− Джейсон Хальфсен Уильямс, Совет ожидает Вашего немедленного присутствия в зале заседания.

Если доктор Деви не застанет парня на месте, из дополнительных смен Джейсон уже до конца своих дней не вылезет. Однако, если идти против богов и гигантов, избранности и предназначения, можно столкнуться с ещё более ужасными последствиями. На чаше весов оказались два долга. Медика и Избранного. Смертного и потомственного колдуна. Деваться некуда.

Просторный светлый зал не часто принимал у себя гостей, но Уильямсы всегда считались безрассудным исключением. Они являлись одними из тех, с кем Совет девяти миров не гнушался встречаться лично. Тысячелетняя история фамилии и избранность одного представителя записала колдунов в список особо важных персон. Будь они не ладны.

Стены палаты украшали редкие цветы, собранные со всех сообществ. Некоторые из них даже такой опытный ботаник, как Джейсон, не узнавал. Неудивительно. В конце-то концов, он посещал далеко не все биогеоценозы. Да и в саду на заднем дворе посадишь не так уж и много. Но вот молодую луговую дернину, покрывающую пол, парень приметил ещё в первое знакомство с Советом. Вместо потолка всё также царствовало голубое небо. Бесконечный день, вероятно, сводит с ума парламентёров. Оттого они и вечно серьёзные.

Обычно встречи со всемогущими существами начинались с просмотра памяти ораторов. Этим, как правило, занималась богиня Эйр. Несмотря на полнейшее вторжение в личную жизнь, парень симпатизировал представительнице Асгарда. И не мудрено, она ведь покровительствовала врачам. Но в этот раз всё было по-другому.

Изменения в протоколе – полбеды. Никто так и не начинал говорить – вот, что пугало. В предыдущие разы посланники семи миров не скупились на словах. Им только дай волю, обвинить в чём угодно Уильямсов. Хотя, конечно, небезосновательно.

Захотелось воды. В горле будто поселилась пустыня. Но боги никогда бы не снизошли до просьбы обычного мага. Даже Избранного. Слишком уж они эгоистичны и горделивы. Оставалось только смотреть на целительницу. Она, как и все остальные, восседала за мраморным полукруглым столом. Васильковые глаза устремились куда-то в сторону. Будто богиню что-то смущало.

Тут холщовая повязка на лбу Эйр загорелась светло-голубым сиянием. Вероятно, вторглась в лимбическую систему остальных парламентёров. Вот только зачем?

Тонкие и длинные руки врачевательницы взмыли вверх, звеня браслетами. Она установила телепатическую связь, как пить дать. Но разве это стоит присутствия Избранного?

Джейсон молчал. Не смел начать разговор раньше, чем Совет. Это было бы грубейшим нарушение правил приличия. А мать воспитывала его не таким. К сожалению, Криса воспитать так и не удалось.

Вдруг грубые очертания лица представительницы Асгарда стали более напряжёнными. Толстый нос сморщился от недовольства. Что бы ни обсуждали парламентёры, это явно не нравилось покровительнице врачей.

Затем дочь главного эльфа, восседающая за столом лишь из-за родственных связей, кашлянула. Джейсон словно вышел из комы. Наконец хоть какой-то звук! Он облизнул губы и расчесал пальцами волосы.

И, как гром среди ясного неба, альв Рэгнволд всё же начал диалог:

− Совет призвал тебя, Джейсон Хальфсен Уильямс, для того, чтобы ты оправдал возложенные на тебя при рождении надежды. Сейчас требуется твоя помощь не только Совету, но и мне лично. Будущее всего Альвхейма в опасности. Над нами навис дамоклов меч. И хочу напомнить тебе, что отчасти в этом виноваты вы с братом. Впрочем, вы далеко не первые маги, которые пожелали нарушить целостность общины эльфов.

Великое существо, издревле заведующее Советом, вдруг осеклось. Представитель того, что осталось от Альвхейма, сглотнул слюну. И даже остальные члены Совета опустили головы. Наступила минута молчания. Неудивительно, геноцид светлых эльфов незадолго после войны поверг в шок всё магическое сообщество всего лишь пять лет назад.

Резидент потупил взгляд. Кровь оперативно прилила к щекам. Горький стыд ни с чем ни спутаешь. Позор. Вина за весь колдовской вид. Парень выглядел, словно нашкодивший щенок. Впрочем именно так он себя и чувствовал.

