– Ступай, Севастьян Григорьевич, – распорядился Акулов.

– Слушаюсь.

Тем временем матросы вскрыли угольную яму и начали перегрузку топлива. Миноносец – не крейсер и не грузовой пароход, его запасы куда как скромны. Несмотря на то что механизация была предусмотрена для погрузочно-разгрузочных работ только в трюмах, управились быстро. Прошло меньше часа, и «Задорный» отвалил от борта «Моржа», взяв обратный курс.

– Ну что, Илья Назарович, зря прокатились, – оглянувшись на удаляющегося угольщика, посетовал Колобков.

– С чего вы это взяли? – вздернув бровь, не согласился с лейтенантом полицейский.

– Но как же…

– Он там. В этом никаких сомнений. Иное дело, что вольный капитан решил проявить норов и отправить нас восвояси ни с чем.

– Вообще-то Акулов – дворянин.

– Начнем с того, что он выслужил дворянство, поднявшись из низов, а потому не столь щепетилен в вопросах чести, как родовитые дворяне. И он вольный капитан, а они не слишком почтительны к боярским родам.

– Зато все они непременно хорошие дельцы. «Морж» совершает регулярные рейсы на Морозовский.

– Я узнавал. Это был последний. Контракт разорван. Они обычно бункеруются на Донбасском архипелаге. Мы можем обогнать их так, чтобы нас не обнаружили?

– Секунду. – Лейтенант склонился над картой и на скорую руку что-то прикинул. – Обойдем этот остров, прикроемся этим, далее превратимся для них всего лишь в дым, а там и вовсе уйдем за горизонт.

– Отлично. Кстати, Евсей Егорович, а сколько у вас в судовой кассе денег?

– Две тысячи двести пятьдесят три рубля тридцать семь копеек.

– Вы сумеете добраться до Морозовска, если выделите мне под расписку две тысячи рублей?

– Разумеется.

– Я был бы вам очень признателен. И еще. Высадите нас подальше от порта, в который направляется «Морж».

– Похоже, у вас намечается веселье, Илья Назарович.

– Признаться, я с большим удовольствием вернулся бы домой. У меня, знаете ли, через две недели свадьба, а я гуляю по морям.

Едва миноносец отошел от борта угольщика, как сыграли отбой. Моряки потянулись к оружейной сдавать навешенный на себя арсенал. Ну и бурча себе под нос все, что они думают о разыгранной капитаном показухе.

– Ваше благородие, матрос-кочегар Рудаков по вашему приказанию прибыл! – вытянувшись перед капитаном, доложился Борис.

– Ну расскажи, братец, как ты посмел поднять руку на младшего боярича?

Проблемы с Интеллектом конечно же никуда не делись. Но именно в этот момент Рудаков вдруг четко осознал, что и как нужно говорить.

– Так откуда мне было знать, что он боярич, ваше благородие? Гимназисты решили набить нам морду, ну и я, значит, одного из них приласкал малость. А уж потом узнал, кого именно отлупил. Вот и подался в бега.

– Н-да. Мальчишки, – задумчиво произнес капитан, вглядываясь в Суть парнишки.

Ступень – 0;

опыт – 235 / 2000;

свободный опыт – 7;

избыточный опыт – 0;

свободные очки характеристик – 0;

Сила – 1,22;

Ловкость – 1,21;

Выносливость – 1,25;

Интеллект – 0,99;

Харизма – 1,05;

Умения – 4;

(навыки – 1).

– Эка, братец, да ты драчун. Из четырех умений – три боевые.

– Хочу побыстрее подрасти на ступень, ваше благородие, чтобы Разумность выправить. Не всю же жизнь в кочегарах ходить.

– Похвально, братец, похвально. Ладно, ступай.

Борис не мог поверить, что вот так сумел пройти по краю. Н-да. Правда, все одно с «Моржа» нужно делать ноги. Если уж Морозов отправил вслед за угольщиком миноносец, то не отступится. Нужно все же повнимательней почитать книгу о Сути. Даром, что ли, уплатил за нее почти все свои деньги.

– От ты шельма! Борька, ты что же вместо того, чтобы спать, как и положено после смены, опять в спортивном уголке время проводил? Я тебе что сказал, а? – Недолго думая Иваныч отвесил парню звонкий подзатыльник.

