Яда засмеялась немного нервно, словно ее поймали за чем-то глупым.

– Ты догадалась, – блеснула она ровными зубами. – Но знаешь, даже если не поможет, то точно не повредит. Аника мне говорила, как Мирва ей рассказывала, что несколько дней назад было слышно, как домовой играл на гребешке, и угадай, на чьем пороге!

– У Люса в избе?

– Именно! – обрадовалась дочь мельника, и ее глаза заблестели от возбуждения.

– Ну видишь! – Венда серьезно кивнула. – Свадьба у них будет, тут и нечего говорить. Домовые больше ничему так не радуются.

Говоря это, она усмехнулась подруге, чтобы подбодрить ее. В конце концов, на русалию все могло случиться. Она уже хотела произнести эту мудрую мысль, как Яда спросила:

– А раз уж такой разговор, ты слышала сегодня ночью тот голос? – волнение, смешанное со страхом, видимое на лице девушки, предвещало интересные новости. Венда покачала головой.

– Спала как убитая. А что?

Яда присела на край стены, который напоминал кривую скамейку.

– Люди говорят, что что-то сегодня снова выло на… руинах, – неуверенно закончила она, оглядываясь вокруг.

– Может, обычный волк, – знахарка колебалась только мгновение, а потом почувствовала себя странно.

– Весной? – сказала Яда. – Нет, Венда, это не волк. Я слышала, что отец с Яртом болтали про того, с волчьими глазами, и это он воет. Тебе нужен кто-то, кто защитит тебя в случае чего! – Дочь мельника волновалась о судьбе подруги. – Но не беспокойся, скоро тебя придут сватать.

Венда удивленно таращилась на нее.

– Ты это серьезно?

Яда пожала плечами.

– Конечно, серьезно. А как ты себе представляешь зиму в такой ситуации? Сама, с одной коровой, без собственных посевов. Тебе б не помешал мужчина в избе, правда? Во всяком случае, скоро русалия, и кто-то поймает твой венок.

Знахарка мрачно промолчала.

– Венда, – воскликнула Яда, когда новая мысль пришла ей в голову, – а кто теперь будет с богами говорить, коль хранителя не стало?

Девушка вытаращилась на нее и помрачнела еще больше.

– Не знаю. Нового выберут. Всегда так было. Любого хранителя рано или поздно убивали чудовища.

– Но русалия уже вот-вот, и кто-то должен принести жертву богам, – забеспокоилась дочь мельника. – У тебя никого нет на примете? Ты лучше всего для этого подходишь.

Венда пожала плечами, но в глубине души понимала, что подруга права. Никто в долине не знал про богов и чудовищ больше, чем она. Она осознавала, что если бы не была такой трусихой и не переживала за собственную шкуру, то должна была сама согласиться стать хранительницей. Однако правда заключалась в том, что она бы хотела отгородиться от деревни частоколом и скорее согласилась бы голодать целый месяц, чем принять это предложение.

– Несомненно, они придут к тебе, – заявила дочь мельника.

Венда тяжело вздохнула.

– О Эллениале… Только этого мне не хватало.

– Только этого нам не хватало!

Возмущение мельника эхом отразилось у собравшихся в корчме мужчин. Кузнец, рассказ которого так разогрел кровь отца Яды, поднял руку в успокаивающем жесте.

– Не горячись так, Вастир, – произнес он слегка язвительным тоном. – Ведь такое уже происходило.

– Но она слишком молода!

– Но не глупа, – вмешался Стоян, как обычно с платочком у рта. – И кто-то должен принести жертву богам.

– И ее учил хранитель, – поддержал брата кузнец. – А его все уважали, словно он был воплощением самого Серого господина.

Костьян, молчавший до этого, процедил сквозь зубы:

– Не буди лихо, пока спит, Здамир.

Кузнец только криво хмыкнул в ответ.

– А что? Я неправильно говорю?

– Мне любопытно, – проигнорировал его рыжий муж Вильо, – какой тебе в этом интерес? Ох, не прикидывайся сторонником Венды, ты ж не любил хранителя. Вам всегда было не по дороге, а теперь ты вдруг хочешь объявить ее преемницей? Что-то тут не сходится, и, похоже, не только я так думаю. – Он многозначительно оглядел собравшихся. Несколько человек кивнули в знак согласия. К сожалению, некоторые смотрели на него, словно их только сейчас осенило.

