Рядом с ней расположились девушки из группы «Дети индиго» — популярный квартет, где солистки брали не столько вокальными данными, сколько своей ярко выраженной сексапильностью. Они и одевались всегда соответствующе — топики, едва прикрывающие внушительные груди, мини-юбочки или шортики, что называется, «под самую писю»… Глядя на прехорошенькие, совершенно не обезображенные интеллектом кукольные личики участниц, Люська задалась вопросом: а они, вообще-то, сами хоть понимают, что означает название группы?.. Судя по всему, их словарный запас не был настолько богат.
«Дети индиго» оживленно обсуждали свою недавнюю поездку в Индию. Люська догадалась по обрывкам разговора, что у них вышла неприятность с местными властями из-за того, что девушки загорали на пляже — то есть в общественном месте — без лифчиков. Топлес. После чего их выдворили из страны и пожизненно отказали в визах.
— Эти дикари нас осудили! — возмущенно надувала губки блондинка. — Совершенно варварская страна, никаких понятий о цивилизации… Уж Гоа-то, где, казалось бы, много нормальных современных людей, то есть туристов…
— Зато мы им показали класс! — веселилась другая участница, рыжеволосая красавица. — Где бы еще эти необразованные индусы увидели такие классные сиськи, как у нас?
Они все дружно захохотали.
— Но все равно, — озабоченно произнесла блондиночка, — отказывать в визе… Знаете, это было со стороны индусов некорректно. Можно подумать, мы им всю страну развратили своей обнаженкой…
Люська не выдержала и вмешалась.
— Вообще-то, что действительно некорректно, — сказала она, — так это называть жителей Индии индусами.
Девушки изумленно уставились на нее — мол, кто это здесь? — а затем переглянулись.
— А как их еще называть? Индусы — они индусы и есть…
— Индус — это не национальность, а религиозная принадлежность. То есть, буквально, индус — это человек, исповедующий индуизм. В Индии не все поголовно индусы, да будет вам известно. А уж Гоа — это вообще христианский штат. Так что правильно называть жителей Индии индийцами.
— Ой, да какая разница! — томная брюнетка из группы пожала плечами и засмеялась. — Будь они хоть индусы, хоть индийцы… Все равно как были, так и останутся бескультурной серой массой.
Люська поняла, что ее сейчас понесет, но уже не могла остановиться.
— На самом деле, это ВЫ показали уровень своего бескультурья в высококультурной и духовной стране, — сказала она ровным голосом. — И мне, например, стыдно, что теперь многие индийцы будут судить о россиянах по таким, как вы…
— Культурная страна? — фыркнула рыжая. — Да они до сих пор жрут, сидя на полу, и руками! Это называется «культурой»? Ну, на Гоа-то еще куда ни шло, там много иностранцев, они научили этих темных аборигенов уму-разуму…
— Разрешите вас перебить, — с ангельской улыбочкой вмешалась Люська, внутренне цепенея от ярости. — Если уж зашла речь о том, кто темный, а кто образованный… то правильно говорить не «на Гоа», а «в Гоа», потому что Гоа — это не остров, это название индийского штата.
— А вы, девушка, вообще-то, кто? — неприязненно спросила блондинка. Люська не успела ответить. Сзади бесшумно подскочил Дима, обнял ее за плечи, поинтересовался:
— Что здесь происходит? О чем беседуете?
— Димуль, это твоя… знакомая? — брюнетка окинула Люську выразительным взглядом. — Она тут решила нам преподать несколько уроков русского языка… Но мы, вообще-то, не просили, — она скорчила презрительную гримаску.
— Извините, девчонки, — быстро проговорил Дима и потащил Люську в сторону. Очутившись на безопасном от ушей девиц расстоянии, Дима расстроенно спросил:
— Люсь, ну что опять случилось?..
— Опять?! — нервно переспросила Люська. — Под этим «опять» ты подразумеваешь, что я, такая несдержанная и невоспитанная, вечно нарываюсь на неприятности?!
— Т-с-с, чего ты заводишься, — он примирительно погладил ее по плечу, — я не это имел в виду. — Что у вас там произошло, зачем ты с ними спорила?
— Да потому что… потому что они дуры! — беспомощно выкрикнула Люська. — Курицы безмозглые… А ты еще зачем-то извинился перед ними, да с какой стати? Необразованные плохо воспитанные хамки!
