Овчарка за зиму совсем сдала: шерсть висела клочьями, глаза гноились. Она с нетерпением ждала прихода весны: вылезет травка – витамины и лекарство, можно будет подлечиться и прожить ещё хотя бы лето.

А когда вокруг зазеленело и запели птицы, старушка выползала на солнце, прогреть старые косточки. Скоро в парке откроются киоски, и безлапый сможет находить в помойках остатки мяса.

Вот и пережили зиму!

Прошло девять месяцев с тех пор, как Алла начала искать Орика.

Однажды, решив навестить щенка в новой семье, она с ужасом узнала – малыш «потерян»… И хозяева даже не думают его искать.

Плакаты с приметами собаки девушка разместила в газетах, расклеила на столбах, в зоомагазинах и на остановках транспорта. Но поиски результата не дали – надежда найти Орика постепенно слабела.

Надвигались холода. Сможет ли пережить домашний когда-то пёс суровую зиму?

Уберегут ли его её молитвы от равнодушия и человеческой жестокости?

А когда уже казалось, что пёс потерян навсегда, увидела фотографию в газете и заметку:

«Сегодня такой пассажир катался на 123-м маршруте!

Ехала в маршрутке с улицы Композиторов до Озерков. На улице Асафьева залезает этот пассажир. С деловым видом выбрал себе место и совершенно без зазрения совести или доли смущения доехал до Озерков и там вышел».

На фото Орик, сомнений не было. Алла тут же выехала на поиски.

Водители маршрутных такси посоветовали ей обратиться к дяде Мише, но вести его оказались неутешительными – Орик не появлялся несколько дней…

– Не нравится мне этот пёс, всё время здесь вертится. Укусит кого из детей, а нам отвечать! – жаловалась директору школы учительница, так невзлюбившая Орика. – Надо бы отлов вызвать!

Близились майские праздники, и для муниципальных властей они всегда были поводом для «зачистки» города от бродячих животных. Уже в начале апреля началась традиционная жестокая и кровавая бойня.

В тот вечер, как всегда, с куском булки в зубах Орик возвращался в парк, к друзьям. Не дойдя до убежища, почуял неладное: тишина, собак не слышно. Друзей под павильоном не оказалось, зато везде – на земле, асфальте, траве – пятна свежей крови… Её запах привёл пса к дороге – здесь тела собак погрузили в машину, далее лишь следы колёс…

Воздух пропитан страданием и болью. Надо бежать отсюда – убийцы могут вернуться!

Несколько дней Орик прятался на территории заброшенной базы.

И не мог свыкнуться с мыслью: никогда более не увидит он, как радуется старая овчарка тёплому солнышку, никогда не убедит он калеку в том, что мир не так уж плох, а люди не все злые…

Не довелось встретить инвалиду доброго человека. Прожил жизнь в ужасе и принял смерть мученическую.

Нет существа страшнее человека! Найти бы место, где нет их вообще…

А как же его первый хозяин, добрая девушка, дядя Миша? Дети, которые его так любили? Вот кто защитит его! Надо бежать к ним!

Алла сразу заметила припаркованный у школы светлый микроавтобус. Многие владельцы собак в Петербурге знали, какому страшному и безжалостному извергу принадлежит эта машина. А вот и он рядом, высокий, костлявый живодёр – символ ужаса и боли…

Неужели отлов вызван на Орика? Господи, спаси и сохрани малыша!

Садист всегда ездит с напарником, значит, он где-то рядом, высматривает жертву…

– Жорик вернулся! – раздались детские возгласы.

– Жорик, иди к нам!

Навстречу бежал Орик, улыбался, вилял хвостом, сиял от счастья.

И вдруг – движение в кустах, ствол ружья и человек, прицелившийся в бегущую собаку…

– Малыш! Орик! Ко мне! – В отчаянии Алла бросилась наперерез – закрыть собой от ядовитого дротика!

Пёс развернулся, кинулся в объятия. Девушка! Его любимая! Не зря он так долго смотрел в окно!

– Тётя, это ваша собака? – окружили дети.

– Ребята! Жорик нашёлся! – Толпа школьников росла.

Крепко обхватив руками пса, Алла видела, как удалялся светлый фургон.