А затем тонкая фигура в зелёном плаще посмотрела на Джейсона сверху вниз, одним взглядом выражая столько презрения, что маг счёл себя низким и недостойным. Все хорошие поступки внезапно испарились. Остался лишь провал во всех ипостасях.

− Что было, то было, − неожиданно сказала богиня Хель невероятно низким голосом. Она сутулилась, как всегда. – Мы здесь не ради умерших. Им уже не вернуться из Хельхейма. Сейчас куда важнее будущее.

Ледяной и огненный гиганты, сидящие по бокам стола, одновременно сплюнули. Кристаллики и языки пламени посыпались с обеих сторон. Уильямс не знал, радоваться этому или нет.

− Не нужно спешить, − по-старчески протянула богиня Фрейя, заплетая медные волосы в бесчисленные косички. – Я всё же призываю Совет ещё раз всё обдумать. Даже передумать! Мы столько усилий приложили и ради чего? Чтобы позволить магу вновь участвовать в судьбе альвов?! Сначала люди своими кострами добились того, чтобы парламентёра Мидгарда исключили из Совета, затем доккальвы устроили войну с альвами, и мы потеряли ещё одного посланника…. Неужели вы не видите закономерности, уважаемые послы? Раз маги устроили тотальное истребление альвов, они должны завершить свой путь….

− Путь ненависти? – решила принять участие в консилиуме богиня Йорд. От её слов даже трава на земле слегка почахла. – Против природы идти не позволено никому, но не стоит же ускорять дорогу в Хельхейм. Я согласна с тем, что будущее Альвхейма следует уберечь, но не этому юноше. Обратите внимание на порывы Избранного пойти против самой природы. Самой природы! Он вновь и вновь пытается отказаться от своего предназначения, своей судьбы, своей сущности…. Немыслимо. Немыслимо. Немыслимо. Непозволительное безрассудство! Безрассудство! Избранность – это то, с чем рождаются, точно так же, как с сердцем и другими органами. Нельзя отказаться от этого. Нельзя!

Повелительница земли не на шутку взбесилась. Ещё чуть-чуть и давление подскочит, как пить дать. Никакие лекарство потом не помогут успокоить саму природу. Её нефритовые длинные волосы разлетались в разные стороны, словно живые лианы по джунглям, ищущие жертву.

В груди Уильямса возникла неожиданная боль. Мышцы или всё же сердце? Тяжело одновременно знать строение собственного тела и в тот же момент не ведать вовсе. Неужели это так подействовали слова посланницы Йотунхейма.

− Мы вызвали его сюда не для того, чтобы судить, − вступила Фрейя.

Её худощавое лицо выглядело устрашающе. Однако от впалых щёк оторваться оказалось сложно. И это несмотря на то, что под багряной тальмой не наблюдалось никакой другой одежды, кроме золотого ожерелья. Страх приковывал к богине любви. Сострадание, которым славилась представительница Ванахейма, ни с того ни с сего проявилось самым невообразимым образом.

− Мы уже лишили его способности оживлять мысли. Он понёс достойное наказание былым ошибкам, − в очередной раз прорезался голос у Рэгнволда. – Отбросьте все предрассудки. Я лично выбрал его. При всём уважении, это напрямую касается лишь меня.

Гиганты вновь сплюнули. Их политики Джейсон никогда не понимал.

− Джейсон Хальфсен Уильямс, − продолжал светлый эльф. − Ты назначаешься личным берсерком для моей дочери – Анники.

Дочь главного альва недовольно съёжилась. Демонстративно отвернулась. Фыркнула.

А в этом время плечи парня вдруг заметно потяжелели. Ещё одна ответственность. Ещё один долг. И при всём этом поручительстве колдун чувствовал себя абсолютно беспомощным.

− Это… это большая честь, − начал заикаться хирург-резидент. – Извините… извините меня…. Простите…. Но…. Просто…. Могу… могу я узнать… пожалуйста…. При… при всём уважении…. Зачем?

− Разумный вопрос, − вмешалась в разговор богиня Хель. – Поистине твоя матушка наделила тебя выдающимся умом.

По надменному и монотонному голосу повелительницы туманного царства сложно было определить, издевается она или действительно делает комплимент. И её наполовину мёртвое лицо не упрощало задачу.