— Люсь, ну пусть хамки, пусть невоспитанные… Ты-то зачем так нервничаешь? Пусть себе живут, — Дима попытался устало улыбнуться. — Понимаешь, мне с ними еще работать, пересекаться на разных тусовках и съемках, и разве хорошо, если у нас с ними будут натянутые отношения?..
— Извини, — язвительно отозвалась Люська, — что испортила тебе отношения с такими чудесными и замечательными людьми… Я и забыла, что для тебя это — главное.
— Боже, — Дима закатил глаза. — Не надо перевирать мои слова, Люсь. Для меня очень важны отношения с тобой, но это… ты пойми, это — моя работа!
— Я понимаю, — Люська сникла. — Я все понимаю, Дим… Но принять не смогу. Никогда.
— Даже ради меня? — Дима попытался свести все в шутку и слабо улыбнулся.
— И ради тебя тоже. Дим, это ТВОЙ мир. Твой круг. Твое общение. Пусть ты выгодно отличаешься от остальных, но все же ты — его часть…
— Пожалуй, тебе и в самом деле не стоило сюда приезжать, — подытожил Дима.
— Не беспокойся, я не стану портить твои отношения с окружающими, — холодно отозвалась Люська. — Я сейчас же уеду.
— Как — «уедешь»?! Люсь, я не могу сейчас тебя отвезти, ты уж потерпи еще немного…
— Не надо меня отвозить, — отчеканила Люська. — Я не маленькая девочка… Я прекрасно доберусь сама, не буду тебя напрягать.
Она повернулась и зашагала к выходу.
— Ну что это еще за детский сад… — он бросился было за ней, пытаясь остановить, но Люська отстранила его руки.
— Возвращайся к своей РАБОТЕ. Не заставляй людей ждать, не подводи их, — холодно сказала она.
Секунду Дима пристально смотрел на нее, а затем горько и беспомощно бросил:
— Все еще хочешь ехать?.. Что ж, как знаешь… Не стану тебя задерживать.
Люська выскочила из павильона прямо на вечерний морозный воздух. Ее трясло. Она наклонилась, машинально загребла ладонью горсть серого московского снега и, не заботясь о гигиене, отправила его в рот — ей необходимо было освежиться. «Я идиотка, опять все испортила! — стучало у нее в висках. — Какое право я имею требовать от него плясать под мою дудку? Он — талант, он нужен людям, а я пытаюсь сделать его собственной птичкой в золотой клетке, чтобы пел только для меня одной…»
Слезы замерзали на ресницах и щеках, стало больно моргать. Люська несколько раз глубоко вдохнула, стараясь справиться с волнением и успокоиться. В этот момент массивная дверь павильона распахнулась, и на улицу вылетел Дима, прямо так, как был — в гриме, в костюме для выступления. Увидев Люську, он резко остановился и с видимым облегчением перевел дух.
— Слава Богу, ты еще здесь…
— Здесь, — виновато улыбнулась она, чувствуя, что напряжение схлынуло и моментально ослабели в коленках ноги. — Прости меня, мой хороший…
Он подошел к ней и крепко обнял.
— Люсь, куда мы катимся? На что разбазариваем нашу жизнь? Она и так короткая, а мы постоянно ссоримся, выясняем отношения… Не надо так. Я тебя очень люблю.
— Я тебя тоже люблю, Димка. Давай пообещаем друг другу, что никогда-никогда не будем больше ссориться?..
— Какая же ты все-таки у меня еще маленькая и глупенькая, — с нежностью сказал он и поцеловал ее.
Для Люськи стало полнейшей неожиданностью приглашение Юрия Азимова встречать Новый год у него в загородном доме. Вернее, он, конечно же, пригласил их вдвоем с Димой, но сам факт!.. Она согласилась с радостью, хотя еще каких-то пару-тройку месяцев назад даже помыслить не могла о том, что будет без содрогания думать о совместных посиделках с железным продюсером.
— Все будет тихо, по-домашнему, парадная форма не обязательна, — сказал ей Юрий Васильевич и улыбнулся. С ума сойти!.. Он, оказывается, умел улыбаться!
Для Димы это приглашение тоже являлось очень значимым событием, поскольку впервые за несколько лет продюсер позволил ему не выступать в новогоднюю ночь по клубам, а отдыхать и праздновать по-человечески.
