Зайдя в квартиру и бросив сумку на пол прямо в коридоре, Люська сразу же устремилась в туалет, чтобы сделать тест.

— Приспичило, еле дотерпела? — насмешливо бросила Жанка ей в спину. Впрочем, тон ее был не злобным, а вполне миролюбивым. Очевидно, она уже сама подустала от бесконечного напряжения в отношениях с подругой, остыла и теперь в свойственной ей манере пыталась наладить отношения. А может, поняла, что и впрямь перегнула палку. Однако Люське было не до размышлений на эту тему, мысли ее были заняты другим. Все ее внимание сейчас сосредоточилось на вопросе: «Одна или две полоски?»

Полосок было две. То есть, в общей сложности, четыре — подстраховавшись, Люська сделала сразу два теста и сейчас долго и пристально рассматривала то один, то другой, пока в глазах не защипало. Она моргнула и сделала глубокий вдох.

— Я беременна, — шепотом произнесла она, словно пробуя это слово на вкус. Желудок сжался в комок и взбрыкнул. Люська испугалась, что ее сейчас вырвет, однако тревога оказалась ложной. Видимо, просто разволновалась.

Ну, и что теперь делать? Как с этим жить? Боже, она совершенно ничего не знала о материнстве и не представляла, как себя теперь вести. Нужно, наверное, идти в женскую консультацию… или куда там еще?

Невероятным усилием воли она заставила себя успокоиться. «У меня есть Дима. Он поможет и поддержит во всем! А значит, ни мне, ни ребенку ничего не страшно», — заверила она себя. Ах да! Нужно же было сообщить Диме эту новость… Но прежде… прежде надо избавиться от «улик». Люська совершенно не планировала посвящать в свою тайну ни Алину, ни тем более Жанку. Сначала ей нужно было ужиться с этой мыслью и примириться со своим положением самой. Пока что в голове у нее был сплошной туман.

Тщательно завернув тесты в несколько слоев туалетной бумаги, она поглубже затолкала их в мусорное ведро — от греха подальше. Затем вышла из туалета, достала из сумки мобильный телефон и набрала СМС с одним-единственным словом:

«ПАПА!»

Придя в офис на следующий день, Люська обнаружила, что Миши снова нет на рабочем месте. Набрав его номер, она убедилась, что абонент недоступен, и начала всерьез беспокоиться. Может, с ним что-то случилось? Или, не дай Бог, с Никой?..

— А где наш фотограф? — поинтересовалась она у Марии Викторовны.

— Так он же в отпуске, — отозвалась редакторша. — Через две недели вернется.

— В отпуске — сейчас? В такое неурочное время? — удивилась Люська. Сотрудники редакции обычно уходили в отпуск летом, а уж никак не сразу после Нового года. — У него что-то стряслось, вы не знаете?

— Да он за свой счет попросился — во Францию полетел, на какой-то международный конкурс фотографов, — объяснила Мария Викторовна.

Люське показалось, что она ослышалась.

— Во Францию?!

— Ну да. Очень уж просил его отпустить, чуть ли не в ногах валялся, практически рыдал, — образно высказалась главредша. Люська, разумеется, ни на секунду ей не поверила — чтобы Миша у кого-то валялся в ногах?! Но, судя по всему, этот конкурс действительно был важен для него, раз он так резко сорвался и улетел… «И ни словечка не сказал! — с обидой подумала Люська. — Тоже мне, друг, называется…» О том, как сама обрывала его звонки, она, разумеется, уже благополучно забыла.

Проработав не более часа, Люська поняла, что не в состоянии сосредоточиться. К горлу то и дело подкатывала тошнота. Люська вспомнила, что не успела сегодня позавтракать, и решила сходить в буфет. Дима строго-настрого наказал ей нормально питаться. На вечер у них был запланировал поход к врачу. Не к обычному, а какому-то «блатному», звездному. «У этой докторши весь шоу-биз рожает! — объяснял ей Дима по телефону. — От нее все в восторге. Я хочу, чтобы именно она наблюдала твою беременность».

В буфете Люська обнаружила, что ее воротит от всего ассортимента представленных мучных изделий. Ни ватрушки, ни коржики, ни слойки ее не прельщали. А уж от вида и запаха разогреваемых добродушной буфетчицей «теть Олей» в микроволновке беляшей и чебуреков ее затошнило так сильно, что она резко отвернулась, схватилась за стену и прижала к носу слегка надушенный платочек.

