Я прочищаю горло и пытаюсь успокоиться.

– Я знаю, просто…

– Я не такой, как они, Лорен. Не знаю, как еще показать тебе это, чтобы ты могла доверять мне. Я делаю это в интересах всех нас, не только своих. Ты можешь говорить со мной о чем угодно, – прямо говорит Коллин. Я виновато опускаю глаза. – Иди сюда, – его тон теплый, но властный.

Встаю и подхожу к нему. Он берет меня за руку, сажает к себе на колени, поворачивает мое лицо к себе и смотрит прямо в глаза. Вглядываюсь в них, гадая, достаточно ли пристально смотрю, чтобы увидеть за ними всех мужчин, смогу ли я понять истинные мотивы Коллина.

– Хелен пытается добраться до Кэла, – он говорит это легко, но у меня перехватывает дыхание. – Ей нужно, чтобы он был стабильным, прежде чем мы сможем подумать об интеграции, – мое сердце учащенно бьется из-за того, как небрежно он это говорит. Коллин усмехается, видя, мое удивление. – Это трудно? – он просовывает руку мне под футболку и потирает поясницу, но выводит не тот узор, который использовал Кэл.

– Нет. Как она сделает его стабильным?

– Терапией, но он должен быть открыт для нее. Кэл думает, что знает все и может исправить себя, – пока он говорит это, его другая рука скользит по моему бедру. Я борюсь с болью в груди, думая о том, как он был расстроен в последний раз. – С ним все будет в порядке, – обещает мне Коллин и берет меня за подбородок.

– Он меня слышит? Сейчас он меня видит? – я почти боюсь услышать ответ, но хочу, чтобы он знал, что я здесь и скучаю по нему. Хоть я и нервничаю из-за того, что он знает о происходящем, Кэл должен знать, есть ли у них шанс стать одним целым.

У меня начинает болеть голова.

– Он в хороших руках. Хелен – лучшая в своей области, если он сломлен, значит, и я сломлен. Я выгляжу так, будто что-то не так? – у него игривый блеск в глазах.

Я отрываюсь от его губ, беру бутылку и наливаю себе бокал. Чувствую беспокойство и нервозность.

– Извини, я просто не привыкла, что ты говоришь о них так небрежно.

Я вспоминаю ту ночь, когда Кэл вернулся и отвез меня в Венецию, как он делился со мной кусочками истории, но это было равносильно удалению зуба. Крису было неприятно слышать имя Кэла, но Коллин ведет себя так, будто его это не волнует. Он знает гораздо больше, чем они оба, и это пугает. У него есть ответы, но мне интересно, почему он так охотно делится ими со мной, а не с ними, если он действительно хочет интеграции. Я делаю несколько глотков и глубоко вздыхаю.

– Одного бокала будет достаточно, – тихо говорит он, и я закатываю глаза.

– Ты не мой отец, Коллин, – отвечаю я немного раздраженно.

– Не разговаривай со мной так, – произносит он, нахмурив брови.

– «Так» это как?

– Затевая ссору. Ты говоришь, что хочешь правды, честности и прозрачности, но я не думаю, что тебе это нужно, – самодовольно говорит он. Я смеюсь над ним. – Ты привыкла, что тебя держат в неведении, – продолжает Коллин.

– Уж ты-то должен знать, что я никогда не предпочитала оставаться в неведении. Я всегда хотела только правды. Я просто хочу бокал вина и не хочу, чтобы ты говорил мне, что делать. Может, ты и привык ко всему этому, но я все еще приспосабливаюсь!

– Отлично, тогда выпей всю бутылку, – резко говорит он, вставая со своего места, выпятив вперед челюсть.

Я немного шокирована и на удивление не нахожу слов. Не похоже на Коллина. Он не так легко показывает свои эмоции, не могу поверить, что он так раздражен, даже когда я делаю что-то, что его беспокоит. Обычно он по-прежнему выглядит равнодушным, но сейчас его глаза широко раскрыты, а кожа покраснела. До этого он был совершенно спокоен, и хотя я бы не сказала, что он очень зол, его настроение изменилось прямо пропорционально.

– Я знаю, что у вас с Кэлом была отвратительная привычка драться и трахаться, чтобы избежать проблем, но я не сердитый подросток. Когда ты захочешь поговорить со мной, и будешь готова стать взрослой, я буду наверху, – Коллин выходит из комнаты, и у меня отвисает челюсть.