Тем временем кузнец натянул невинное выражение лица.

– Если бы я думал только о своем интересе, сам бы на хранителя претендовал, – произнес он, пожимая равнодушно плечами. – По правде говоря, я бы вполне подошел, но мне уже много лет, и дополнительные обязанности взваливать на свои плечи я не хочу.

– Тогда ты думаешь, – с сарказмом фыркнул мельник, подходя к нему, – что лучше будет соплячка без опыта? И к тому же баба?

– Хранитель всему ее научил, – сказал Стоян хриплым, слабым голосом.

– Она очень похожа на него, – неожиданно вмешался Ярт.

Как обычно во время совещаний, он не сидел со всеми за столом, но, опершись на деревянную стойку, прислушивался к спору со сложенными на груди руками. Собравшиеся повернулись к нему. Его лицо было серым, а под глазами пролегли глубокие фиолетовые тени.

– Не думаю, однако, – продолжил он, когда обратил на себя внимание, – что Венда согласится стать хранителем.

Между столами вновь возник шум, но в этот раз в нем ощущалось возбуждение. Никто не подумал о такой возможности.

– Деревня выбирает хранителя, – сказал кто-то. – Деревня и сами демоны. Еще не было такого, чтобы избранный отказался.

– Ну, такое может случиться, – иронично усмехнулся корчмарь. – Я знаю, почему Здамир и Стоян так настаивают на этой девочке. Они думают, что ею можно будет легко управлять. Но они могут просчитаться. С молодыми иногда сложнее, чем со старыми. Они бунтуют, все знают лучше и часто назло родителям могут дать себе руку сломать.

– Правильно говоришь, корчмарь, – горячо поддержал его мельник.

– У молодой бабы бушует в голове, если кто не знает, – напомнил Ильсир.

– Ну, ты лучше всех знаешь об этом, да? – задел его Вастир, потому что у Ильсира была жена моложе на пятнадцать лет.

– Хранителя нет! – рыкнул на весь зал крестьянин, делая вид, что не слышал колкости. – Никто за девкой больше не следит. За месяц или два решит замуж выйти, и дети у нее будут в голове, а не защита нас от того, что бродит в ночи.

– У нас скоро будет случай увидеть, что написано у нее на роду, дорогие друзья, – прервал его Стоян. Для лучшего эффекта он немного помолчал, а потом заявил: – Завтра русалия! Если Венда пустит венок по воде, мы увидим, поймает его кто или нет.

И зал снова разделился на тех, кто его поддерживал, и тех, кто был не согласен. Только кузнец старался спрятать довольное выражение лица и не отвечать на многозначительные взгляды своего брата. Корчма аж гудела.

Наконец Стоян смог всех утихомирить, поскольку его ужасный кашель всегда привлекал внимание. И когда они посмотрели на него, он вытер платком рот, на котором осталась кровь, и произнес:

– Дорогие соседи, закроем эту тему. Девушка разбирается в знахарстве и чудовищах. И, что самое главное, нет в мире никого, кто мог бы забрать ее дар. Пусть пускает венок. Пусть нам обычай ответит, какова воля богов и кому эта девочка предназначена: людям или демонам.

Руины нависали над деревенькой, мрачными слепыми оконными проемами следили за подготовкой к ежегодному празднику. Маленькие фигурки внизу бегали, казалось, бесцельно, но работа продвигалась. На лугу, что отделял первый ряд изб от озера, установили столы и лавки. Женщины заставили его вкусностями, и каждая приносила то, чем славилась среди соседей и что у нее получалось лучше всего. Горшок со смальцем, пирожки, лепешки с сыром, огурцы с медом, выпеченный хлеб с добавлением тайного ингредиента, известного только хозяйкам одного рода. Все свежее, пахучее и украшенное, как для королевского пира. Ароматы щекотали ноздри и гнали к столу крутящихся рядом мужчин, в то время как женщины игриво шлепали их по рукам.

Лужайка возле озера была подготовлена к всенощным танцам. Молодые девчата украсили ее гирляндами из цветов и глиняными фонарями. Когда начало смеркаться, зажглись первые огни, утопив и луг, полностью заставленный столами, и темные воды в нежном, теплом и магическом свете. Жители деревни надевали праздничную одежду с нарядной вышивкой и лентами, наименее ношенную и пахнущую чистотой.