— Люсь, тебе плохо? — услышала она рядом с собой голос секретарши Кати. Та приблизилась неслышно и сейчас встревоженно смотрела на журналистку своими красивыми проницательными глазами. — Пойдем-ка присядем… — она уверенно подхватила Люську под локоть и поволокла к ближайшему столику.

— Вот, выпей, — она протянула Люське бутылку минералки. — Мать, ты что у нас, беременна?

У Люськи даже не было сил отнекиваться.

— А что, это уже так очевидно? — жадно сделав глоток воды, лишь поинтересовалась она. Катя пожала плечами.

— Ну, сейчас стало очевидно, когда тебя чуть наизнанку не вывернуло от запаха еды. А до этого не догадывалась. Да ты не бойся, я — могила…

Люська, в общем-то, и не боялась. Она отхлебнула еще воды и глубоко вздохнула.

— Тошнит, но поесть надо, иначе сил не будет…

— Тебе сейчас местной жрачкой лучше не травиться, — деловито сообщила Катя. — Витамины нужны. А срок какой?

— Не знаю… Вернее, узнаю сегодня, — поправилась Люська. — Примерно два месяца.

— А отец кто? То есть, пардон, — осеклась Катя. — Можешь не отвечать, и я, конечно, лезу не в свое дело… но это ведь не Миша? — с надеждой спросила она. Люська не удержалась от улыбки.

— Катюш, ну что ты ерунду болтаешь… Мы с Михаилом просто друзья. В самом прямом понимании этого слова, без всякой двусмысленности. У нас с ним никогда ничего не было, поверь. В том числе и того, что сейчас модно называть «дружеским сексом». Да мы даже не целовались! — заверила она. Катя выдохнула с явным облегчением, а затем виновато проговорила:

— Наверное, я выгляжу идиоткой, да?

— Нормальная такая влюбленная идиотка, — Люська засмеялась. — Как у вас с Мишей-то сейчас?

Катя пожала плечами и уныло ответила:

— А хрен его знает. Как в анекдоте: «Вот в школе было понятно, поцеловались — значит, встречаетесь. А теперь трахаешься, трахаешься, а как это назвать, не знаешь!»

— И часто вы с ним… встречаетесь?

— Не так часто, как мне бы хотелось. Иногда по выходным… А вообще, откровенно говоря, Люсь, у нас с ним был секс всего два раза, — упавшим голосом докончила секретарша. — И я не уверена, что еще будет…

— Почему так?

— Не знаю, как объяснить… Понимаешь, такое ощущение, что он словно делает мне одолжение. А я ему вообще по барабану. Он даже с сыном меня не хочет знакомить. Это о многом говорит, знаешь ли…

— Ты нравишься ему, Катюш, — мягко сказала Люська.

— Конечно, нравлюсь. Ему вообще многие нравятся. Кошки и собачки тоже, — жестко усмехнулась та. — Но любит-то он тебя.

— Ну, неправда, — запротестовала было Люська, но Катя жестом остановила ее.

— Не надо, не утешай меня. «Ах, обмануть меня не трудно — я сам обманываться рад!» Да и не слушай мои бредни. Тебе не стоит сейчас загружать мозги всякой посторонней ерундой, — она помотала головой, словно стряхивая наваждение. — Считай, что это была моя минутная слабость. Послушай, — в ее кошачьих глазах вспыхнул огонь интереса, — если ребенок не от Миши, то… он не от Димы Ангела, случайно?

Люська вздохнула. Ну вот, начинается…

— Откуда сплетня? — поинтересовалась она.

— Миша нечаянно сболтнул, — призналась Катя. — Правда, я ему не особо-то поверила… Или это правда?

Люська закрыла глаза. Ее снова слегка затошнило.

— Плохо тебе? — Катя молниеносным движением распахнула свою сумку и достала оттуда круглый яркий мандарин. — Вот, положи в рот пару долек, сразу полегчает.

— Спасибо, — с признательностью отозвалась Люська, разрывая душистую атласную кожицу и тут же впиваясь в мандарин зубами.

— И вот еще… — Катя покопалась в сумке и вынула пару бананов. — Завтрак еще никто не отменял. А в обед тебе непременно надо съесть горячий суп. Нечего портить желудок этими жирными беляшами на прогорклом масле, отныне ты должна есть по утрам свежий рыночный творог и фрукты.