это – мой лес, и я планирую гулять в нем по своим правилам!

Знаю, что прозвучало грубовато, но я предпочитала расставить все точки над «i» сейчас, пресекая попытки Лео даже допустить мысль о том, что он может меня отговорить или запретить пойти к вершине.

Тут он как-то хитро усмехнулся, словно поединок был выигран им, и победа уже обнимала его в страстном танго.

– А ведь ты даже не знаешь, малышка Тая, что в рулетке наибольшую прибыль казино гарантирует именно секция «зеро» и большинство игроков поговаривают даже о некоем мистическом преимуществе этого номера для владельцев заведения, – с надменной заносчивостью произнес он, а выпустив всю «обойму» и явно довольный произведенным эффектом, Лео зарядил еще одну. – Так что, у кого в руках зеро – тот владелец казино, – нараспев срифмовал он, издевательски подмигнув.

Конечно, очевидное сражение, развернутое против меня, было неприятным, но я его понимала.

– Ненавижу, когда ты так думаешь, – спокойно произнесла я.

Лео надеялся затронуть меня, но не получилось. Я столько лет провела в Тибете, и уж чему-чему, а выдержке этот край учит в первую очередь.

– Как так? – наигранно удивился он.

Очевидно, что наша словесная перепалка на самом деле не доставляла ему удовольствия.

– Будто весь мир в твоих руках, и ты вертишь им, как вздумается.

– Но по сути – так и есть, – с усмешкой произнес он, не желая открыто демонстрировать свою значимость, но доля самолюбования в словах все же проскользнула.

Он замер в ожидании, словно выбирая между праведностью и тщеславием.

– Ты ошибаешься, Лео. Деньги, власть и прочие атрибуты «величия» – еще не все в этом мире. И жизнь много раз это доказывала…

Серые глаза сузились в тонкую линию, а скулы динамично исполняли меренге, доказывая с неприглядной ясностью мою правоту. Лео был взбешен – он терпеть не мог, когда ему перечили.

Меня это мало заботило, но я смягчилась, понимая, что, выбрав такую стратегию, направлю разговор в конструктивное русло.

– Я выросла, Лео, и имею право на свою территорию. Пора покинуть детскую комнату с плюшевыми игрушками… Которой у меня толком-то и не было, – едва слышно прошептала я остаток фразы, наблюдая, как он вращает глазами в поисках выхода из сложившейся ситуации.

– Так-то оно так, – кивнул он угрожающе спокойно. – Но смотри, Тая, не напорись в своих угодьях на мину или голодного шакала. Ты же понимаешь, что владение своей территорией – не гарантирует ее безопасности, всякое может произойти…

Я промолчала, зная, что он этими словами не угрожает, а всего лишь пробует разные пути в попытках пресечь мои замыслы.

Мы оба сверлили друг друга взглядом. Притихла и природа – в горах всегда так бывает перед дождем…

Спустя минуту Лео промолвил:

– Если я правильно понял… Не согласных с этими правилами, ты…

Но ему не удалось закончить фразу, поскольку мой внутренний дракон вновь поднял одну из голов и изрыгнул:

– А для не согласных… Таким я просто не рекомендую нарушать границы моего пространства.

Я грызлась за свои права, словно львица за львят!

– Тая, я что-то не пойму… – он поднял вверх указательный палец и нарисовал им в воздухе несколько кругов, импровизируя нимб. – Это многолетнее пребывание в Тибете отразилось так на тебе? Или монастырское воспитание прошло стороной?

– Лео, монастырь – благодаря тебе – научил меня трем вещам: самостоятельно мыслить; отстаивать свои убеждения в свободной дискуссии; искать, находить и использовать для защиты своих убеждений самые весомые аргументы. А Тибет научил еще одной, но самой важной – никогда не сдаваться!