Это то, что я делаю? Я все еще трушу после всего этого, боюсь услышать правду? Я боюсь даже читать слишком много сообщений на форуме. Вздыхаю, сажусь за стол и смотрю на бокал вина. Мне нужно с кем-нибудь поговорить. Имеет смысл только то, что я, в конечном итоге, облажалась во всем этом. Я поднимаю свой стакан и хмуро смотрю в него, затем пожимаю плечами.

Нет смысла тратить впустую хорошее вино. Я беру бутылку и пытаюсь прикончить ее.

***

Коллин

Что-то не так.

Я слишком остро отреагировал.

Я не реагирую так.

Конечно же, Лорен не привыкла к честности, у нее ее никогда не было. Кэлу нравятся его секреты, а Крис слишком невежествен, чтобы рассказать ей что-нибудь. Она так боится услышать правду. Она может даже не поверить в то, что я говорю правду. Лорен так долго находилась в темноте, ее глаза должны привыкнуть к свету. Мне следовало бы успокоиться, но я не смог. Я неуравновешен. Пытаться блокировать его сложнее, чем я думал.

Мы с Кэлом всегда договаривались. Я помогаю ему, сообщаю, когда Кристофер выйдет, и я в его команде. Я никогда не предвзят и не принимаю чью-то сторону, но Крис, конечно же, не мог вынести того, что узнал о нас. Он не может справиться с жизнью, когда она становится трудной, поэтому мы с Кэльвином сотрудничали. Мы никогда не считали друг друга друзьями, но были дружелюбны. В прошлом наши планы совпадали больше, чем мои и Кристофера.

Теперь нет.

Проблема Кэльвина в том, что он никогда не думает стратегически – только эмоционально. У них с Кристофером есть что-то общее, хотя справляются они с этим совершенно по-разному. Это впервые, когда наши с Кэльвином мотивы не совпадают, и теперь он может стать проблемой.

Его нужно будет сдерживать.

Лорен стоит в дверях, опустив глаза и скрестив руки на груди.

– Я хочу с кем-нибудь поговорить, – ее голос тихий и примирительный.

– Разве ты не виделась с Хелен? – с любопытством спрашиваю, хотя уже знаю ответ.

Я взял себе за правило знать, как часто они разговаривают.

– Да, но я думаю, будет лучше, если я поговорю с кем-то другим, с кем-то, кто не так связан со всем этим, – она подходит ко мне и садится на противоположную сторону кровати.

– Все в порядке? – спрашиваю я, пытаясь скрыть свое беспокойство.

Кэльвин и Крис легко зацикливаются на своих собственных проблемах, так что они не понимают, какое давление может испытать Лорен. Она всего лишь человек, и последнее, что мне нужно, чтобы у нее был нервный срыв. Меня беспокоит, что она хочет поговорить с кем-то еще. Знаю, у нее были проблемы с доверием к Крестфилдам, но я думал, что мы это преодолели.

– Да, – кивает девушка. – Вообще-то нет, – быстро добавляет она. Я поворачиваюсь к ней. – Я сожалею о том, как вела себя ранее, – ее карие глаза поразительны, как в тот день, когда я впервые увидел их. Когда она наводит их на тебя, не пытаясь скрыть свои чувства, они повествуют всю ее историю.

– Мне тоже жаль, – говорю я, и она мягко улыбается. – Знаю, что я не твой отец.

– Нет, ты был прав. По крайней мере, частично, – добавляет она с усмешкой. – Я взрослая и могу делать все, что захочу, но, возможно, у меня выработались определенные стереотипы, которые не совсем здоровы. Иногда, я не знаю, как справиться... со всем этим. Это может быть немного подавляющим, и я хочу поговорить с кем-то, кто не так вовлечен и не предвзят, – говорит она нерешительно.

– Хелен, ты хочешь поговорить с кем-то, только не с ней? – понимаю, о чем говорит Лорен.

Я знаю, что она любит меня, независимо от того, что говорит Кэльвин. Лорен любит всех нас. Мы – одно целое, но она не может не относиться ко мне скептически, и я не виню ее за это.

– Если ты хочешь увидеться с кем-то еще, то действуй, – говорю я ей.

Лорен смотрит на меня и ее глаза загораются, но потом она трет затылок. Я тянусь через кровать и притягиваю ее к себе.