А Орик был счастлив: скулил, подпрыгивал, пытаясь облизать, расцеловать, обнять… Он знал, он чувствовал: здесь его спасение, ведь на свете добрых людей больше, чем злых!

P. S.

Орик наконец нашёл свой постоянный дом: вместе с Аллой и Маней он и сейчас живёт в Петербурге и всё так же любит смотреть в окно…

Он появился внезапно: выскочил из кустов шиповника – высокий, голенастый полугодовалый щенок добермана, выше моего десятилетнего ирландца Эди сантиметров на двадцать. Одно купированное ухо безвольно висит, другое лихо устремилось вверх, и казалось, на голове у добера шляпа с пером. Любопытная мордочка: «Что это вы здесь делаете? А поиграть с вами можно?» Подлетел к Эде, тявкнул, вытянул передние лапы, присел, словно настоящий маркиз в поклоне:

– Позвольте представиться! И не могли бы вы поиграть со мной?

Нам было не до игр: бегать и даже ходить мой пёсик был уже не в состоянии – последняя стадия рака. Но мы отчаянно боролись со смертью…

На руках выносила своего любимца на улицу, забиралась с ним подальше от прохожих и «собачников» в благоухавшие кусты шиповника, которыми в то время густо зарос наш Волжский бульвар. Прижавшись к моей ноге, Эдя грелся на мягком вечернем солнышке, иногда щипал травинки, до которых способен был дотянуться, и просто любовался уходящим днём – так мало их оставалось в его жизни.

А любопытный молодой шалун приглашал побегать маленькую собачку Эдю – вероятно, принял её за щенка.

– Милый, беги к хозяину, не будет мой пёсик играть с тобой, видишь?

Доберман подошёл поближе, понюхал меня, Эдика, и любопытство на его мордочке сменилось удивлением – оказывается, в этом мире есть существа, которым совсем неинтересны столь важные щенячьи игры.

Где-то вдалеке раздался женский зов:

– Джонни! Джонни! Ко мне! Куда опять убежал, паршивец?!

Доберман, не сводя с меня глаз, дёрнулся в сторону и тут же остановился, как бы говоря: «Ну вот, меня зовут, а я ещё не разобрался, что у вас происходит…»

– Джонни! – голос раздался уже совсем рядом.

Доберман скрылся в кустах – «отметился» на зов и через мгновение вернулся. Сзади, ломая кусты, появилась тучная бабулька.

– О господи! Как же я устала бегать за этой собакой! – пожаловалась, увидев меня.

– У вас очень красивый доберман – больших размеров, высокий, но всё равно видно: маленький, любопытный ребёнок, с ним заниматься нужно, иначе он никогда вас слушаться не будет.

– Мне это надо на старости лет? – плюхнулась она на скамейку рядом со мной и, вытирая пот, продолжила: – Джонни моему внуку подарил отец, родители у него в разводе… Внук-то очень просил собаку – и вот, уже наигрался! Даже выйти с ним не желает, приходится мне за псом бегать… На поводке удержать не могу – на землю роняет. Люди его боятся, не понимают… А Джонни любопытный очень. Вот недавно у мальчишек футбольный мяч отобрал – целый час за ним бегали… Хорошо, ребята знакомые, поняли – Джонни захотел поиграть, не обиделись. Везде он нос свой суёт, как бы беды какой не вышло, хоть и обуза мне, но жаль пса…

– Джонни! Куда тебя опять понесло? Побегу – посидеть не даст! – Охая и припадая на больные ноги в синих расширенных варикозных венах, бабулька поковыляла за резвым доберманом, так похожим на мускулистую, стройную, коричневую лошадку. Красив, энергичен, жизнерадостен! Какой разительный контраст с больным, доживающим последние дни ирландцем.

Почему Бог так несправедлив к этим прекрасным, чистым душой созданиям? Почему отмерил им столь краткий век?

На следующий день Джонни опять нашёл нас в тех же кустах, на скамейке рядом с шиповником. Подошёл как к старым знакомым, приветственно виляя обрубком хвостика.

– Опять убежал, малыш? Хозяйку бы свою пожалел.

– Он сегодня со мной, – пробасил упитанный подросток лет пятнадцати, пролезая напролом через колючие кусты за собакой.