Тот противиться не стал, а под общий смех втянул голову в плечи и юркнул в открытую дверь. Его предположения оправдывались – старший кочегар продолжал мониторить Суть своего подчиненного. Быть может, причина как раз в том, что для карьерного роста тому не хватает всего лишь одного очка надбавок.

Вообще-то Рудаков не тренировался. Просто улучил ночью немного времени и, вооружившись мелком, наскоро заработал пятнадцать очков, за которые ему пришлось бы сливать пот не меньше трех часов. Правда, в общем зачете подрос он на все тридцать. Как-то не подумал об этом. Придется прекращать эту партизанщину. Ч-черт! Вот как тут крутиться? Когда будет побольше умений, глядишь, и начальству станет лень подсчитывать. Но сейчас он пока еще весь на виду. Так что поаккуратнее надо бы.

– Здравия вам, господин шкипер. Этот пароход идет до Яковенковского острова? – задорно поинтересовался Борис, кинув раскрытую ладонь к обрезу лихо заломленной бескозырки.

Сидевший на стальном кнехте мужик весьма отталкивающей внешности поднял усталый взгляд на молодого и полного жизни паренька. Седой, плешивый, болезненно худой. Черный грязный китель висит мешком. Недельная щетина, пожелтевшая возле губ от табачного дыма. Во рту, полном гнилых зубов, торчит мундштук видавшей виды трубки.

Небольшой пароходик с гребными колесами вполне соответствовал своему владельцу. Такой же старый, потасканный, с облупившейся краской и знавший лучшие времена. Все было за то, что кораблик доживает свой век. Как, собственно, и шкипер. Хотя-а-а… В отношении последнего однозначно сказать нельзя. Как ни крути, а пятая ступень у него есть. Иначе никто не доверил бы ему управлять этой калошей, зарегистрированной в реестрах гражданского маломерного флота. А значит, и одно возрождение в запасе имеется. Ясное дело, если он его уже не разменял.

Вообще-то сомнительно. Местные не торопятся начинать жизнь заново, что вполне логично. А начав, все же стараются сделать выводы из прошлого и что-то поменять в новом теле. Впрочем, жизнь она ведь как зебра – полоса белая, полоса черная, а в конце все одно задница. Так что могло не сложиться и по второму кругу.

– Рубль, – не вынимая трубку изо рта, произнес капитан.

– Платить где?

– Мне и плати. У меня тут не пассажирский лайнер, лишних в команде нет.

Борис без разговоров вложил в руку старика целковый. Тот поднялся на ноги, отряхнул брюки, извлек из кармана медный жетон с криво выбитым названием «Стриж» и вручил новоявленному пассажиру.

– И когда отбытие?

– Не так скоро, матросик. Эвон вишь, народ на берегу сидит. Вот и ты присаживайся. Как наберется вас пять десятков, так и отчалим.

– А как по опыту, господин шкипер? – осматривая с дюжину пассажиров, расположившихся на камнях, поинтересовался Борис.

– По-разному, сынок. Может, и за час соберутся. А может, и до утра не наберется. Но уходить не советую. Как зазвенит рында, дуй на судно. Опоздаешь – тебя ждать никто не будет. Жетон не потеряй. Не сдашь – на палубу не поднимешься.

Отвернулся и пошел по деревянному причалу на пароход. Неинтересно ему лясы точить с тем, у кого еще вся жизнь впереди. Потому как у него уже все состоялось и перемен к лучшему не предвидится. Одно только и остается – исходить на желчь. Оно, конечно, может, и не все так-то безнадежно, но что-то подсказывало Борису, что это не тот случай.

Подхватил свой туго набитый сидор и, развернувшись кругом, словно на плацу, направился к берегу, выискивая местечко где-нибудь в теньке. Даже если ожидание продлится всего лишь час, просидеть его под палящими лучами никакого желания. Конец мая, но, во-первых, солнце уже злое. А во-вторых, Рудаков успел забраться значительно южнее родных мест.

Местный причал, можно сказать, дикий. Привычная картина на островах. Устраивают их обычно вскладчину, несколько капитанов регистрируют и пользуют маршруты, уплатив в казну откупные. Об удобствах для ожидающих отбытия пассажиров никто не думает, в лучшем случае имеются лавки, да и то ладят их сами же ожидающие. Найдется какой рукастый и смастерит из разного хлама. Ждать тут и впрямь приходится порой сутки напролет. Пока пароход не наберет нужное количество людей, шкипер и не подумает отчаливать. Уголек и обслуживание судна денег стоят.